Кэндис Кэмп - Бесконечная любовь
— Лорд Стьюксбери.
Вивьен с улыбкой покинула круг поклонников и пошла навстречу.
— Леди Карлайл.
Граф элегантно склонился к руке.
— Рада вас видеть, — заговорила Вивьен.
Она взяла его под руку и небрежно обернулась к остальным соискателям:
— Извините, джентльмены. Следующий танец я обещала лорду Стьюксбери.
Оливер отлично себя контролировал, а потому, услышав беззастенчивую ложь, не позволил удивлению отразиться на лице. Торжественно кивнув побежденным соперникам, он повел свою даму в центр зала. Тонкий аромат духов тревожил чувства, а тепло ладони согревало руку.
Усилием воли граф пресек опасные мысли и нарушил молчание:
— Боюсь, миледи, что с возрастом память начинает подводить, но не могу вспомнить, чтобы вы когда-то обещали мне этот танец.
Она искоса взглянула и легко, беспечно рассмеялась:
— Пообещала бы, если бы вы проявили здравый смысл и потрудились пригласить.
Оливер хмыкнул:
— В таком случае ваш здравый смысл намного разумнее моего, за что я ему благодарен.
— Есть за что благодарить. Если бы не танец, вы продолжали бы меня избегать.
— Но я вовсе не избегал…
— Нет-нет, не стоит тратить силы и пытаться отрицать, что поцелуй нещадно вас напугал. С тех пор вы старательно прячетесь.
Ну вот, как всегда, раздраженно подумал Оливер. Какой бы очаровательной, красивой и даже желанной ни казалась Вивьен Карлайл, в следующую минуту она непременно произносила что-нибудь крайне неприятное и возмутительное. Оставалось стиснуть зубы и терпеть, чтобы сохранить достойное джентльмена самообладание.
— Я не прятался, как вы только что изволили красочно выразиться, а проявлял сдержанность.
— А, понятно.
— Один из нас должен был это сделать.
— И разумеется, вы знали, что на меня надеяться нельзя.
Граф поднял брови и сухо заметил:
— В перечне ваших добродетелей сдержанность не числится.
— Ее заменяет честность.
Они заняли свое место среди пар, и граф хмуро посмотрел на партнершу. Положил руку ей на талию, другой сжал ладонь. Тонкая ткань не скрывала гибкого податливого тела, и желание пронзило с остротой молнии. Оливер нахмурился еще больше.
— Хотите сказать, что я нечестный? — сурово осведомился он.
— Во всех остальных смыслах вы, несомненно, самый честный человек на свете, — невозмутимо ответила Вивьен. — Но вот относительно чувств… сомневаюсь, что вообще вам что-нибудь известно о них.
Оливер едва не заскрипел зубами. Нельзя было приглашать ее на танец. Но ведь он и не приглашал. Пригласила она, тем самым совершив очередной дерзкий, даже, пожалуй, бесстыдный поступок. Не надо было подходить… если бы не сплетни, он тотчас прервал бы танец и вернул самонадеянную красотку в стадо страждущих поклонников.
Зазвучала музыка, и пары закружились в вальсе. Хотелось верить, что хотя бы сейчас Вивьен оставит опасную тему, однако ничего подобного не произошло.
— Полагаю, стоит обсудить все, что между нами произошло, — предложила она.
— Ничего не произошло.
— Ничего?
Вивьен насмешливо вскинула брови.
— Вы понимаете, что я имею в виду. Ничего особенного. Ничего такого, что могло бы повредить вашей репутации.
— Оливер. — Во взгляде мелькнуло раздражение. — Вовсе незачем убегать от реальности. Или скрывать очевидное. Мы не сделали ничего плохого. Вы не соблазнили меня. Мне уже не восемнадцать, и вы не первый человек, кому я кажусь привлекательной.
Граф неожиданно рассердился.
— Искренне надеюсь, что вы не целуетесь с каждым, кто восхищается вашей красотой.
Вивьен тихо рассмеялась, и гортанный звук подействовал так же, как прикосновение длинных тонких пальцев.
— Нет, до подобной распущенности я пока не дошла. Понимаете ли, вы мне тоже нравитесь.
Оливер с трудом сглотнул и попытался собрать воедино неожиданно разбежавшиеся мысли.
— Осторожнее, Вивьен. Нельзя делать столь опасные признания.
— Даже вам?
— Разумеется! Черт возьми, я же не каменный, даже если вы всегда считали меня таким.
Улыбка леди Карлайл показалась вызывающей.
— Знаю.
— Значит, должны понимать, что между нами ничего не может быть! — яростно прошептал граф, склонившись.
— И с какой же стати?
— Потому что вы благородная дама. Леди.
— Но это печальное обстоятельство не отнимает у меня женственности.
— Но превращает вас в особу, которой не защищенные брачными узами поцелуи, подобные моим, наносят тяжкое оскорбление. А то, что пожениться мы не можем, очевидно.
Вивьен рассмеялась:
— Полагаете, не смогу стать вам достойной супругой?
— Ради всего святого, конечно! Трудно представить характер менее подходящий. Вы непочтительны и совсем не думаете о скандальных последствиях собственных поступков. Слишком откровенны и легкомысленны. Чересчур независимы. Своевольны. И отчаянно упрямы.
— Неужели? — В глазах Вивьен загорелся воинственный огонь. — Наверное, вас не удивит, что и вы отнюдь не соответствуете моим представлениям об идеальном муже. Высокомерны и властолюбивы; постоянно уверены в собственной правоте. Несчастной жене придется жить по команде и только покорно выполнять ваши распоряжения. Обожаете читать нотации и проповедовать. Ну а смех и любое развлечение порицаете как греховные поступки.
— Ничего не имею против развлечений. Просто не считаю их единственным достойным занятием.
— Еще бы! Единственное достойное занятие для вас — исполнение долга! — усмехнулась Вивьен.
— Некоторым не мешало бы почаще задумываться и о долге, и о семье.
— По-вашему, я не думаю о семье, потому что не делаю того, что ждут окружающие? Но это уже не любовь к семье, а жизнь в постоянном страхе.
Чем дальше заходил разговор, тем напряженнее и яростнее двигался Оливер. Теперь они кружились по залу с такой сокрушительной энергией, что остальные пары с опаской освобождали путь. Стоило Вивьен заметить реакцию окружающих, как чувство юмора возобладало; она негромко засмеялась.
— Оливер! Мы на скачках?
— Что? Ах, проклятие!
Он с досадой оглянулся и заставил себя вернуться к нормальному темпу.
Вскоре прозвучали заключительные аккорды. Граф глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
— Во всяком случае… можно считать доказанным, что друг другу мы совсем не подходим.
Вивьен посмотрела прямо ему в глаза, и необыкновенная красота ее вновь поразила графа.
— Вы, как всегда, правы. Мужем и женой нам не бывать. — Она лукаво улыбнулась. — Но ведь, помимо брака, существуют и другие отношения.
