Сандра Браун - Переходя все границы
— Я не могу говорить сейчас, Тревор. Я кормлю завтраком Аарона, и он, как всегда, упрямится.
— Не составите ли вы мне компанию за ланчем? Ты и Аарон?
— Спасибо, конечно, но мы не можем. Мы с папой собираемся перекрасить мои старые качели.
— Когда? Я приеду вам помочь.
— Нет-нет, не делай этого, — поспешно произнесла она. — Я точно не знаю, когда мы этим займемся, и не хочу держать тебя в ожидании весь день.
— Я не возражаю. Я только хотел…
— Мне нужно идти. Пока, Тревор.
Он все равно приехал во второй половине дня, но Кайла, сославшись на головную боль, даже не спустилась вниз его поприветствовать. Родители смотрели на нее с укоризной, когда Тревор ушел, но ничего не сказали.
Бэбс, в отличие от них, в выражениях не стеснялась, но Кайла научилась игнорировать ее слова, так же как и ее презрительные взгляды и ворчание, к концу недели ставшие особенно настойчивыми. Решительный разговор между подругами произошел в магазине, когда выдалась минутка затишья.
— На протяжении последних пяти дней Тревор звонит сюда по нескольку раз в день!
— Это его проблема.
— И моя проблема тоже. У меня закончились отговорки, почему ты не можешь подойти к телефону.
— С твоим-то воображением, Бэбс, я уверена, ты еще много чего сможешь придумать. Если, конечно, он позвонит снова.
— Позвонит, будь уверена. Он не такой трус, как ты.
Кайла бросилась в наступление:
— Я не трусиха.
— Неужели? Тогда зачем ты столь старательно избегаешь Тревора? Что он такого ужасного сделал — взял тебя за руку?
— А без сарказма можно обойтись?
— Хочешь знать, что я думаю?
— Нет.
— Думаю, было нечто большее, чем соприкосновение рук.
Кайла отвернулась, чтобы скрыть от подруги яркий румянец.
— Как я уже сказала, у тебя очень богатое воображение.
— Ничего подобного. В противном случае ты сейчас не убегала бы от него сломя голову. Если бы Тревор Рул не затронул некие струны твоей души, ты бы сейчас высмеивала его попытки дозвониться тебе.
— Не вижу в этом ничего смешного.
— Хочешь знать мое мнение? Все чертовски серьезно.
— Вовсе нет!
Воздух и без того был раскален до предела их жаркой дискуссией, когда в магазин вдруг вошел объект их споров собственной персоной. Колокольчик над дверью издал мелодичный звон, и женщины одновременно повернули головы на звук. Тревор же смотрел лишь на одну из них, ту, что внезапно побледнела как полотно, ту, что нервно провела языком по нижней губе и обхватила себя руками за талию, словно боялась, что в противном случае разлетится на части.
— Прошу меня извинить, — сказала Бэбс, ускользая в подсобное помещение и вполголоса бормоча известное изречение про Магомета и гору.
Кайла стояла, вперив глаза в пол. Возможно Тревор пришел, чтобы просто заказать цветы. Или обсудить погоду. Или по какой-нибудь другой причине, но только не той, которой она больше всего страшилась.
Стоило ему раскрыть рот, как она поняла, что сбываются ее худшие опасения.
— Почему ты избегаешь меня?
Он хочет играть в открытую? Хорошо, пусть так и будет. Женщина гордо вскинула голову и смело встретила его взгляд.
— А ты как думаешь?
— Из-за того, что я сказал в пятницу вечером?
— В яблочко!
— Тебя это оскорбило?
— Да, мне кажется оскорбительным, когда словом «любовь» разбрасываются подобным образом.
— Я не разбрасывался им, а действительно имел в виду то, что сказал.
— Прости, но мне сложно в это поверить.
— Почему?
Кайла воззрилась на него, пораженная ужасом.
— Почему? Потому что мы виделись с тобой ровно четыре раза до того, как ты заявил, что любишь меня.
— А ты, следовательно, подсчитала? — Его губы изогнулись в дразнящей улыбке, продемонстрировав белоснежные зубы.
— Просто твои слова кажутся мне странными.
Будь прокляты его усы, улыбка и ее собственный желудок, замирающий при одном их виде.
— Так иногда случается.
— Но не со мной.
— А вот со мной — да. Я влюбился в тебя, Кайла.
Она повернулась к нему спиной и оперлась руками о прилавок, чтобы унять дрожь в коленях.
— Перестань так говорить, пожалуйста.
Она ощутила, как Тревор встал у нее за спиной, за мгновение до того, как он положил руки ей на плечи. От его ладоней по спине разлилось тепло, как от солнечных лучей, согревающих полуденный пляж.
— Чего ты боишься, Кайла?
— Ничего.
— Меня?
— Нет.
— Тогда своих чувств?
— Нет у меня никаких чувств!
— Какие-то чувства все же есть. — Он откинул ее волосы с шеи и легонько пробежал пальцами по позвоночнику. — Ты же ответила на мой поцелуй.
— Это ничего не значит.
— Неужели?
— Ну, только то, что меня давно не целовали.
— И тебе понравилось?
— Да… Нет… Пожалуйста, перестань. Я не могу обсуждать с тобой подобное.
— А вот мне понравилось, Кайла, чертовски понравилось.
Она развернулась, чтобы посмотреть ему в лицо, и оказалась зажатой между ним и прилавком.
— Но, Тревор, так не должно быть, — с нажимом сказала Кайла.
— Назови мне причину.
— Я люблю своего мужа.
— Но он мертв!
— Его нет с нами, — гневно воскликнула она, прикладывая руку к сердцу, — но для меня он всегда останется живым!
— Но это же безумие! Это противоестественно.
— А вот это не ваше дело, мистер Рул!
Кайла оттолкнула его и отошла на некоторое расстояние. Когда она снова посмотрела на Тревора, грудь ее возбужденно поднималась и опускалась. Ей было трудно дышать.
— Я ничего тебе не обещала. Я была честна с тобой. На второй день нашего знакомства я предупредила тебя, что не ищу романтических отношений. У меня в жизни уже случалась большая любовь. И она останется в моей душе до конца дней. Ничто не сможет ее превзойти, а на меньшее я не согласна. — Кайла поспешно смахнула навернувшиеся на глаза слезы, — Несмотря на то, что я честно тебе обо всем рассказала, ты продолжал искать встречи со мной. Мне очень жаль, что ты влюбился в меня, но тебе придется с этим как-то справляться. Я не хочу тебя снова видеть, Тревор. Пожалуйста, оставь меня одну.
Он плотно сжал челюсти. Мышцы его напряглись от гнева, а губы, скрытые усами, сошлись в тоненькую ниточку. Он ударял себя кулаками по бедрам. Кайла не могла определить, хочет ли он ударить ее или поцеловать, и не знала, чего боится больше.
Наконец, Тревор развернулся на каблуках и выскочил из магазина, громко хлопнув дверью. Колокольчик разразился неистовым звоном.
Кайла без сил рухнула на прилавок, до сего момента не осознавая, как она напряжена. Она ощущала себя выжатой как лимон. Виски ломило от боли.
