Татьяна Устинова - Всегда говори «всегда» – 3
– Не можешь, значит, не можешь… – У Ольги в груди словно застряла ледышка. Она закашлялась. – Я все понимаю, Сереж. Жалко просто… Надюша у нас сегодня последний вечер.
– Оль, я все объяснил. Не могу, – отрезал Сергей.
Ледышка от его слов увеличилась до размеров Арктики.
А если бы она не взяла трубку? Как бы он отменил ресторан и сообщил о срочной командировке?
– Ладно, пока. – Ольга нажала отбой и медленно положила телефон на стол. – Ресторан отменяется, – сообщила она Надежде. – У Сережи завтра командировка…
– Значит, платье из чемодана доставать не надо, – задумчиво сказала Надя и, помолчав минуту, добавила: – По-моему, вам надо вернуться в Москву. Ну их к лешему, эти командировки!
Командировка действительно оказалась срочной и необходимой – в этом не было ничего надуманного. Предстояло съездить в Бангкок, чтобы окончательно согласовать в министерстве планы строительных площадок. Тем не менее после разговора с Ольгой осталось ощущение, что он ее обманул.
Малодушно, мелко и как-то подленько.
Хотя даже вечернее совещание, на которое он сослался, тоже было насущной необходимостью – без него командировка теряла смысл. В общем, Сергей не покривил душой ни на йоту, но казалось, что соврал. Наверное, он как-то по-иному должен был сообщить – мягче, не так ультимативно, без «не могу, все». Это звучало как «отвяжись и заткнись». Грубо и обидно.
Он, сам того не желая, показал жене, что у него есть личное пространство, в которое он пускает ее по своему усмотрению.
Я все объяснил. Не могу. Все.
Ольга очень тонкий человек и расценит эти слова если не как пощечину, то как с грохотом захлопнутую дверь перед своим носом.
Будь оно неладно, это совещание…
Сотрудники уже почти расселись по местам, когда в кабинет вошла Оксана – в строгом черном платье с воротником под горло, почти без косметики и с черным ободком в волосах – будто в трауре.
Барышев вздрогнул, увидев ее, словно обжегся…
– Что ты здесь делаешь? – тихо спросил он.
– Я знаю, что вы просили меня заменить, Сергей Леонидович, но, к сожалению, другой переводчик уехал сегодня утром вместе с господином Винаем. Так что вам придется потерпеть мое присутствие еще несколько дней.
Десятки глаз увидели, как у Барышева задрожали руки, а на лбу выступила испарина.
– Возможно, вам это неприятно, – тихо и невозмутимо продолжала Оксана, – но компания не в состоянии в такое короткое время найти еще одного переводчика, поэтому вас в поездке в Бангкок буду сопровождать я.
Она улыбнулась мило, но официально, показав безупречно ровный ряд белоснежных зубов, и села на свое привычное место по правую руку от шефа.
Барышев сжал и разжал кулаки.
– Господа… – начал он, но внезапно охрип и вынужден был прокашляться под насмешливым взглядом Оксаны. – Господа, нам с вами нужно решить несколько важных вопросов… В зависимости от решений я буду выстраивать стратегию переговоров в министерстве.
Пока Оксана переводила, он, глядя на нее, думал: правильно говорят – желающих судьба ведет, а нежелающих тащит.
Бог свидетель, он сделал все, чтобы вычеркнуть эту женщину из своей жизни.
Но она неизменно оказывается на его пути, хочет он этого или нет…
Сказать, что она обиделась, было нельзя.
Какая обида, она все понимает – он замотан, измучен работой, все время и силы отдает делу, в которое вложил почти все свои деньги.
Он старается ради нее. И детей.
И все же горький осадок от разговора остался.
Что ему стоило сказать: «Совсем немножечко потерпи, милая, и все это закончится – поздние совещания, внезапные командировки, мой хмурый вид…»
Она бы и потерпела. Без горького чувства, что ее просто поставили перед фактом, который она молча должна проглотить.
Сергей приехал далеко за полночь. От ужина отказался, не поцеловал, не сбросил, как всегда, сразу пиджак, не расслабил галстук.
Молча прошел на террасу и закурил, уставившись в темную линию горизонта. Ольга подошла сзади, положила ладони на его плечи.
– Ты опять куришь?
– Да. Не смог бросить.
– Надолго уезжаешь?
– Дня на три, на четыре…
Он говорил как робот. Просто отвечал на ее вопросы, потому что надо было ответить. Ольга вздохнула и убрала руки с его плеч.
– Ненадолго. Это хорошо. Я не люблю, когда тебя нет рядом.
Он вдруг на секунду зажмурился, смял горящую сигарету в пальцах, отбросил ее и схватил Ольгу за руки.
– Поедем со мной! Поедем!
Он не просил, он умолял – разве что на колени не бухнулся. И что это значило, Ольга не понимала.
Сергей так просит прощения за некрасивый сухой разговор по телефону?
Он прижал ее крепко к груди, целовал шею, затылок, лицо и все шептал:
– Поедем! Прошу тебя… Очень прошу… Ты мне нужна! Поедем.
Или эта горячность и перепады настроения – просто следствие банального переутомления?
Ольга взяла его лицо в ладони, заглянула в глаза.
Они были несчастные. Панически несчастные. Наверное, такие глаза были у нее, когда она тонула… Что его мучает? Что он хочет, но не может сказать?
Ольга хорошо знала – пытать мужа бесполезно, он скажет, только когда сочтет это нужным.
– Сереж, я не могу с тобой поехать. Завтра улетает Надя. Я должна ее проводить.
Он сжал ее руки, она едва не вскрикнула от боли.
– Я прошу тебя! – шепотом взмолился он. – Прошу!
– Нет, Сережа, я не могу, – твердо сказала Ольга.
– Неужели так трудно выполнить мою просьбу?! – взорвался он. Но тут же, сбавив обороты, тихо и очень настойчиво попросил: – Поедем со мной, Оля.
…Сколько раз она вспоминала потом этот момент и понимала – он спасал тогда себя, ее, спасал свою семью, а она не догадалась, не уловила признаков беды, несмотря на то что дурные предчувствия мучили ее по несколько раз на дню. Да и не обязана она была ничего понимать…
Ольга решила – переутомившийся самодур. Тиран и сатрап. Он приказал, а все должны ему подчиняться. И она – в первую очередь.
Поэтому повторила:
– Я же тебе объяснила, я не могу не проводить Надю. Это будет просто свинством с моей стороны. Если бы не Надя…
– К черту Надю! – закричал он. – Я последний раз прошу, поедем вместе в эту поездку!
– Ты с ума сошел? Что значит к черту Надю?!
Ольга вытаращила на Сергея глаза, глядя на вздувшуюся пульсирующую на его шее вену. Он первый раз кричал на нее.
Это был уже не переутомившийся – а взбесившийся самодур!
– Это значит, что я прошу тебя поехать со мной в Бангкок!
– Знаешь, Сережа, – очень тихо сказала Ольга, – твои слова мало похожи на просьбу! И я не понимаю, почему ты так злишься.
– Потому что… – Барышев задохнулся от гнева, его лицо пошло красными пятнами, – потому что не выношу твоего упрямства! Терпеть не могу капризов!
