Пол Мейерсберг - Роковой мужчина
Мое внимание привлек низкий, звучный голос. Прошло не меньше двух недель с тех пор, как меня очаровал тот мужчина в бассейне отеля «Бель-Аж». Мои воспоминания об этой сцене, разбуженные голосом, были такими же кристально-ясными, как вода в бассейне. Сейчас он сидел за соседним столиком. В тот раз я получила о нем впечатление, глядя на бесшумное движение его тела под водой, теперь он пришел ко мне в звуках своего голоса, который я могла слышать так же ясно, как тиканье часов.
– Итак, этот парень нуждается в пересадке сердца. Доктор нашел только двоих потенциальных доноров. Один – спортсмен двадцати трех лет. Другой – адвокат семидесяти шести лет.
«Выбирай», – сказал доктор парню.
«Я выбираю адвоката», – ответил он. «Семидесятишестилетний адвокат? Ты сошел с ума? Скажи, ради Бога, почему?» Парень ответил: «Мне нужно сердце, не бывшее в употреблении».
Я засмеялась, вероятно, вслух. Таинственный красавец обладал чувством юмора. Я не могла не повернуться и не взглянуть на него.
Он был одет в серый итальянский костюм, белую рубашку, изумрудно-зеленый шелковый галстук. Его темные волосы, сухие и причесанные, лежали на голове совсем по-другому. Они были длиннее, тяжелее, чем мне казалось. Внешне он выглядел как преуспевающий администратор. Но все остальное в его облике не соответствовало этому стереотипу. Его замкнутость пропала, затаившись в глубине. Он беседовал с молодым человеком, который имел внешность актера, но из их беседы я поняла, что он писатель. Значит, мой незнакомец имеет дело с искусством. Я оказалась права.
– Мэсон, меня заклинило, – говорил молодой человек. – Я написал пятьдесят страниц и не знаю, что будет дальше.
– Напиши концовку.
Мужчину звали Мэсон. Сильное имя, – подумала я, – но какое-то ненатуральное, одно из этих новопридуманных имен. Хотя вряд ли в этом его вина. Итак, Мэсон. Ну-ну.
Молодой человек ответил:
– Я знаю, каким будет конец. Погоня в универсальном магазине. Нечто вроде комической версии автомобильной погони. Он теряет башмаки, у него рвется пиджак…
– Прекрасно, но только запиши свои идеи. Я гарантирую, что это прочистит твои мозги.
– Каким образом?
– Не спрашивай меня. Я просто знаю, что это помогает. Даже если потом ты захочешь изменить концовку. Это неважно. Самое важное – знать, к чему ты стремишься. Запиши все на бумагу, все сцены, которые ты придумал. Не жди. Не бойся непоследовательности. В конце концов все утрясется. Ты сам будешь удивлен.
Его слова задели во мне какую-то струну. Меня всегда интересовало сочинительство. Лет в двадцать, я стала писать дневник. Это был способ контролировать свои эмоции. Записывая события в дневник и перечитывая его, я ощущала непрерывность жизни. Незнакомец дал хороший совет. Если я когда-нибудь сяду писать роман, то припомню его слова. Пиши то, что можешь. Лишь бы у тебя был написан конец.
К их столику подошел официант.
– Мистер Эллиотт, вам звонит ваш секретарь.
Я наблюдала, как он встал и пошел за официантом к телефону у бара. Я поняла, что молодой человек смотрит на меня и сделала вид, что продолжаю читать.
Значит, его имя – Мэсон Эллиотт. Он не был постояльцем в этом отеле. Он не жил и в «Бель Аж». Он живет и работает в Лос-Анджелесе. Хорошо.
Когда он вернулся к столику, я стала ждать продолжения разговора. Я хотела слышать его голос, глядеть на него, получить больше информации. Но я была разочарована.
– Пол, мне нужно идти, – сказал он. – Алексис только что получила факс, Нужно немедленно ответить. – Он положил на стол двадцатидолларовую бумажку.
