Лаура Ван Вормер - Публичное разоблачение
— С этим все в порядке.
— Тогда публикуй.
— Он хочет, чтобы мы опросили людей. Но ты должна знать, что у меня табу на Пита. Я прокляну себя, если какая-нибудь газетенка обойдет нас. А что, если действительно убил он?
— Посмотрю, что можно сделать, — пообещала я, повесив трубку. Я снова набрала номер Дага.
— Присяжный поверенный Рентам.
— Значит, это дело рук мафии? — спросила я. — И твои парни боятся, что Пит будет следующим?
— Мафии? — удивился Даг. — Никто этого не говорит.
«Значит, речь идет об организованной преступности», — решила я.
— Может, я перезвоню позже? — спросила я.
— Ни в коем случае, назойливая леди-репортер, — ответил он. — Пока.
Глава 15
Жутко нервничая, я приняла душ, надела юбку и блейзер и прошла несколько кварталов до ресторана, где должна встретиться со Спенсером. Пришла чуть раньше, но он уже был в баре.
— Привет, — улыбнулся он и развернул для меня стул. — Выглядите потрясающе! — Мы обменялись рукопожатиями.
Сели за столик, и я заказала себе бокал вина. Некоторое время провели в непринужденной беседе. Он родом из Мэна; его отец — судовладелец; он окончил университет Брауна и некоторое время учился в аспирантуре в Колумбии; получил работу в журнале «Тайм-лайф», оттуда перешел в «Уорнер букс», затем в «Саймон и Шустер», а спустя три года — в «Беннет, Фицаллен и К°». Эта работа ему нравится. Я вкратце обрисовала ему свой жизненный путь до сегодняшнего дня, включая и тот факт, что встречаюсь с Дагом.
— Извините, если заставил вас принять мое предложение, — внезапно сказал он, глядя в стакан с виски. Потом посмотрел на меня и произнес: — Прошло слишком много времени с тех пор, как я проводил время с… ну вы понимаете… был на свидании с женщиной. Много работы… и прочее.
Мне страшно захотелось узнать подробности, но я сдержалась. Скажет, если захочет.
— Приятно сознавать, что еще не забыл, какими чудесными могут быть женщины. — Он чуть улыбнулся, и на его щеках проступил румянец. — И какими привлекательными. Без тайных пороков.
«О Господи, — подумала я, — какого же сорта были женщины, с кем он общался?»
Я не знала, что сказать, и потому глупо улыбнулась.
Подали обед, и я похвалила равиоли со шпинатом.
— Давно я не видел, как ест женщина, — сказал он. — Не что попало, а овощи, салат, морковку… Уф! — внезапно выдохнул он, отчаянно крутя головой. — Хватит. Больше ни слова, обещаю. — Он протянул вперед руки, словно выпуская птицу. Взял вилку и попробовал заказанное им блюдо, сдобренное подливой из томатов, чеснока и маслин. — Думаете, я псих и неврастеник, ведь так? — спросил он лукаво.
Поколебавшись, я ответила:
— Думаю, вы слегка перетрудились или, по всей вероятности, были измучены — могу я сказать? — человеком не вполне здоровым. — Когда он ничего не ответил, а вперился в меня взглядом, я добавила: — Вы же знаете, что, долго общаясь с человеком, который не слишком здоров, спустя какое-то время начинаешь мыслить так же, как он. Особенно если думаешь, что любишь его. Вы хотите понять его, завоевать доверие, овладеть его сокровенными мыслями. Поэтому позднее, вдохнув свежего воздуха и вернувшись в реальный мир, начинаете думать, что у вас плохо с головой. Потому что привыкли думать как человек нездоровый, которого любили. — Я улыбнулась. — К счастью, чтобы понять это, не требуются годы. Мне доводилось такое испытать. Сейчас вы чувствуете себя словно вырвавшийся из ада.
Спенсер отложил вилку на край тарелки и залпом выпил стакан воды.
— Вы умны и очаровательны, — изрек он.
— Спасибо, — ответила я, переходя к еде.
— Вы отнюдь не похожи на тех, кто раньше работал на Верити, — доверительно продолжил он, чуть наклонившись вперед. — Где она откопала вас?
— В лесу, — парировала я.
Понаблюдав, как я ем, он спросил:
— Откуда вы все знаете? Может, в прошлой жизни были психотерапевтом?
Я засмеялась, прикрыв рот салфеткой.
— Нет, живу той же жизнью, что и вы. У меня очень умная мама, которая знает все. И я пошла в нее.
— А кто тот парень, который и вас заставил думать, что вы человек нездоровый?
— Полагаю, он совершенно не такой, как женщина из вашей жизни.
— Была, — поправил он.
— Была в вашей жизни, — поправилась я, чувствуя исходящие от него импульсы.
Выходит, сначала я обрадовалась, потом занервничала, теперь вот возбудилась. Он остроумен, хорошо образован, успешен, но, похоже, легкораним.
— Это Билл. Вы спрашиваете о Билле.
— Так его звали?
Я кивнула.
Я познакомилась с Биллом, работая в «Булеварде». Он был начинающим актером…
— О, коллега! — простонал Спенсер.
— И он подрабатывал официантом. Тогда в ночь на субботу я подрабатывала в кафе барменом. Однажды, после того как мы закрылись, Билл уселся за стойку бара, подперев подбородок. Помнится, я подумала: «Это самый красивый Мужчина из всех, кого мне доводилось встречать в своей жизни». У него очаровательная улыбка, от которой можно сойти с ума. Какой бы ни была причина — а работали мы вместе уже много месяцев, — но в тот самый вечер Билл запал на меня, словно внезапно очнулся и осознал, что сохнет по мне и не может без меня жить.
— Как он выглядел?
— Блондин с васильковыми глазами. Точеные черты лица. Рост шесть футов, тело сильное и крепкое. — И тут я подумала о другом торсе, который тоже был крепким, и почувствовала, что густо краснею.
— Настоящий Адонис, — сказал Спенсер, подстрекая меня.
— Да. — Я отпила глоток вина. — Не успела я опомниться, как он полностью завладел моими помыслами, и я стала делать ему карьеру: писала сценарии, выступала в качестве агента на переговорах с администраторами кастингов — одним словом, занималась всякой ерундой.
— Вы брали его с собой на приемы?
— Нас всюду приглашали вместе. На просмотры фильмов, коктейль-пати, всевозможные презентации, и когда мой босс куда-нибудь не шел, всегда отдавал мне приглашения. Я непременно брала с собой Билла.
— Таким образом пытались расширить круг его полезных знакомств.
— Да. — Я потупила взгляд и глубоко вздохнула. — Как я могла быть такой наивной? Клянусь, я думала, он меня любит.
Спенсер через стол протянул мне руку. Не думая, я вложила в нее свою. Он пожал ее и сказал:
— Уверен, он вас любил настолько, насколько был способен.
— Спасибо, — смущенно пробормотала я.
Я снова взяла в руку вилку, но почему-то у меня совершенно пропал аппетит. Воспоминания о Билле все еще заставляют меня чувствовать себя глупышкой с разбитым сердцем.
