Лайза Хелл - Любовный марафон
— Слушай, это не та площадь, куда мы прибыли? — удивленно спросила Фелициата.
— Конечно! Вон там стоит телефонная будка, из которой Бетси звонила доброму Вилли! Ничего себе! — Нита засмеялась. — Выходит, мы как бы находились у их ног!
В комнате стояли два громадных голубых дивана, причем расположенные так, что с них открывался вид города сверху. На четырехугольном стеклянном столе стоял белый телефон. Фелициата и Нита одновременно вздрогнули от испуга, когда он зазвонил. Обе затрясли головами, и каждая приложила палец к губам, как будто кто-то запретил им говорить. Затем они ухмыльнулись.
— Мы что, такие робкие? — вопрошала Нита. — В чем, собственно, дело? Апартаменты принадлежат исключительно Джерми и Гарретту, а мы их гости. То есть мы имеем право находиться здесь. Будем брать трубку?
— Ты считаешь надо? — У Фелициаты сделалось испуганное лицо.
— Да, я так считаю! — заявила Нита и взяла трубку, когда телефон снова зазвонил. — Алло? — воскликнула она. — Алло… алло?
— Никто не отвечает?
— Нет! Но я чувствую, что на проводе кто-то есть. — Нита подождала еще немного, затем решительно опустила трубку. — И я даже знаю, кто это. Это Сюзан.
— Ты думаешь?
— Точно она! Мое седьмое чувство не обманывает!
— Но зачем? Ведь она сегодня работает у Джерми и Реда статисткой. Какой смысл ей звонить домой Джерми?
Нита нетерпеливо затрясла растрепанной головой и плотнее завернулась в купальную простыню.
— Разве ты не понимаешь? Она не хотела говорить с Джерми, ей надо было только выяснить, живешь ли ты у него. Она ревнует тебя!
— Мне жаль!
— Ты вообще не должна об этом жалеть, Фелайн! Джерми никогда не вспоминал про эту девушку, и тебе не надо чувствовать никаких угрызений совести, как будто ты вмешалась в их отношения.
— Я так не считаю, и вообще я этого не говорила, Нита! Я сказала: мне жаль! Мне жаль, что Сюзан ревнует меня, ведь ревность — ужасное чувство! Я этого никому не желаю! Когда вчера Сюзан с такой любовью обвила рукой шею Джерми, я могла бы ее убить, хотя ее жест был, скорее, безобидным. Как же Сюзан должна себя чувствовать, если она любит Джерми, а он ее оставил?!
— Ты его так вчера и не спросила о ней?
Фелициата смущенно опустила голову.
— Мы до этого не дошли, — тихо ответила она. Свободной рукой она намотала прядь волос на палец. — Джерми был так… по правде говоря, не только Джерми. Я тоже. Мы так притягивались друг к другу, как будто в нас были магниты. Это было божественно!
— Я знаю, что ты имеешь в виду! Нам с Редом тоже было хорошо, Фе! Я никогда не думала, что мне будет так… так… потрясающе хорошо с ним. Я хочу снова увидеть Реда. — Нита покраснела. — И заняться с ним любовью, — добавила она. Потом быстро вышла из комнаты, и через мгновение Фелициата услышала ее голос: — Я нашла ванную! Даже две! Фелициата, у них две ванные! Погляди-ка на эту роскошь!
Ванные комнаты были отделаны белым мрамором. Интерьер ванной Джерми — Фелициата поняла это по валявшейся в углу смятой рубашке — украшали две большие пальмы, а полотенца и все другие принадлежности были красными, как помидор. Ред же, очевидно, любил голубой цвет. Голубой купальный халат, небрежно брошенный на край ванны, влажные голубые полотенца, лежащие вокруг, и даже зубная щетка Реда имела голубую ручку.
— Нельзя сказать, чтобы здесь был большой порядок! — Нита собрала полотенца и повесила их на две латунные вешалки. — А сейчас произойдет то, чего мне так хотелось, — сообщила девушка. — И никто не помешает мне залезть в эту громадную ванну — и много пены!
Фелициата тоже наполнила ванну Джерми горячей водой и налила в нее их хрустального флакона благоухающий раствор для купания.
Позже подруги сидели в маленькой кухне, откуда можно было любоваться панорамой. Взгляд, оттолкнувшись от городских крыш, проникал до светло-голубых морских далей. Во всяком случае, именно такими они казались наблюдателям. В другие дни океан мог выглядеть темно-синим и непрозрачным или покрытым белой пеной и светло-зеленым. Никто никогда не мог предсказать его цвет.
Стол с завтраком был накрыт с большим вниманием и заботой. В термосе их ждал горячий кофе, и даже в тостер вставлены два куска белого хлеба. Поперек стола лежала большая белая карточка, на которой друзья написали: «Нам недоставало вас! Джерми и Ред».
Пока девушки поглощали завтрак, Фелициата уверяла подругу, что совесть у них все-таки нечиста.
— Почему? — качая головой, спросила Нита.
— Потому что наши любимые уже несколько часов работают, а мы здесь все еще лениво рассиживаемся в их купальных халатах!
— Это нелепо, Фе! У нас отпуск! Нам полагается еще несколько дней отпуска. Вспомни о наших тренировках! Разве обычно ты ежедневно не нагружаешь свое тело — иногда до полного изнеможения? Наслаждайся, пожалуйста, теми немногими днями, которые остались у нас для отдыха! — И, увидев, что Фелициата хочет ей ответить, продолжила: — И прошу, пожалуйста, Фелайн, не спрашивай меня сейчас, что будет потом! В этот изумительный день у меня нет абсолютно никакого желания думать об этом! — Она догадывалась, что подругу беспокоили мысли о будущем, да и саму ее конечно, тоже. Но Фелициата не хотела никаких дискуссий на эту тему. Ее мысли витали в облаках. «Ред! — думала она. — Ред! Когда же наконец, наступит вечер и ты снова обнимешь меня?»
Но до вечера было еще слишком много времени. Девушки больше не хотели дожидаться Джерми и Реда у них в квартире и решили сами поехать к ним.
— Как ты думаешь, может быть, им предварительно позвонить?
— Зачем, Фелициата? Пусть будет сюрприз. Вероятно, они обрадуются нашему появлению.
И подруги снова поехали в переполненном вагончике фуникулера, правда, уже без багажа. Они крутили головами во все стороны, чтобы еще раз посмотреть на Сан-Франциско.
— Завтра четвертое июля, — вспомнила Нита. — Как ты думаешь, Джерми и Ред будут работать в этот день?
