Линда Ховард - Азартная игра
Санни, однако, попыталась включить свой здравый смысл. Она сказала себе, как глупо и безответственно было бы рискнуть и забеременеть в любом случае и тем более при таких обстоятельствах. Да, женщины во всем мире беременели и рожали в самых примитивных условиях, но каковы бы ни были их причины: культурные, экономические или просто недалёкость ума – они, возможно, не имели выбора. У неё же он был. Всё, что она должна сделать, это сказать Ченсу твёрдое «нет», не обращая внимания на свои женские инстинкты, которые вопили: «Да, да!..».
Когда Ченс вернулся, Санни стояла на том же месте, где он её оставил, лицо девушки исказилось от боли. Он немедленно насторожился и вытащил из-за пояса пистолет.
– Что случилось?
– Что, если я забеременею? – прямо спросила она, обводя рукой окрестности. – Это было бы так глупо.
Ченс выглядел удивленным.
– Разве ты не принимаешь таблетки?
– Нет, но, даже если бы я их пила, у меня всё равно не могло бы оказаться с собой неограниченного запаса пилюль.
Ченс рассеянно потёр челюсть, пытаясь придумать, как разрешить эту проблему, не раскрывая всех карт. Он знал, что они не задержатся здесь надолго, всего лишь до тех пор, пока Санни не даст ему необходимую информацию о своем отце, но он не мог рассказать ей об этом. И почему, чёрт возьми, она никак не предохраняется? Все женщины, которых он знал, тем или иным способом пытались избежать нежелательной беременности, и Ченс не понимал, почему Санни не использовала один из них.
– У меня есть с собой несколько презервативов, – наконец сказал он.
Санни криво улыбнулась:
– Сколько? И что мы будем делать, когда они закончатся?
Последнее, что хотел сейчас сделать Ченс – это настроить Санни против себя. Решив рискнуть и на какое-то время отложить занятия любовью, чтобы сохранить хрупкое доверие, он обнял Санни и прижал к своей груди. «Как же приятно держать её в объятиях», – подумал Ченс. Тело Санни было подтянутым и гибким, и в то же время женственным и мягким во всех нужных местах. Он всё не мог перестать думать о том, как прекрасно она выглядела обнажённой. Ченс беспрестанно вспоминал изящную линию её спины, узкую талию и округлую упругую попку, по форме напоминающую перевёрнутое сердечко, от одного вида которой у него захватило дух. Его догадки подтвердились: ноги Санни оказались крепкими и стройными, и при мысли о том, как она обовьет ими его талию, Ченса мгновенно охватило мощное возбуждение. Он так тесно прижимал её к себе, что Санни просто не могла не почувствовать его твёрдость, но Ченс сдерживал инстинктивное желание толкнуться вперёд, позволяя ей думать, что он может вести себя как джентльмен. Он-то лучше представлял, каков он на самом деле, но главное, чтобы она об этом не догадывалась.
Ченс поцеловал её в макушку и вступил в эту азартную игру.
– Мы поступим так, как ты пожелаешь, – мягко сказал он. – Я хочу тебя, и ты знаешь об этом. У меня найдется штук тридцать презервативов.
Санни отшатнулась, уставившись на него потрясённым взглядом.
– Три десятка? – испуганно повторила она. – Ты носишь с собой столько презервативов?
Мужчина снова почувствовал непреодолимое желание расхохотаться. Удивительно, ей удавалось рассмешить его быстрее, чем любой другой женщине, которую он знал.
– Я только что обнаружил их в самолете, – объяснил он, сохраняя серьёзный тон.
– Знаешь, у них ведь есть срок годности!
Чтобы не рассмеяться, Ченс покрепче сжал челюсти, прикусив внутреннюю часть щеки.
– Да, но они не разлагаются с той же скоростью, с какой скисает молоко. Они эффективны в течение нескольких лет.
Санни посмотрела на него настороженным взглядом.
– И как надолго тебе хватит этих презервативов?
Ченс глубоко вздохнул.
– На более длительное время, чем ты, очевидно, думаешь.
– На шесть месяцев?
Он провел в уме кое-какие быстрые расчеты. Шесть месяцев, чуть больше тридцати презервативов … получается, что секс у них должен быть примерно раз в неделю. Если бы он состоял с ней в моногамных отношениях, утративших свою новизну, тогда - возможно, но для одинокого холостяка…
– Послушай, – сказал он, и в хриплом мужском голосе послышалось то же отчаянье, которое омрачило его лицо, – с тобой трех десятков презервативов мне хватит примерно на неделю.
Санни выглядела пораженной, и Ченс увидел, что теперь уже она проводит быстрые математические расчёты. Девушка определила результат, и её глаза изумленно расширились. Не в силах противостоять искушению, Ченс скользнул рукой по волосам Санни, обхватил её голову и притянул к себе для крепкого поцелуя, безжалостно используя весь свой чувственный опыт, чтобы возбудить Санни. Её дрожащие ладони с трепетом коснулись мужской груди, словно она хотела оттолкнуть Ченса, но руки ей не повиновались. Неторопливо и глубоко он скользнул языком в рот Санни, ощущая ответное касание её язычка и мягкое давление нежных губ. Она была такой сладкой на вкус, и от неё исходил свежий чистый аромат женщины. Ченс почувствовал под тканью футболки острые вершинки её сосков и испытал непреодолимое желание дотронуться до них, почувствовать, как они затвердеют под его пальцами. И прежде, чем эта мысль успела до конца оформиться в затуманенном страстью сознании Ченса, его рука оказалась под футболкой Санни. Её груди были полными и округлыми, а кожа, словно прохладный, нежный шёлк, согревалась от его прикосновений. Ее соски напоминали небольшие камешки, которые стали еще тверже, как только он до них дотронулся. Санни выгнулась в его руках, прикрыв глаза в наслаждении, и низкий изумлённый стон вырвался из её горла.
Ченс хотел всего лишь поцеловать её, чтобы отвлечь от внезапно нахлынувшего чувства ответственности. Но удовольствие, которое он ощутил, прикоснувшись к Санни, будто старое виски ударило ему в голову, и он испытал острую потребность увидеть её, почувствовать вкус её кожи. Одним резким движением он задрал её футболку, обнажая груди, и наклонил Санни так, что она распласталась на его руке, а крепкие холмики предстали перед Ченсом, словно чувственное угощение. Он нагнул темноволосую голову и сомкнул губы на её напряженном покрасневшем соске. Ченс провел по нему языком, прежде чем слегка надавить губами и втянуть в рот. Он услышал звук, который она издала на сей раз – дрожащий возглас женщины, внезапно испытавшей возбуждение, иступленный, чувственный всхлип, мгновенно достигший его поясницы. Ченс смутно осознавал, что пальцы Санни с силой впивались в его плечи, но эта боль была небольшой и ничтожной по сравнению с охватившим его нетерпением. Кровь шумела у него в ушах, горячим потоком неслась по венам. Он хотел Санни с дикой страстью, которая вонзалась в него острыми шпорами, убеждая отбросить осторожность, забыть об обольщении и немедленно взять её здесь и сейчас.
