Наталья Калинина - Код фортуны
А жертва, беспечно что-то напевая себе под нос, уже шла ему навстречу. Он пропустил ее, а затем, аккуратно положив метлу на пол, бесшумно двинулся следом за рыжеволосой девушкой.
VIII
Она не любила Петербург. Лиза была там всего однажды – в начале прошлого лета, когда папа возил ее к какому-то доктору. И северная столица ей не понравилась с первого взгляда. Да, она была красива, куда красивее их маленького городка, в котором из достопримечательностей всего-то – памятник морякам-черноморцам на центральной городской площади размером с два платка, да уже несколько лет стоявший закрытым музей, в котором Лиза никогда не бывала. Петербург же поражал обилием памятников, соборов, размахом площадей и широтой улиц. Один только Невский проспект чего стоит! А Дворцовая площадь! Лиза, когда увидела ее в первый раз, даже подумала, что их городок почти целиком мог бы уместиться на этой площади.
И все же Питер ей не понравился. Во-первых, поездка была устроена не для отдыха и развлечения (и на прогулку по городу они смогли выделить лишь полдня): Лизу возили к профессору, который должен был тогда установить причину, почему она не разговаривает, и назначить лечение. Профессор ничего нового, отличного от уже слышанного отцом Лизы от других докторов, не сказал, лечения не назначил, сообщив, что Лизина немота – результат сильной психологической травмы. И что вылечить девочку могут время, положительные эмоции и забота. Видимо, папа так уповал на то, что профессор выпишет какое-то чудодейственное средство, которое «разговорит» его дочь в три дня, что, услышав такой вердикт, заметно разозлился. Он не повеселел, даже когда оставшиеся до самолета полдня прогуливался с дочерью по городу. Лиза тоже находилась в подавленном состоянии – и потому, что чувствовала себя виноватой, не оправдав надежд отца, и потому, что ясно понимала, о чем думает папочка. А думал он о том, что ему пришлось ради этой поездки оставить работу на целых два дня, а результата не получено. Папочка любил результат даже больше, чем саму работу.
Петербург не понравился девочке еще и потому, что встретил их тогда не солнцем, а моросящим дождем, холодом и ветром. И Лизе сразу подумалось, что город этот – надменен, холоден, чопорен, как английская леди из высшего общества.
Еще он был небогат на краски (так Лизе показалось потому, что сквозь моросящий дождь все виделось серым), тогда как ее родной городок был таким ярким, словно раскрашенным акварелью во все цвета палитры. В те два дня она ощущала только грусть и тоску, ей хотелось домой и даже не радовало общество обычно вечно занятого папочки.
И вот в этот город она должна была теперь вернуться вместо обещавшей много положительных эмоций поездки в Москву к Инге. Лиза паковала чемодан в своей комнате с такой обреченностью, будто ее отправляли в ссылку. Украдкой она вытирала слезы обиды на отца, мысленно роптала на несправедливость судьбы – она так долго ждала этих каникул, строила на них такие блестящие планы, и вот все поменялось в один момент, и не в лучшую сторону.
Лиза отправлялась в поездку в знакомой компании. С тетей Таей, маминой подругой, и ее двумя сыновьями Сашкой и Виталькой. Парни были старше Лизы на четыре и два года, у них были свои, «мужские» и «взрослые», интересы, хоть с Лизой они и приятельствовали. Но все равно общество мальчишек – не такое веселое. С Ингой девочке было бы куда лучше.
У папы возникли какие-то большие проблемы на работе, поэтому он отменил поездку в Москву. «А как же Инга?!» – ужаснулась тогда Лиза, потому что знала, что у ее старшей подруги на днях должен быть день рождения. «Понимаешь, дочь…», – начал папа, присаживаясь перед ней на корточки и заглядывая прямо в глаза – так, как она не любила. Он рассказал, что у него на работе возникли большие сложности и что, если он уедет в этот трудный момент, много людей могут остаться вообще без работы. Папа объяснять не умел – разговаривал он с ней как со взрослой, но при этом пытался некоторые вещи преподносить как ребенку, преуменьшая и смягчая там, где не было необходимости, но самое сложное излагал прямо, теми словами, какими привык разговаривать со своими сотрудниками и партнерами. Лизе не все бывало ясно, но в этот раз она поняла. «Но как же Инга?» – все же пыталась она добиться прямого ответа на вопрос, от которого отец уходил. «Она… А что она? Инга поймет», – сказал отец, но в его голосе просквозила такая неуверенность, что Лиза сразу поняла, что Инга рассердится и обидится. И девочке на душе сразу стало очень и очень грустно. До слез.
«Не плачь, ребенок, – неловко попытался утешить ее отец, заметив, что дочкины черные глаза влажно заблестели. – У тебя будут каникулы!..» – «Я полечу в Москву?!» – обрадованно закричала Лиза, и ее слезы мгновенно высохли. «Нет, – после паузы ответил отец. – В Питер».
Лиза не разговаривала с ним весь вечер. Поначалу папочка пытался загладить вину – заискивал, сыпал какими-то обещаниями, уговаривал. Но напрасно – Лиза твердо держала оборону, как стойкий оловянный солдатик. Под конец папа рассердился – от бессилия и чувства вины. Но Лиза его так и не простила.
В поездку она собиралась – а что оставалось делать? Хоть и предпочла бы остаться дома. Но Нина Павловна, знавшая об их с отцом намечавшейся поездке в столицу, тоже распланировала свой давно ожидаемый двухнедельный отпуск – собралась к дочери, навестить внука. Алексей Чернов, и без того чувствовавший себя кругом виноватым – перед Ингой, перед дочерью, – посчитал, что хоть уж своей верной домработнице не вправе ломать планы. И поэтому отпустил ее на десять дней. А дочь навязал Таисии – бывшей подруге жены. И Лизе ничего не оставалось, как паковать чемодан.
Предполагалось, что они остановятся на десять дней у какой-то родственницы – то ли двоюродной сестры тети Таи, то ли племянницы. В планах были экскурсии. Но Лиза также подслушала, как по телефону папочка просил тетю Таю свозить Лизу к доктору-профессору – проконсультироваться насчет того, что происходит с девочкой. Последний случай с обмороком в школе очень обеспокоил отца, и последние перед каникулами дни девочка не посещала занятия.
Перспектива вновь увидеть питерского профессора Лизу не обрадовала. Пусть тот доктор, очень похожий на профессора Преображенского из фильма «Собачье сердце», и был приятен.
Лиза упаковала в чемодан новенькую матроску и тяжело вздохнула. Специально для поездки в столицу к Инге она, как истинная женщина, обновила гардероб: через отца попросила тетю Таю провести ее по магазинам и выбрать наряды. У тети Таи был хороший вкус, и гардероб Лизы пополнился двумя модными платьями, одно из которых она хотела надеть на день рождения Инги, во втором собиралась в театр, так как старшая подруга пообещала купить билеты на детский спектакль. Среди нарядов была и курточка-матроска с брючками. Этот костюм Лиза положила в чемодан, а платья решила оставить, решив, что она, так как не предвиделось торжественных мероприятий, обойдется и обычными джинсами и свитерами. Из прошлой поездки в Питер ей хорошо запомнился сырой холод, который пробирал до самых костей. Если так было холодно в начале лета, то как же там сейчас, в конце марта?
