Дженнифер Л. Арментроут - Божество (ЛП)
— Только то, почему Орден был создан, — сказал он. — Похоже, он был создан нами, чистокровными, как организация, призванная соблюдать традиции и защищать богов. И похоже что несколько избранных полукровок были посвящены в члены Ордена.
— Отлично, — я провела руками по столу. — Богам нужна защита?
— Не в том смысле, в каком ты думаешь, больше в смысле сокрытия их существования от смертных, и тех, кто может быть угрозой богам, — Айден повернулся обратно к книге, пролистывая несколько глав. — Здесь говорится, что члены Ордена помечены, и это объясняет татуировку, если они принадлежат к Ордену. Но есть кое-что еще.
— Что? — я взглянула на него. — Что еще?
Он глубоко вздохнул и передал мне книгу.
— Мы почти неправильно истолковали это. Вполне понятно, учитывая как это сформулировано. Посмотри сюда.
Айден указывал на раздел об Аполлионе.
— Реакция богов, в частности, Ордена Таната, была быстрой и справедливой. Оба Аполлиона были казнены без следствия.
Я отстранилась. Теперь я начала понимать.
— Это не Танат убил их, а Орден Таната.
Айден кивнул и снова вернулся к разделу об Ордене.
— Похоже на то.
— Но как? Солярис и Первый прошли через Пробуждение. Исходя из слов Сета, когда это случается, мы становимся неуязвимы.
Он покачал головой.
— Орден очень таинственнен, или, по меньшей мере, это то, что написано в книге, — он показал на что-то, что было похоже на след куриной ноги. — Говорится, что Орден — это "глаза и рука Таната". И еще здесь что-то о том, что орден был одарен "кинжалом, погруженным в кровь Титанов".
— Кинжал, погруженный в кровь Титанов? В прямом смысле? И у Аполлионов аллергия на кровь Титанов? — я покачала головой. — Чего я не понимаю, это того, что если боги и Аполлион используют акашу, почему богам, в частности Танату, — нужен кто-то еще, чтобы убить Аполлиона? Они могут сделать это с помощью акаши.
— Я не знаю, — сказал он, глядя на меня. Его глаза были свинцового цвета. — И мне сложно поверить, что Сет тоже не знал. Он тебе не говорил, что когда ты проходишь через Пробуждение,ты получаешь все знания предыдущих Аполлионов?
— Да, говорил. Сет должен знать. — Неприятное чувство поселилось во мне, и я положила подбородок на руки. Если Сет знал всё, что знали предыдущие Аполлионы, то должен же быть хотя бы один из них, кто догадался, что они являются плодом союза полукровки и чистокровного? И разве один из Аполлионов не должен был знать об Ордене, особенно, если жизни Солярис и Первого передались Сету во время Пробуждения?
— Что случилось? — тихо спросил Айден.
Гнев нарастал.
— Я думаю, Сет был не до конца честен со мной.
Айден не ответил.
Я глубоко вдохнула.
— Я не понимаю, зачем ему было лгать насчет этого. Может быть... может быть он никогда не складывал два и два, — это звучало глупо даже для меня, но мой мозг никак не мог принять то, что Сет скрывал что-то, подобное этому. Зачем ему это?
Прошло несколько секунд, прежде, чем Айден заговорил.
— Алекс, если Орден существует в наши дни, они могут стоять за нападением в Катскиллс. И если они — глаза и рука Таната, они рассматривают тебя как угрозу.
Я вспомнила, что сказала фурия, прежде, чем попыталась оторвать мне голову — что я была угрозой и за этим не стояло ничего личного. Но попытка убить меня была очень личной.
-Как думаешь, там были фурии из-за атаки демонов, или из-за... меня?
— Они не реагировали до атаки.
Потирая виски, я закрыла глаза. У меня начинала болеть голова от этого всего.
— Столько событий, которые не вписываются в картину... Орден, фурии, Сет. Почему они преследуют меня, а не его?
Айден закрыл книгу.
— Мне нужно рассказать об этом Маркусу. Если Орден все еще живет и здравствует, то это серьезно. И если Телли принадлежит к Ордену, мы должны быть осторожны.
Я кивнула, с усилием открыв глаза. Я снова чувствовала на себе его взгляд.
— Хорошо.
— И я не хочу, чтобы ты ходила на занятия к Ромви, — продолжил он. — Я поговорю с Маркусом, и уверен, что он согласится с этим.
— Это не будет трудно. Завтра последние день перед каникулами, так что я пропущу, — я задрожала. — Как ты думаешь, "глаза Таната" — это в буквальном смысле? И кинжалы действительно окунали в кровь Титана?
— Зная богов, я бы сказал да, — повисла тишина, и Айден протянул руку, взял меня за подбородок кончиками пальцев. Он медленно повернул мою голову к себе. — Чего ты мне не рассказываешь, Алекс?
По мне пробежала горячая дрожь.
— Ничего, — прошептала я и постаралась отвернуть голову, но он удерживал меня.
— Ты знаешь, что можешь все мне рассказать, да? И я знаю, что есть что-то, что ты от меня скрываешь.
Предостережения Сета о том, что нужно держать мои знаки Аполлиона в тайне, растворились в необходимости рассказать кому-то о том, что происходит. И кому лучше рассказать, чем Айдену? Он был единственным человеком в мире, которому я доверяла, особенно учитывая, насколько сильно он рисковал, чтобы обеспечить мою безопасность. Сет не обрадуется, если узнает об этом, но опять-таки, я была расстроена по поводу Сета.
— Это происходит, — наконец сказала я.
Глаза Айдена искали мои.
— Что происходит?
— Это, — я подняла руки ладонями вверх. Его взгляд опустился, и он все еще не отпускал мой подбородок, и, когда его глаза снова встретились с моими, они были вопрошающими. — У меня начали появляться знаки Аполлиона. Ты не можешь их видеть, но они там, на обеих ладонях. И еще одна на животе.
Он казался пораженным этим, отпустил мой подбородок, но не отодвинулся:
— Когда это начало происходить?
Я отвела глаза.
— Первый раз, когда мы были в Катскиллс. Мы с Сетом тренировались, я разозлилась и взорвала камень. Следующее, что я увидела — это шнур, тянущийся от Сета ко мне и я получила руну.
— Почему ты мне не сказала?
— Ну, мы не очень общались и ты был занят. И Сет просил меня не говорить никому до тех пор, пока мы не поймем, что происходит, — вздохнув, я рассказала ему об остальных появлениях моего шнура. Неудовольствие исходило от Айдена к тому времени, как я закончила рассказ. Это происходит, когда мы... иногда прикасаемся друг к другу. Сет думает, что если у меня будет еще один знак на затылке, то я Пробужусь. Может быть, раньше времени, и он очень увлечен этой идеей.
— Алекс, — он неровно дышал.
— Да, я знаю. Я — странная даже по стандартам Аполлионов, — я рассмеялась. — Я не хочу четвертый знак. Знаешь, мне нравится доживать свои семнадцать лет и не быть Аполлионом. Но Сет все время твердит что "это будет самая лучшая вещь на свете".
