Сандра Браун - Ливень
За завтраком они вежливо поприветствовали друг друга, а ближе к обеду мистер Рейнуотер пришел на задний двор, где Элла развешивала выстиранные полотенца. Солли, сидевший неподалеку, стучал пустой катушкой по дну перевернутого ведра. Маргарет в это время продолжала стирку.
Подойдя поближе, Дэвид коснулся края шляпы:
— Добрый вечер, миссис Барон.
— Добрый вечер, мистер Рейнуотер.
— Мне показалось, что вчера мы не закончили беседу.
— Я не вправе указывать вам, как следует жить. — Закрепив полотенце прищепками, Элла повернулась к своему постояльцу. — Однако я не хочу, чтобы у меня в связи с этим возникли какие-либо проблемы.
— Я вовсе не желаю усложнять вашу жизнь.
— Это может произойти и без вашего желания. Люди знают, что вы живете в моем пансионе. Таким образом, вы ставите под угрозу не только себя, но и нас с Солли, и всех, кто живет здесь, кроме вас.
— Если дело примет серьезный оборот, я съеду, причем сделаю это заранее.
Элла с беспокойством оглянулась на сарай, около которого Маргарет в это время выжимала белье. Молодая женщина не сомневалась в том, что ее служанка не могла противостоять искушению, то есть не подслушать. Вполне возможно, что Маргарет и так знала о пресловутых собраниях, тем более что брат Келвин принимал в них непосредственное участие, но Элла меньше всего желала, чтобы ее слова потом передавались от одного человека другому.
— Ну что же, я надеюсь на ваше благоразумие, — ее ответ Рейнуотеру прозвучал нейтрально.
— Если вы считаете необходимым, я покину ваш дом как можно быстрее.
— Пока в этом нет необходимости. И еще один вопрос, — Элла понизила голос: — У вас есть оружие?
— Нет.
— Я не хочу, чтобы в моем доме хранился пистолет. Солли…
— У меня нет ни пистолета, ни ружья.
— И я не желаю, чтобы ваши собрания проходили в моем пансионе.
— Мне бы и в голову не пришло приглашать своих новых друзей сюда.
Элла наклонилась и взяла из корзины очередное полотенце.
— Думайте, что хотите. — Она перебросила полотенце через веревку. — Но я по-прежнему считаю глупым вмешиваться в дело, к которому вы не имеете никакого отношения.
Рейнуотер снял с веревки две прищепки и протянул их Элле.
— Тут вы не правы. Это дело значит для меня очень много.
Элла вопросительно посмотрела на своего постояльца, а он продолжил:
— Я намерен с толком потратить оставшееся мне время. Всего хорошего, миссис Баррон.
Осторожно обойдя корзину и примостившегося рядом с ней Солли, Дэвид пошел к дому.
— Мистер Рейнуотер!
Она позвала его, не подумав, что скажет, и тут же смутилась. Однако отступать было поздно. Рейнуотер выжидающе смотрел на молодую женщину.
— Берегите себя.
Улыбнувшись, он снова коснулся края шляпы.
— Непременно. Спасибо.
Элла, держа Солли за руку, вошла в церковь. Они сели на одной из задних скамей. Каждое воскресенье она приходила на службу чуть позже остальных, когда все уже пели псалмы или склоняли головы в молитве. Ей хотелось избежать внимания других прихожан, которые смотрели на Солли с любопытством, граничащим с жалостью или насмешкой. Элла вовсе не желала таких взглядов.
Сегодня ее мальчик был похож на ангела Утром она надела на него белую рубашку и такие же белые шорты. Эти вещи она купила еще прошлым летом на одной из распродаж, в надежде на то, что через год они будут Солли в самый раз. Дополняли его наряд такие же белоснежные гольфы и начищенные до зеркального блеска ботинки. Еще Элле удалось несколько раз провести расческой по светлым кудрям сына, прежде чем он начал вырываться и шлепать себя ладонями по щекам.
Каждое воскресенье она тратила массу сил и времени на то, чтобы приодеть Солли, отдавая при этом себе отчет в том, что ее усилия абсолютно напрасны. Никому не было дела до того, как выглядит Солли. Все замечали лишь то, что он «другой», не такой, как все.
Как только они сели на скамью, служка передал им сборник псалмов, предусмотрительно раскрытый на том, который исполнял сейчас церковный хор из двадцати голосов. Элле всегда казалось, что его звучание, невзирая на то что в хоре пели бас и два баритона, излишне пронзительно…
В сумке у молодой женщины было несколько пустых катушек — проверенный способ занять Солли. После того, как чтение молитв и пение псалмов закончилось, служка пошел по залу с блюдом для пожертвований. Затем настало время проповеди.
Речь священника не отличалась на этот раз особым вдохновением. Очень скоро Элла утратила к ней интерес, и взгляд ее заскользил по прихожанам. Среди собравшихся она, к своему удивлению, увидела Дэвида Рейнуотера. Он сидел с краю скамьи, расположенной примерно посередине между алтарем и теми местами, которые занимали Элла и Солли. Рейнуотер смотрел на священника, поэтому Элла могла видеть своего постояльца только в профиль. Ее вновь поразило то, какими впалыми были его щеки и как выдавались скулы.
Безусловно, Дэвид Рейнуотер обладал способностью всецело концентрироваться на том, что в данный момент занимало его внимание. За внешним спокойствием внимательный наблюдатель наверняка увидел бы, что этот человек напряженно думает. А его голубые глаза напомнили Элле ручей, на дне которого бьют ключи. Какой бы тихой ни была поверхность воды, в глубине неизменно бурлили фонтанчики.
Сейчас Элла смотрела на Рейнуотера с удивлением. Насколько она помнила, раньше он в церковь не ходил. Ее постоялец сидел рядом с доктором Кинкэйдом и его женой, которая все силы тратила на то, чтобы их неугомонные сыновья вели себя так, как подобает в обители Господа.
Семейство Эллис сидело на своем обычном месте — на второй скамье в правом от центрального прохода ряду. Никто из горожан не решился бы занять их место. Если тут вдруг усаживался кто-то из приезжих, его просили пересесть на другую скамью.
Конрад даже со спины выглядел воинственно. Возможно, потому, что из-за слишком короткой шеи его большая голова фактически лежала на широченных плечах. Венчала эту конструкцию шапка волос, густых и кудрявых, — Элле они напоминали овечью шерсть.
Мистер Эллис сидел рядом с сыном. Он был не такой массивный, как Конрад, не такой крепкий и коренастый, однако упрямый наклон головы и его делал с виду не менее агрессивным и воинственным, чем сын.
Хотя миссис Эллис была, без сомнения, самой хорошо одетой женщиной в городе, ей мало кто делал комплименты и уж тем более мало кто симпатизировал. Она не только считала себя выше всех остальных, но и отличалась предельной скупостью во всем, что касалось благотворительности. Время от времени миссис Эллис устраивала у себя дома вечера, но никогда не приглашала на них местных дам — только своих богатых подружек из Вако.
