Джеки Коллинз - Жеребец
— На, крошка, это все твое!
На мгновение публика остолбенела. Саламанда судорожно отбивалась, пытаясь вырваться, пока наконец трое парней не накинулись на официанта с кулаками.
Занятная сценка, ничего не скажешь. Саламанда глубоко вздохнула, потом улыбнулась, а официанта с окровавленной мордой выволокли из зала. Обалдеть можно! Я принялся считать до десяти, заключив с собой пари, что Фонтэн с горящими от нетерпения глазами сейчас появится и начнет выпытывать у меня подробности.
Ох уж эта Фонтэн, величайшая в мире сплетница… Она очутилась рядом со мной при счете «девять».
— Что случилось? — Глазищи с серебристыми веками горят как у кошки.
— Да какой-то официант упился в доску. Ничего особенного.
— О-оо, — разочарованно протянула она. — Только и всего?
— Да, — мстительно подтвердил я.
Саламанда начала пересказывать свое приключение друзьям, и Фонтэн устремилась к ней, навострив уши. Я держался чуть сзади.
— И тут он вынимает свой огромный бильтонг! — вещала Саламанда. — Представляете? И тычет мне его чуть ли не в лицо!
Фонтэн ожгла меня свирепым взглядом — я утаил самое важное!
Я вдруг зашелся от желания позвонить Александре. Огляделся по сторонам, высматривая телефон. В таком столпотворении никто не заметит, если я отлучусь ненадолго. Я вышел из гостиной; пройдя по коридору, нашел свободную спальню, заглянул в нее и увидел новенький золоченый аппарат на туалетном столике. Быстренько подскочил к нему и снял трубку.
— Пожалуйста… Англия, Лондон… мисс Александра Халед, телефон 8934434… нет, я подожду.
В спальню впорхнула прелестная деваха: длинные прямые черные волосы и сама высокая, стройная, темнокожая. Окинула меня оценивающим взглядом и спросила:
— Вы потом идете к Марчелло?
— Кто такой Марчелло?
Взгляд сразу холодный, недружелюбный.
— Издеваетесь, что ли?
— Нет, — я помотал головой и подмигнул. — Я на самом деле не знаю, кто такой Марчелло. Я здесь впервые.
— О, Господь Всемогущий! — Девица всплеснула руками и поправила волосы. — «Марчелло»— это ресторан, ясно? Вся кодла скоро переместится туда, и я ищу себе спутника. Вы не желаете?
Не желал ли я? Еще как желал, черт возьми, но — увы…
— Я не один, — сокрушенно признался я. — А как насчет завтра?
Она обвела меня взглядом:
— Посмотрим.
Тут вмешалась телефонистка:
— Соединяю вас, мистер!
И я услышал голос Александры, такой родной и нежный:
— Алло.
Темнокожая девушка расчесывала волосы перед трюмо.
— Привет, крошка! Как дела?
— О, Тони, как хорошо, что вы позвонили! Да еще из Америки. Мне уже гораздо лучше, спасибо. Мне так стыдно за вчерашнее.
Я начинал тихонько таять.
— Выбросьте это из головы. Я сам виноват, что повел вас на такую дурацкую вечеринку. Чем занимаетесь?
— Вообще-то я уже в постели.
— Лучше места не сыскать, — пошутил я, представляя Александру в розовой ночнушке и с распущенными волосами. Тут я краешком глаза заметил, что шоколадная красавица, покончив с волосами, продвигается к двери. Прикрыв микрофон, я шепнул:
— Запишите номер своего телефона. И тут же добавил в трубку:
— Я уже соскучился.
Я и вправду соскучился. Девушка нацарапала на спичечном коробке имя Норма и телефонный номер и швырнула коробок мне.
Александра молчала.
— Я говорю, что соскучился, — повторил я.
— Я поняла, — еле слышно прошелестела она.
— Ну?
— Что «ну»?
— А вы соскучились?
— Не знаю. То есть я хочу сказать, что мы только вчера расстались, и к тому же мы еще так мало знакомы. — Она примолкла. Потом добавила:
— Вообще-то я тоже соскучилась.
Мое сердце так и подпрыгнуло.
— Я скоро вернусь, и тогда мы познакомимся поближе. Ведите себя прилично.
— Хорошо.
До чего у нее прелестный выговор!
— До свидания!
Я положил трубку. Жизнь все-таки клевая штука. Я полюбовался на себя в зеркало. Здорово, только загара не хватает. Может, Фонтан согласится вывезти меня на несколько денечков во Флориду.
Я вернулся в гостиную и разыскал Фонтан, которая вела светскую беседу. Ее безукоризненная британская речь разносилась по всей комнате Увидев меня, она сказала — Ах, вот ты где! Пойдем, нам пора.
Фонтэн была уже не столь дружелюбна, как час назад. Вечно с ней так: то ее в жар бросает, то в холод. Может, она стыдится моего общества, считает, что я для нее недостаточно хорош? Как потрахаться, так гожусь в самый раз, а как пойти со мной к друзьям, так типа рылом не вышел! Я насупился.
Фонтэн вызывающе посмотрела на меня. Мы вышли.
В машине она завела:
— Знаешь, Тони, тебе все-таки не следует так заглядываться на кинозвезд. Мне казалось, что ты уже должен привыкнуть к знаменитостям.
Это я-то заглядываюсь на кинозвезд! У меня от злости язык присох к гортани! Кто угодно, только не я!
Фонтан забарабанила длинными ногтями по изящной золоченой сумочке (золото, сами понимаете, — настоящее) и добавила:
— Ты вел себя как последний болван с Саламандой. Как какой-то мальчишка, который звезду в глаза не видел. Кстати, еще каких-то пять лет назад она была стриптизершей, и любой желающий мог поиметь ее за десять долларов.
Я твердо усвоил один жизненный урок: никогда нельзя спорить с женщиной, когда она злословит о своей сопернице.
— Да, ты права, — сдержанно согласился я. Да и к чему мне было пререкаться?
Фонтэн, надо отдать ей должное, быстро сменила гнев на милость:
— Не забывай — здесь ты на каждом шагу будешь натыкаться на знаменитостей. Не заводи разговор про их работу — в здешнем обществе это не принято.
Вот глупая корова! Я зевнул и сказал:
— Хорошо бы нам прошвырнуться во Флориду.
Фонтан пропустила мои слова мимо ушей.
Мы подкатили к огромному многоквартирному дому, и швейцар, высунув язык от усердия, кинулся помогать ее сиятельству выйти из машины.
— Здесь живут мои самые близкие нью-йоркские друзья, — предупредила Фонтэн. — Сара и Аллен Гранты. Чудесная пара. Постарайся не поставить меня в неловкое положение.
Интересно, чего она боялась — что я написаю на ковер, что ли?
Апартаменты на первом этаже поразили меня роскошью. Высоченные потолки, простор, кругом понатыканы античные статуи, чучела животных, кадки с комнатными растениями. Я аж облизнулся, представив, как можно было бы здесь развернуться.
А вот и хозяйка — личико худенькое-прехуденькое, волосы черные, зачесаны назад, а кожа — белоснежная! Худоба поразительная, словно бедняжка изводила себя годами. Они с Фонтэн поцеловались, окинув друг дружку оценивающим взглядом. Потом Фонтэн сказала:
— Сара, я хочу познакомить тебя с Тони. Его прислал Бенджамин.
