Оксана Семык - Чужая кровь
Скорее всего, когда этого не произошло, Фрося испытала огромное разочарование. Но, думаю, ей, всегда знавшей свое место, легче было перенести крушение надежды на брак после смерти Ба, чем появление в жизни Деда новой любовницы, претендующей на роль супруги. Такой поступок в ее глазах, очевидно, был настоящим предательством всех лет, прожитых генералом и домработницей бок о бок, и всех их так и не появившихся на свет из-за абортов детей.
Я внимательнее приглядываюсь к Фросе. А если это она сначала пыталась отравить Деда, чтобы отомстить ему за «измену», а после провала первой попытки решила застрелить его, или, может, не его, а именно Лидочку?
Впрочем, вряд ли: откуда у нее пистолет?
Кстати, про пистолет надо еще выяснить.
Я поднимаюсь на второй этаж, подхожу к спальне Деда и осторожно толкаю дверь рукой. Старик лежит на кровати в позе зародыша, отвернувшись к стенке и, похоже, действительно плачет. Его плечи вздрагивают, и слышно, как он всхлипывает.
На минуту мне становится его жаль, но потом я вспоминаю, что этого же человека ни разу не тронули мои слезы, пролитые под ударами его ремня, а еще слезы его дочери Маши, у которой он отобрал жизнь ее ребенка и ее любимого, а еще он убил Ба. Жалость к Деду сразу исчезает, и я произношу твердым голосом:
– Дед!
Старик замирает, потом, не оборачиваясь, глухо произносит:
– Оставь меня в покое.
– Не могу. У меня поручение. Детектив просил узнать, где сейчас твой наградной пистолет, – решительно вру я.
Повисает пауза. Потом Дед, по-прежнему не поворачиваясь ко мне лицом, куда-то в стенку отвечает:
– Где ему быть? Там, куда положил. В кабинете, в верхнем ящике письменного стола, под замком.
– А у кого ключ?
– У меня.
– А ты его кому-нибудь давал?
– Уйди, Елена! – с ненавистью произносит старик.
Я пожимаю плечами и выхожу из комнаты. То, что мне нужно, я уже узнала.
* * *Я направляюсь в кабинет, чтобы проверить сказанное Дедом.
На полу в коридоре лежит толстый ковер, заглушающий мои легкие шаги. Я подхожу к двери и, чтобы открыть ее, уже протягиваю руку вперед, как вдруг слышу из кабинета два голоса: мужской и женский.
Я застываю. Это же Карен и Мария! То-то они так обменивались взглядами сегодня после убийства Лиды: им срочно надо было что-то обсудить наедине, что они и сделали при первой же возможности.
Голоса звучат глухо, но я, беззастенчиво прижавшись ухом к двери, разбираю каждое слово.
– …Ты же вчера обещал поговорить с ней о разводе! Сегодня у тебя была прекрасная возможность там, у реки, а ты промолчал!
– Послушай, душа моя, я пытался, честно, но как-то к слову не пришлось.
– Да ты просто струсил?
– Нет.
– Может, ты хочешь обвести меня вокруг пальца – попользовать, как и всех остальных твоих шлюх, и бросить?
Тут терпеливый тон Карена становится злым:
– Ты зачем жене выболтала? Я не для того с тобой делилcя, чтобы ты потом всем раззвонила.
Я вонзаю ногти в ладони. Так это все правда!
– Я рассказала только ей. Хотела тебе помочь, ускорить твой развод, а то что-то ты не торопишься.
– Больше не лезь в это дело. Я сам разберусь. Все-таки мы прожили вместе шесть лет. Нельзя с ней так. Она этого не заслужила.
Я через боль усмехаюсь: какая трогательная забота!
Мария разражается жестоким, горьким смехом:
– А со мной можно, как со шлюхой? Задрал мне юбку – и теперь в кусты?
– Сердце мое, – голос Карена становится сахарным, – Зачем так говоришь? Я обязательно на тебе женюсь. Ты же знаешь, что я по тебе с ума схожу. Я сам удивляюсь, как быстро я понял, что не могу без тебя жить. Со мной такое впервые. Это самая настоящая любовь с первого взгляда. Но прошу: дай мне время – развод дело непростое.
Я не выдерживаю и распахиваю дверь.
Глава 21
Карен и Мария стоят посреди комнаты. Муж по инерции еще несколько секунд обнимает тетку за плечи, а потом отдергивает от нее руки, словно от раскаленной сковороды.
– Работаешь? – спрашиваю я с сарказмом.
– Лена, – растерянно произносит мой благоверный и суетливо добавляет. – Сейчас я тебе все объясню.
– Не трудись снова врать, – обрываю я его. – Я все слышала… Значит, ты хочешь развода?
Карен бледнеет, но, кинув взгляд на Марию, которая не спускает с него горящих глаз, кивает.
– Я согласна, – произношу я беззаботным тоном, хотя чувствую, что в носу щиплет от рвущихся наружу слез.
Карен облегченно оживляется, но умудряется сохранить напускной виновато-смущенный вид:
– Я не хотел, чтобы ты именно так узнала обо всем.
– Да нет, – отвечаю я, демонстративно не обращая внимания на Марию, – лучше так, чем выслушать еще гору твоего вранья. Даже чуть легче стало от этой ясности.
Я перехожу на откровенно издевательский тон:
– Зачем мне насильно держать тебя в оковах нашего брака? Ты же безумно влюблен в другую.
Тут я наконец кидаю взгляд на тетку, по-прежнему обращаясь к мужу:
– Теперь ей, а не мне придется делить тебя со всеми твоими «пютан».
Мария смотрит на меня с ненавистью, а затем поворачивается к нам с Кареном спиной, подходит к окну и, сложив руки на груди, всем своим видом показывает, что считает ниже своего достоинства принимать участие в семейной склоке.
Карен, морщится и с досадой произносит:
– Лена, ну не надо ломать комедию. Давай поговорим откровенно и спокойно, как разумные люди.
– Ах да! Как разумные люди! – вскидываюсь я. – Вот только разумный из нас двоих – ты один! О! Это был очень разумный шаг – жениться на внучке генерала ради связей ее деда! А я – дура! Дура, что поддалась на твои уговоры, хотя никогда тебя не любила! Дура, что доверяла тебе! Дура, что так долго не замечала твоих измен! Дура, что сама ни разу не опустилась до неверности! И, как я теперь вижу, лишь однажды я сделала действительно умную вещь – не завела от тебя детей! Впрочем, ты и сам не особо горел желанием их иметь. Возможно, предвидел такую ситуацию, когда на горизонте появится более выгодная партия. Ведь так?
Карен смотрит на меня почти зло.
– Я же сказал: давай без истерик.
Меня охватывает холодная ярость:
– Чуть не забыла: ты же хочешь побеседовать спокойно и откровенно. Хорошо. Давай откровенно. Хочешь правды? Ты ее получишь. Думаю, раз ты задумал жениться на этой женщине, пора кое-что о ней рассказать. Вам ведь с ней еще жить да жить долго и счастливо.
Каким-то шестым чувством ощущаю, что Мария сразу напрягается, хотя изо всех сил пытается изобразить, что по-прежнему смотрит в окно, не интересуясь нашим разговором.
Я продолжаю:
– Думаю, тебе будет любопытно узнать, что у твоей невесты солидное приданое. Еще бы! Кредит почти в полтора миллиона франков, который еще только предстоит вернуть банку, и больше за душой ни сантима! Не у каждой такое есть!
