Ким Болдуин - Голубая звезда
Глава двенадцатая
Харлем
— Господи, как я устала. — Крис рухнула на диван в гостиной, не обращая внимания на то, что белесая пыль с ее одежды облачками взметнулась на вышитые подушки. Уже спустились сумерки, а Джерон давно уехал на свою вторую работу.
— Да, так бывает, если работать с похмелья. — Аллегро бросила скребок в ящик для инструментов и отряхнулась прежде, чем устроиться в мягком кресле.
— Нет, в смысле, я устала физически, постоянно наклоняться или тянуться. Хочешь сказать, ты не устала?
Аллегро пожала плечами.
— Скорее, проголодалась. Мне нужно что-нибудь съесть, и как можно скорее.
— Угадай, что я тебе скажу. Готовить я не собираюсь. — Крис откинула голову и закрыла глаза. — И вообще, я сейчас пойду спать.
— Ты же почти не ела, один бутерброд уже не знаю сколько часов назад. А это вредно. Может, закажем пиццу? Они ведь привозят сюда, правда?
Крис не пошевелилась, только улыбнулась уголками губ.
— Энджи, мы не в Тимбукту, конечно, здесь работает служба доставки.
— Господи, какое благословение, если бы не оно, я бы может, и обратила внимание на сарказм.
Крис подняла голову и с интересом посмотрела на Аллегро.
— Что значит «благословение»?
— Что ты, наконец, запомнила мое имя, — ухмыльнулась Аллегро.
— А ты так и умерла бы, не останься за тобой последнее слово.
— Слишком расплывчатое предположение, чтобы можно было сразу ответить.
Крис театрально вздохнула, закатив глаза. Но ей явно нравился ход общения.
— Дай-ка мне меню доставки.
Какое-то время они спорили о начинке, и сошлись на том, что это будет пицца с пеперони, черными маслинами и дополнительной моцареллой. Им сказали, что привезут пиццу минут через тридцать-сорок.
— Я пока сбегаю наверх, приму быстренько душ, — сказала Крис, заставляя себя встать. Ей казалось, что шпаклевочная пыль забилась в каждую пору кожи.
— Знаешь, для меня можешь не особенно наряжаться, — сказала Энджи.
Какой бы усталой Крис ни была, она не могла не задуматься о том, чего было больше в этих игривых подколках со стороны Энджи — желания сострить, или искреннего интереса. К своему удивлению, она очень хотела, чтобы оказалось, что второго. Она никогда раньше не встречала никого, похожего на эту чертовку-американку.
— Нет, не можешь же ты быть настолько эгоистичной.
— Может же девушка надеяться. Как говорится: «надежда умирает последней и живет вечно».
Крис почувствовала, как у нее горят щеки.
— Так же вечно… как и твое нахальство, — ответила она, надеясь, что смогла вложить в эту реплику все свое высокомерие.
— Ты не против согреться немного? — спросила Энджи.
При этих словах в памяти Крис немедленно возникла сцена с поцелуем, вчерашняя ночь и мост. Погрузившись в эти воспоминания, она едва не забыла дышать. Несколько секунд она честно искала подходящий ответ, но сдалась. Энджи оглядывала ее с головы до ног, сидя в кресле напротив. Ее лицо выражало невыносимое самодовольство, словно она точно знала, о чем именно подумала Крис, и какой эффект возымели ее слова. И как будто она тоже вспоминала их поцелуй.
— Верни мысли на несколько метров выше, — проговорила Энджи мягким вкрадчивым голосом. — Я имела в виду камин.
Игривое выражение глаз Энджи заставило Крис испытать невероятное чувство дежавю, но, как бы она ни пыталась, описать свои ощущения у нее не получалось. Энджи удавалось входить к ней в доверие, все больше и больше, но то, как она это делала, вызывало беспокойство. И почему ее всегда привлекал не тот тип женщин.
— Не обольщайся, — ответила Крис, покидая комнату. Обернувшись, она не удержалась и проговорила. — А огонь развести было бы неплохо.
Крис выводил из себя тот факт, что она выбирала, в чем бы спуститься есть пиццу в собственном доме. Свой первый выбор она отвергла, едва взглянув в зеркало. В итоге, надеясь на шарм, присущий многим женщинам, умеющим выглядеть элегантно, что бы они на себя ни надели, Крис остановилась на низко посаженных джинсах и бледно-голубой маячке с длинными рукавами и отлично облегающей грудь с достаточно глубоким вырезом. Крис вернулась на первый этаж. С раздражением отмечая, что сдержанная реакция на ее появление расстроила ее. Крис нагнулась над огнем, согревая ладони.
Энджи сидела, вытянув ноги, в кресле у камина, похоже, погруженная в свои мысли. Она поприветствовала Крис неоднозначной улыбкой. Какое-то время царило молчание, не нарушаемое никакими сверхумными выходками Энджи. Крис украдкой взглянула на нее. Та беззастенчиво уставилась на ее задницу. Довольное выражение лица Энджи давало Крис понять две вещи. Во-первых, переодевание стоило потраченных усилий. Во-вторых, заигрывания этой американки имели под собой основание — неподдельный интерес.
— Сонная? — спросила Крис.
Энджи кинула на нее долгий взгляд.
— Голодная.
Выражение ее глаз говорило о том, что этот голод касается не только еды. Крис как раз думала о том, стоит ли ей обозначить этот вывод вслух, когда раздался звонок в дверь.
— Твое счастье.
— А может, и нет, — отозвалась Энджи. — Я открою.
Они расположились перед камином, словно на пикнике, разделив пиццу и бутылку Мерло. Крис только удивлялась тому, как ей легко в обществе Энджи, и как та без труда может заставить ее рассмеяться. И от нее не ускользнул тот факт, что Энджи не могла отвезти взгляд от ее декольте, хотя и старалась смотреть незаметно. Крис довелось обедать со множеством женщин, искавших ее расположения, и на все ради этого готовых, она уже счет потеряла подобным вечерам с белыми скатертями, свечами. Вечерам, которые она терпела, и которые не приносили никакого наслаждения. Так почему же она воспринимала этот ужин на полу, с обычной пиццей, да еще и наедине с какой-то едва знакомой женщиной как одно из самых запоминающихся и романтичных приключений ее жизни?
Крис стянула с дивана пару подушек и растянулась на них. Она лежала, опираясь на локоть, напротив Энджи.
— Помнишь, когда мы впервые увиделись, ты сказала, что собиралась начать жизнь с чистого листа, и вырваться из-под влияния старых привычек. А еще ты говорила о каких-то вредных вещах в жизни, от которых нужно было избавиться.
Энджи прожевала последний кусочек пиццы и ответила.
— Ну, да, помню.
— Ты имела в виду отношения?
— Не какие-то конкретные. А отношения — вообще.
— То есть дома тебя вовсе не ждет кто-то особенный?
— Нет. — Энджи заняла себя наполнением бокалов, и нарочно не поднимала глаза. Легче зубы выдирать, чем добиться от этой женщины рассказа о себе.
