Жанна Аллан - Легенда озера Гранд
— Успокойся, — пробормотал он, не отрывая губ. Затем прижал ухо к двери, внимательно прислушиваясь к тому, что там происходит. Его глаза задумчиво сузились.
— Что? — шепотом спросила Рэйчел. Ответом ей был следующий поцелуй. Дверь за Николасом открылась.
— Я думал, вы ушли, — произнес лейтенант Бонелли.
Рэйчел отшатнулась от Николаса. Ее щеки запылали.
Николас провел большим пальцем по ее горящей щеке и с кривой усмешкой сказал:
— Я отвлекся. — Он посмотрел на Рэйчел долгим, твердым взглядом. В нем читалось предупреждение.
Развернувшись, она пулей вылетела в соседний коридор.
— Что у тебя с этой женщиной? — донесся из-за угла требовательный голос отца Николаса. — Сначала она без моего ведома наняла тебя, чтобы помочь ей, — я бы возражал против этого. Затем, будучи твоим клиентом, старается раскопать то, что лучше оставить в покое. А теперь она целует тебя в коридоре.
— Поправка. Это я ее целовал.
— Найди для этого более подходящее место, — прошипел лейтенант Бонелли.
Николас засмеялся.
— Брось, отец. Чтобы целовать привлекательную женщину, годится любое место.
Рэйчел понятия не имела, где находится. Когда они шли сюда, она не обращала внимания на коридоры, по которым ее вел Николас.
Николас. Если он думал, что, называя ее привлекательной женщиной, превратит в послушного робота, то убедится, что сильно заблуждался. Гнев и боль боролись в ее душе. Как Николас смел думать, что в неуклюжем оправдании его отца была хоть малая толика правды? Она пришла в ярость от того, как он выставил ее. И жгло воспоминание о том, как он поцелуем заставил ее замолчать. Он не смог бы сильнее продемонстрировать свое презрение, если бы даже назвал ее «эта женщина», как сделал его отец. «Эта женщина». Как будто она была заразной. Или дочерью преступника. Сын полицейского никогда бы не стал интересоваться дочерью преступника.
Рэйчел ускорила шаг, не обращая внимания на Николаса, неуклюже ковылявшего, чтобы догнать ее.
Высокая, ухоженная брюнетка показалась из-за угла.
— Ник! — радостно воскликнула она. Перехватив кожаный портфель в другую руку, она подставила ему лицо для поцелуя. — Я не знала, что ты вернулся в город.
Николас ухватил за руку Рэйчел, продолжавшую идти по коридору.
— Я вернулся вчера. Все еще не могу обходиться без посторонней помощи.
Женщина посмотрела на Рэйчел и подняла тонкую бровь.
— Я так и поняла.
— Это клиент. Рэйчел Стюарт. Саммер Джеймс. Если вам, Рэйчел, когда-нибудь понадобится адвокат по уголовным делам, обратитесь к Саммер. Она — один из лучших адвокатов. Надо бежать, Саммер, у нас встреча.
Женщине так нужен был Николас, что она последовала за ними по коридору.
Рэйчел отцепила руку, ухватившуюся за нее.
— Хватит с меня глупых игр, которые вы разыгрываете с вашим отцом.
— Не сердись, сестричка. Мы с тобой найдем ахиллесову пяту у Тэйна. — Он улыбнулся ей.
— Мне не весело, а вы уволены.
— Отлично, — с отсутствующим видом сказал Николас.
— Вы меня слышите? Вы уволены.
Глаза Николаса превратились в узенькие щелочки.
— Да… здесь творится что-то странное. Разве можно уволить человека, который так погружен в раздумья, что даже не знает, что уволен?
Выйдя из полицейского участка, Николас не стал садиться в машину Рэйчел, сказав, что хочет пройтись пешком. Хотя шли они очень медленно из-за гипса на его лодыжке, он снова заговорил, только когда они почти добрались до офиса компании, находившегося в высотном здании.
— Интересно, почему он не захотел, чтобы вы увидели признание? — пробормотал Николас, пока они дожидались зеленого сигнала светофора.
— Вы хотите сказать, что не поверили ему? — Он не ответил, и она ткнула его локтем в здоровый бок. — Николас!
— Что?
— Вы, кажется, забыли про меня. Я — ваш клиент?
— Я думал, вы меня уволили.
Она возмущенно посмотрела на него.
— Если вы слышали, что я вас уволила, почему мы стоим здесь?
Зажегся зеленый свет, и Николас двинулся с места.
— Я собираюсь разнюхать кое-что у Тэйна. Посмотрим, может быть, я смогу вычислить, что происходит. Поскольку я не принуждал вас под дулом пистолета, полагаю, вы здесь потому, что не думали всерьез увольнять меня. Рэйчел придержала тяжелую дверь.
— Думала. И собираюсь, потому что у меня есть вопросы, которые я хочу задать сама. — Она бросила на него сердитый взгляд. — Если мне позволят говорить, конечно.
Николас нажал кнопку лифта.
— Конечно, вам позволено говорить. Почему бы нет?
— Откуда я знаю? Вы все время затыкаете мне рот поцелуем. — Последние слова вырвались у нее громче, чем она ожидала. Двое мужчин, проходивших мимо лифта, с интересом посмотрели на них с Николасом. Рэйчел покраснела. Двери лифта открылись, и она поспешила войти.
Пока они поднимались наверх, Рэйчел разглядывала номера этажей над дверью, чувствуя Николаса рядом с собой. От него пахло сандаловым мылом. Подарок одной из его подружек. Или, может быть, Джоджо.
Однажды Рэйчел купила своему отцу в подарок на Рождество сандаловое мыло для душа. После его смерти мать отдала неиспользованное мыло в ту благотворительную организацию, которая забрала его поношенную одежду. Ее отец пользовался обычным мылом, купленным в бакалейной лавке. Только незадолго до его гибели от него стало пахнуть чем-то экзотическим. Когда Рэйчел отметила, что от него пахнет по-новому, он сказал, что людям иногда необходимо разнообразить маленькими радостями свою скучную жизнь. Как пузырьки в сладкой шипучке, сказала она, и он рассмеялся. Ее мать тоже рассмеялась, но не так искренне.
Лифт остановился, и двери бесшумно открылись. Рэйчел сделала глубокий вдох. Пятнадцать лет назад Паркер и Тэйн занимали куда менее шикарные апартаменты. Сейчас мраморные стены и покрытый плюшевым ковром пол кричали о богатстве.
Николас подтолкнул ее.
— Пошли. Если вы не передумали.
— Я ничего не передумала. — Она вышла из лифта.
Он сжал ее плечо.
— Вот какая у меня девочка.
— Я не ваша девочка. И я не «эта женщина».
Он сразу понял.
— Отец ничего не имел в виду.
— Разумеется, имел. Он имел в виду, что я — дочь преступника.
— Это не имеет значения, так ведь? — Он провел ее за угол к открытым двойным стеклянным дверям. — Даже если так, это не имеет значения.
— Это имеет значение для меня. Мне не нравится, когда кто-то думает обо мне как об «этой женщине».
— Я о вас так не думаю. — Николас посмотрел на нее. — Я думаю о вас как о рыжеволосой женщине.
