Позволь тебя не разлюбить (СИ) - Лабрус Елена

— Ром, чего ты хочешь? Я беременна. Я люблю другого человека. Я собираюсь за него замуж. Ты не вписываешься в это уравнение никак. Просто вообще никак. Прости, но я устала. Можно мне уже… — махнула я, давая понять, что ему пора.

— Да, конечно, — кинул он и выразительно посмотрел на моё запястье. — Где-то я видел совсем недавно такую же татуировку.

Моё сердце сделало кульбит.

Он встречался с Кирсановым? Он знает, что тот жив?

— Она довольно популярна, — пожала я плечами.

— Да, только она парная, — добавил он. — Знак любви, верности и чего-то там ещё. А ещё в мае её у тебя не было. А твой парень, видимо, не знает, что ты беременна, — скосил он глаза на окно.

К дому шёл Езерский с двумя бутылками шампанского. И на нём, как назло, была рубашка с короткими рукавами и никакой татуировки.

— Но я, правда, что-то задержался, — улыбнулся Рябцев. — Хорошего вечера, Вивьен.

Они с Вадиком довольно быстро разошлись на узком крыльце.

Езерский проводил его глазами.

— Что он тут делал? — так и стоял он, повернув голову, пока машина Рябцева не отъехала.

— Интересовался моими планами насчёт земли.

— И что ты ему сказала?

— Что собираюсь вернуть её Кирсанову. Сядь, — добавила я, когда мы дошли до кухни.

— А постоять можно?

— Можно, но лучше сядь. Мне надо тебе кое-что сказать.

Он остался стоять. Ну, если что, я предупреждала.

— Во-первых, я беременна, — не стала я тянуть. — Во-вторых, беременна от Андрея Кирсанова.

Езерский чуть не рухнул, где стоял. Да, да, я предупреждала.

— Но… как? — покачал он головой.

— Старым бабушкиным способом, — усмехнулась я.

— Я не спрашиваю, как ты забеременела. Я спрашиваю, как Кирсанов здесь оказался.

— Я нашла его раненным, под мостом, после аварии. И он прожил у меня больше недели.

— То есть я хожу вокруг тебя третий год и… ничего, а для него ты… — он не закончил фразу. Спасибо, что отказался от скабрёзностей.

— Ты вправе сейчас развернуться, уйти и больше никогда не возвращаться, Вадим, но ты первый и единственный человек, которому я говорю про ребёнка. Моя беременность может многое осложнить, поэтому я буду тебе очень признательна, если ты тоже никому не скажешь.

— Ты надеешься, что он вернётся? — бил Вадик не в бровь, а в глазах.

— Он обещал.

Езерский покачал головой.

— Я наивная дура?

Он развёл руками. Постоял немного в раздумьях.

— Прости, но мне правда требуется время, — развернулся он и ушёл.

И я осталась совсем одна.

Впрочем, нет, уже не совсем.

Даже вовсе не одна.

— Теперь я никогда не буду одна, — гладила я растущий живот.

Я не хотела верить, что Андрей меня обманул.

Не хотела думать, что он просто бросил нас и уехал.

Я жалела лишь о том, что так мало успела у него спросить.

Так мало его обнимала. Так редко говорила, что его люблю.

Мне почти нечего было рассказать о нём своему растущему животу, но я рассказывала.

Что у нас есть папа. Пусть он не рядом сейчас, не с нами, но он нас очень сильно любит.

И он вернётся.

Он обещал.

Глава 44

Вадик вернулся пьяный три дня спустя.

Рихтанул о сосну свою шикарную машину, но, можно сказать, легко отделался, не представляю, как в таком состоянии он вообще доехал.

— Вот скажи, — смотрел он на меня мутным пьяным взглядом. — Что со мной не так? Чем я для тебя не вышел? Рожей, ростом, хреном? Двадцать два сантиметра тебе мало? Впрочем, — он махнул рукой, — ты же его даже не видела. — Может, я получаю мало? Может, умишком слабоват?

— Всё с тобой так, Вадим, — успокаивала я его, укладывая на дедов диван. Стягивала туфли. Сдирала брюки. — И мордаха у тебя симпатичная. И зарабатываешь ты хорошо. И с хреном у тебя всё в порядке. Но сердцу же, сука, не прикажешь.

— А может, ну его, сердце? — схватил он меня за руку.

