Светлана Демидова - Ночь со звездой гламура
– Могу я у вас в приемной подождать Альберта Сергеевича Соколовского? Мне сказали, что он зашел в кабинет главного редактора. Боюсь, знаете ли, упустить его…
Особа заложила за уши свои светлые волосы и повернулась к нему лицом. Евгению показалось, что под его ногами качнулся пол. Он даже вынужден был схватиться рукой за дверной косяк.
– Боюсь, что вы его сегодня уже не дождетесь, – улыбнувшись, ответила молодая женщина. – Дело в том, что Альберт Сергее…
Светловолосая особа запнулась на отчестве Соколовского, потому что во все глаза смотрела на Антонова со смешанным выражением ужаса и недоумения.
– Жанна… – выдохнул он. – Не может быть…
– Жен-ня… – запнувшись, проговорила Жанна Олеговна и поднесла руку к горлу, будто ей вдруг стало тяжело дышать.
…Женя Антонов впервые увидел Жанну Осипенко возле института холодильной промышленности, куда собирался поступать после школы. Обняв пакет с учебниками, она сосредоточенно ела мороженое. Уже в те времена Жанна поняла, что ее очень светлые волосы и длинные белые ресницы составляют единое неделимое целое, и не красилась. Будто эльфийскими крылышками, она хлопала своими удивительными ресницами над стаканчиком мороженого крем-брюле, чем сразила абитуриента Антонова наповал. Все его одноклассницы и прочие знакомые девушки изводили на свои ресницы килограммы махровой туши, да еще и сверху на веки намазывали какую-то перламутровую гадость. Знакомясь с очередной прелестницей, Женя всегда ловил себя на мысли, что неплохо бы ее для начала хорошенечко отмыть. Иногда это удавалось, если получалось познакомиться, скажем, на пляже. Умытое лицо не всегда располагало к продолжению знакомства за пределами того же пляжа. Девушку у дверей «холодильников» не надо было мыть. Она была натуральна и… прекрасна…
Жанна приехала поступать в институт из далекого таежного поселка и удивлялась всему, что видела. Ее глаза с «эльфийскими крылышками» (как все же прозвал ресницы Жанны Женя) широко распахивались навстречу новому миру. Она радовалась, когда ехала в троллейбусе, чуть не визжала от восторга, спускаясь на эскалаторе метро. Жанна без конца покупала мороженое, утверждая, что только теперь поняла, что оно собой представляет на самом деле. У них в райцентре тоже продавали вафельные стаканчики, но их даже сравнить нельзя было с ленинградскими. Из-за мороженого она и подала документы в «холодильники», поскольку, в общем-то, совершенно не представляла себя в какой-либо профессии. Хотелось учиться в большом красивом городе – вот и приехала.
Жанна радовалась Жене, как мороженому. Он, житель Северной столицы, вызывал у нее восхищение только своей к ней принадлежностью. Ей казалось, что худощавый Евгений так же изящен, как кованый светильник на ленинградском мосту. Его волосы были того же оттенка, что золоченая лепнина Эрмитажа, губы имели тот же изысканный изгиб, что у «Укротителя» Петра Клодта, а умом Антонов мог сравниться разве что с Салтыковым-Щедриным, именем которого названа Публичная библиотека. Обычный панельный дом, где проживал тогда Женя, потряс воображение Жанны наличием лифта и мусоропровода.
Надо отдать должное Антонову, который не стал с места в карьер учить восторженную таежную девочку премудростям сексуальных отношений. Собственно говоря, у него самого опыт в этом деле был скорее теоретическим, чем практическим, но кое-какие навыки к тому времени уже имелись. Например, целую последнюю четверть учебы в выпускном классе Женя запойно целовался со своей соседкой по парте Зоей Гусевой и даже кое к чему на ее уже вполне проснувшемся организме прикоснулся. Возможно, дело пошло бы и дальше прикосновений, если бы Жене не встретилась Жанна. Бедная Зоя была тут же безжалостно выброшена из его сердца.
С Жанной все должно было быть по-другому. С Зоей Гусевой Женя целовался потому только, что пришла пора начать. В Жанну он влюбился до душевного трепета. Даже совпадение начальных букв их имен казалось ему сакральным, исполненным самого великого смысла и значения. Жанна и Женя. Женя и Жанна. Как красиво звучат их имена. Если их произносить несколько раз подряд без остановки, кажется, что они журчат, подобно струям петродворцовых фонтанов. А если шептать их имена одно за другим… одно за другим… то это уже будто шорох золотых листьев, устилающих дорожки Летнего сада.
Женя Антонов водил Жанну Осипенко за ручку по улицам одного из красивейших городов мира и никак не мог решиться на поцелуй. Решилась Жанна. Именно она первой летуче поцеловала Женю, когда они однажды прощались на автобусной остановке. Жанна тут же вскочила в подъехавший автобус, чему Антонов очень обрадовался. В этот особенный момент он не смог бы ничем ответить девушке. Ему надо было осмыслить то, что с ним произошло. Жанна его поцеловала. Это значит, что она… Это ТАКОЕ значит, что… В общем, он теперь просто обязан поцеловать ее в ответ, а потом снова она его поцелует, а потом… страшно подумать… губы их соединятся и…
На следующий день они нежно целовались в Летнем саду. Именно так, как задумал он. Сначала он поцеловал ее, потом она – его, а потом губы их встретились…
– Я люблю тебя, Жанна, – прошептал Женя после настоящего взрослого поцелуя.
– Жанна… Жанна… Жанна… – шептали вместе с ним золотые листья под ногами юной пары. – Люблю… Люблю… Люблю…
– Я тоже люблю тебя, Женя… – ответила Жанна.
– Женя… Женя… Женя… – шелестел вслед за ней еще теплый осенний ветер. – Люблю… Тоже… Тоже… Тоже…
Женя с Жанной целовались еще целый год: в Летнем саду, на вечерних городских улицах, в коридорах «холодильников» и даже у Антонова дома. Только целовались. Женя не смел коснуться даже груди девушки. Он слишком ее любил. Он хотел на ней жениться, и только потом уж… У них непременно будет очень красивая свадьба. Жанна со своими эльфийскими ресницами – в снежной фате, длинном платье… с букетом белых роз… Столы с белыми хрустящими скатертями… Шампанское… Счастливые лица родителей… И только потом будут белые простыни. Только потом произойдет слияние их тел. Он устелет их брачное ложе лепестками белых свадебных роз, о которых так красиво поет один известный певец. Женя тоже любит свою Жанну до слез… без памяти… без ума…
После окончания первого курса Евгений Антонов сделал Жанне Осипенко официальное предложение руки и сердца, и она с радостью приняла его. Со свадьбой, правда, решили немножко повременить. Женя перевелся на заочное отделение института и устроился (пока!) станочником в небольшое литейно-механическое объединение. Кроме того, что семье надо на что-нибудь жить, Антонову хотелось самому заработать на собственную свадьбу, на которой непременно будет гулять весь их курс.