– Эй, я расплачусь, – сказал Пол.
– За все платит агент. Твоя очередь наступит, когда я найду тебе нанимателя.
– Спасибо, Мэсон.
Значит, он агент. Я наблюдала, как он выходит из бара и идет к двери, через окно смотрела, как он вышел из подъезда отеля и зашагал прочь. Он не просил швейцара вызвать машину, и я решила, что он работает где-то поблизости в Беверли-Хиллз и все. Он ушел. Я снова улыбнулась, вспомнив анекдот. Надо постараться его запомнить. Я вернулась к книге и не заметила, как ушел молодой писатель. Когда я снова оглянулась, за тем столиком сидели две женщины.
Я поднялась в спальню. Задернула шторы, отрезав от себя последние лучи дня. Зажгла свечи. Я не знала покоя. Я сняла одежду, пошла в ванную и наполнила ванну водой. Затем посмотрела на себя в зеркало. Сняла белье и оглядела свое тело. Казалось, что оно принадлежит не мне. Я почувствовала дурноту, глядя на свою наготу и надела махровый халат, чтобы скрыть ее. Это был халат Брайана, принадлежавший его призраку.
Брайан Бакстер был милейшим человеком. В то время, когда я впервые приехала в Лос-Анджелес, я работала фотомоделью. Предложений было много. Вероятно, в то время я соответствовала стандарту фотомодели. Вместе с работой в моей жизни появились мужчины. Но все кончилось так же быстро, как началось. Затем в течение трех лет я снималась манекенщицей для каталогов, главным образом – нижнее белье. Но даже такая работа выпадала редко. Я нуждалась в деньгах.
Я закончила курсы машинописи, начала писать книгу – обычное автобиографическое дерьмо, и, что вполне естественно, стала работать секретарем. Таким образом я познакомилась с мистером Бакстером и в конце концов стала жить с ним.
Я работала секретарем у менеджера химической компании в Сан-Фернандо-Вэлли. В те дни я жила в Тарзане. У моего босса был друг по имени Брайан Бакстер. Ему было сорок пять, и он не мог удержаться, чтобы не лапать меня. Я привыкла к этому. Но что удивительно, он оказался очень приятным человеком. Он был благородным и немножко снобом. Он любил мое «образованное» произношение. Он обожал мою задницу. Он хотел сделать меня счастливой – сильнее, чем хотел счастья для себя. Он был хорошим человеком.
Он любил слушать мой голос и сам не прочь был поговорить. Когда мне было нечего сказать, он заставлял читать ему вслух. Я часто читала ему на сон. Он обожал Д. X. Лоуренса. Ему нравилось думать, будто меня назвали Урсулой в честь героини «Радуги» и «Влюбленных женщин». На самом же деле отец назвал меня в честь первой девушки, с которой переспал.
Первый сердечный приступ у Брайана случился, когда я читала ему вслух. Он засыпал, когда это произошло. Я была в ужасе. В то время я жила с ним в доме на Ла-Сьело. Я так испугалась, что он умрет, что хотела покинуть его. Полагаю, я не хотела быть ответственной за его смерть. Я видела, что его убивают занятия любовью.
Но я не покинула его, а стала миссис Бакстер. Выйти за него замуж в какой-то степени убедил меня Ласло Ронай. Ласло был астрологом, переехавшим сюда из Австралии. Он покинул Венгрию после восстания 1956 года. Как и многие другие несчастливые люди, я искала утешения и поддержки у звезд. В прошлом Ласло давал очень точные прогнозы. Он предсказал, что моя карьера фотомодели будет недолгой. Он предсказал изменения в моей жизни и полную смену жизненных ориентиров в то время, когда я жила с Брайаном. Я заключила, что наша свадьба была если и не неизбежным, то наверняка единственным выходом. Я ни одну секунду не думала, что не я покину Брайана, а он меня, и что не наша свадьба, а его смерть будет той переменой, которую предсказал Ласло.