— Так прикажи. Скажи: не любить Машку Штерн, — улыбнулась я.

— Эх, Машка, Машка, — он сел и посмотрел на меня вполне осмысленно. — В общем, я тут подумал и решил: хрен с ним, — махнул он рукой. — Кирсанов твой всё равно не вернётся. А мне, что ты беременна, что нет, всё одно. Воспитаем. Вырастим. Чужих детей не бывает. И твоего вырастим, и своих заведём. Большая семья — это хорошо. Выходи за меня, а? — смотрел он просяще.

— Вадик, — кинула я на диван подушку, — давай мы всё обсудим, когда ты протрезвеешь. Когда будешь мыслить трезво. Включишь своё адвокатское хладнокровие.

— Скажи, ну почему он? Сейчас, — похлопал он по голым ляжкам, видимо, разыскивая телефон.

— Это? — достав из кармана брюк, подала я ему сотовый.

— Спасибо, — он икнул. — Прости. Я тут проверил кое-что, — он листал какие-то вкладки, фото, страницы. — Вот.

Я уставилась на экран.

Какая-то презентация или вечеринка. Кирсанов позировал в окружении девиц.

— Это же старая фотография, — догадалась я посмотреть на дату.

— Да какая разница, ты листай, — усмехнулся Вадим.

Честно говоря, я первый раз видела Езерского в трусах. Положа руку на сердце, он был хорош. И эти кубики пресса. И ростом он был не ниже Кирсанова. И в плечах даже пошире. И двадцать два сантиметра… чёрт, не знала. Впрочем, пропорции человеческого тела никто не отменял, логично, когда у человека и обувь сорок пятого размера, и ладонь — маленький ковшик.

Но я листала снимки, а видела только Андрея, не замечая, где он, с кем. Его бесенят в глазах, когда он улыбается, его непослушные локоны, его твёрдые скулы.

— Что я должна увидеть, Вадим? — наконец, сдалась я.

— Он же бабник, — вывел он вердикт

— Ты ошибаешься, — покачала я головой.

— Это ты совершенно не разбираешься в людях, Вивьен. Уж поверь, про мужиков я знаю побольше тебя.

— Про мужиков может быть, но не про него.

— А чем он такой особенный? — кипятился Вадик.

— Я не буду это с тобой обсуждать. Лучше скажи, — нахмурилась я, — а как ты попал на его страницу. Это же закрытый аккаунт.

— Смешная ты, — усмехнулся он. — Ты что, не знаешь, как создать фейковый акк? Найти человека в сети по отметкам на фото?

— Нет, — честно призналась я. — Мне никогда не приходилось.

— Ну вот, о чём я и говорю, — вздохнул он.

— Научишь меня? — села я рядом.

— А ты мне что? — усмехнулся он.

— Нет, спать с тобой за это я не буду, — улыбнулась я.

Он обнял меня за плечи.

— Скажи, — он тяжело вздохнул, — что я должен сделать?

— Ничего, Вадим. Вряд ли кто-то когда-то делал для меня больше, чем ты. Просто дай мне время. Время разочароваться. Не подталкивай меня, иначе ты же и будешь во всём виноват.

— Ты не представляешь, как это трудно.

— Представляю, — положила я голову на его плечо.

И решила, знаю, что меня отталкивает — его запах. Не мой. Не вызывающий у меня никакого желания. Но, может, это как-то лечится? Привыкается? Принюхивается?

Я думала об этом не всерьёз, просто в порядке размышления.

Я ждала Кирсанова.

Но как же это было трудно.

Вадик проспался и вернулся восвояси.

Я очень надеялась, что мы остались друзьями.

Это было эгоистично, но он был мне очень нужен. Особенно сейчас.

Он был моим единственным другом.

Меня будет некому даже забрать из роддома, кроме Езерского, думала я, рассматривая в зеркало свой растущий живот.

Что совсем скоро это станет меньшей из моих проблем, мне и в голову не пришло.

Я и думать забыла про землю, Епископа и прочие вещи, но Епископ о себе напомнил.

Глава 45

Его Святейшество патриарх всея местного прихода явился лично в мою скромную обитель на огромном как дирижабль джипе. С двумя приспешниками, судя по всему, вооружёнными до зубов, но в скромной монашеской рясе с торчащим из-под неё белым воротничком подрясника.