Владимир Гурвич - И корабль тонет…
— Пусть так, — решил не спорить Ромов. — Я совсем не против его помощи. Если она на благо. Но определить концепцию сценария придется все же нам. Я вам сказал, как я ее вижу.
— Я принял к сведению.
— Что, значит, приняли к сведению. — Ромов вдруг ясно осознал: еще минут десять подобного разговора, и он потеряет контроль над собой. — Нам нужно в самое ближайшее время начинать работать над текстом. И без взаимного согласия ничего путного не выйдет. — Он замолчал, чтобы перевести дыхание и тем самым немного успокоиться, затем продолжил: — Нас пригласили писать сценарий совместно. И я намерен принимать в этом деле равное участие. Если вы надеетесь оставить меня на задворках, то вы ошибаетесь.
— Вас беспокоит, что вы не получите гонорар в полном размере? — спокойно спросил Шаронов. — Не волнуйтесь, я не претендую на вашу долю.
Ромов почувствовал, как невольно краснеет.
— Дело не только в гонораре, — пробормотал он.
— В чем-то еще? — впервые с некоторым даже интересом посмотрел Шаронов на собрата по профессии.
— Мне интересна сама задача. Я рассказал о своей концепции, а вы о своей — нет.
— У меня она окончательно еще не оформилась, много разных нюансов.
— Но хоть что-то я могу услышать.
— Хоть что-то можете. С моей точки зрения это фильм о человеке, который чем дальше продвигался вперед к заветной цели, тем сильней затягивал на своей шее петлю. На самом деле это постоянная погоня за призраком. И он не понимает, что чем счастливей себе кажется, тем ближе к нему подходит несчастье и разочарование во всех своих проявлениях.
— Вы с ума сошли! — воскликнул Ромов. — Шаповалов ни за что не согласится с таким подходом.
— Как знать. В жизни случаются нередко такие перемены, которые еще совсем недавно казались абсолютно невозможными.
Внезапно Ромова словно озарило.
— Вы видите, что наши концепции совершенно непримиримы. Я предлагаю, каждому из нас писать самостоятельный сценарий. И пусть Шаповалов выбирает из них. А победитель получит весь гонорар.
— Интересная идея. Не боитесь проиграть?
— Борьба есть борьба. Каждый, кто ее начинает, надеется на выигрыш.
— Пожалуй, тут вы в какой-то степени правы. Остается лишь получить добро вашему предложению.
— Я сам погорю с Суздальцевым, — предложил Ромов.
— Как хотите.
— Тогда я пойду, — поднялся Ромов.
Молчавшая весь разговор Ольга Анатольевна проводила Ромова до двери. Затем вернулась к мужу и вопросительно посмотрела на него.
— Он мне не понравился, — сказал Шаронов.
— А если ты проиграешь. Ты думаешь о последствиях?
— Меня не отпускает чувство, что проиграем мы все.
26К вечеру у Марины почему-то сильно разболелась голова. Она приняла таблетку, но толку от нее не было. Она лежала на кровати, и меньше всего на свете ей хотелось куда-то идти. Но идти придется, отец-олигарх, так почему-то она стала с какого-то момента про себя величать Шаповалова, затеял вечеринку. И проигнорировать ее она ну никак не могла. Тем более на ней скорей всего будет присутствовать Филипп. А ей надо как можно быстрей выполнить задание. Времени на это у нее совсем немного. И следует использовать каждую возможность.
Марина сделала над собой усилие и поднялась с кровати. Она села перед зеркалом и стала себя рассматривать. Красивая молодая женщина, на месте любого мужчины влюбилась бы в такую. Так что можно надеется, что и этот юноша окажется в плену ее чар в самое ближайшее время. Он просто не сможет оказать им достойного сопротивления.
Эти мысли немного взбодрили Марину. Надо произвести на Филиппа неизгладимое впечатление. А потому будет совсем не лишним продемонстрировать прелесть ее бюста. А он на ее счастье совсем не плох. Если быть беспристрастной, она не отказалась от того, чтобы он был бы и побольше. Но и то, чем наградила ее природа, очень даже хорошего качества. А коли так, то для усиления эффекта почему бы не показать пареньку кончики ее грудей. Для подобной демонстрации в свое время она купила специальную блузку. Но ни разу не одевала. И вот теперь вещь пригодилась.
Когда Марина вошла в кают-компанию, веселье было в самом разгаре. Если, конечно, это можно было назвать весельем. У большинства из присутствующих в разной степени было кислое выражение лица. У парочки Шароновых — это понятно, ей кажется, что другого настроения у них и не бывает. Но вот почему кислота разлита по физиономии Ромова. Все еще переживает их разрыв? Коли так, то странно, она полагала, что не в его характере долго мучаться из-за таких пустяков. Она-то, к примеру, уже совсем избавилась от подобных ощущений. Как будто бы и не было совместного полугодового житья. Ну да ладно, это его дело.
Марина поглядела на Филиппа. Он стоял в сторонке от всех и хмуро смотрел перед собой. Внезапно юноша поднял голову и посмотрел на нее. Ей показался в его взгляде призыв к ней.
Разумеется, она ответит на него. Но не сразу. Пусть-ка немного помучается, тогда будет сильней ценить ее внимание, наметила она тактику.
Из всех присутствующих весело было только двоим. Шаповалов и Суздальцев оживлено беседовали, разбавляя слова громким хохотом.
Марина подошла к бару и налила себе мартини с апельсинным соком. Это был ее любимый напиток, который она пила лишь в удачные для себя дни. А так как их было совсем немного, то и пробовала она его крайне редко.
Марина смаковала коктейль и украдкой посматривала на Филиппа. Судя по его виду, настроение у него ухудшалось с каждой минутой. Он тоже кидал в ее стороны взгляды, но подойти не решался.
Подожди немножко мальчик, я к тебе подойду, мысленно пообещала Марина. Вот только допью бокал.
Марина поставила бокал на поднос подбежавшего к ней стюарда. И двинулась по направлению к Филиппу. Но не дошла. Дорогу ей преградил Суздальцев. И слепой бы заметил, что он изрядно пьян. Даже походка у него была какая-то шаркающая.
Его взгляд уперся в ее вырез. Марине это не понравилось, вырез предназначался совсем не для него. И потому глазеть ему туда было совсем не обязательно.
— Какая ты, крошка, сегодня симпатичная, — проговорил Суздальцев, не спуская с нее выпученных глаз.
— Какая есть.
— Я вижу, какая ты есть, — вдруг хихикнул продюсер. — Поди скучновато-то одной, без мужика.
— Очень даже неплохо, — возразила Марина. Она попыталась обогнуть Суздальцева, но тот не позволил, снова загородил дорогу.
— Ни в жизнь не поверю, чтобы такой крали было бы хорошо без мужика. — Он придвинул к ней лицо, и в девушку ударил поток сивушного перегара.
Ей стало противно, хотелось, как можно скорей избавиться от общества этого пьяницы, но она не знала, как это сделать. Меньше всего у нее было желание поднимать шум и тем самым привлекать всеобщее внимание к этой отвратительной сцене.
