Кей Хупер - Ночные звонки
— Солнышко, мы справимся, — прошептал Чейз. — Я знаю, мы сможем. Только дай мне шанс. Но Джипси не могла успокоиться.
— А что ты почувствуешь, — начала она ровным голосом, — когда я на несколько дней, а то и недель забуду о твоем существовании? Когда, едва ты попытаешься со мной заговорить, я буду рявкать на тебя, как медведь-шатун? Когда буду день и ночь сидеть за машинкой и примерно раз в два часа вскакивать, разражаться проклятиями и швырять в стенку всем, что подвернется под руку?
— Мы справимся, — тихо повторил Чейз.
— А что, если нет? — спросила Джипси тоненьким голоском, словно ребенок, испуганный собственной выдумкой.
— Мы сможем все, чего захотим. Обещаю тебе, любимая.
— Мне нужно время, — прошептала она. — Время, чтобы поверить в тебя… и в себя. Чейз нежно поцеловал ее в лоб.
— Что ж, подождем. — Он улыбнулся, переводя серьезный разговор в шутку. — Вернемся назад на ферму…
— Чейз! — Джипси с трудом подавила смех. Что он с ней делает? Только что она едва не плакала, а теперь готова расхохотаться!
— Джипси, я у тебя на крючке. Тебе придется с этим смириться.
— Сэр, уберите руку с моей ягодицы! — с видом оскорбленной невинности потребовала Джипси. — Иначе мне придется отплатить вам тем же!
— Пожалуйста! — широко улыбнувшись, отозвался Чейз.
Воспользовавшись такой неосторожностью, Джипси бросилась щекотать Чейза — и была вознаграждена, когда он повалился на подушку, разразившись неудержимым хохотом.
— Джипси, прекрати!
— Ага, попался! Ты боишься щекотки! Я знала, что в твоей броне найдется трещина!
— Я все равно сильнее! — прорычал Чейз, хватая ее за руки.
— Неправда! — воскликнула Джипси, задыхаясь от смеха. Вырвавшись, она снова добралась рукой до чувствительного к щекотке местечка. — Проси пощады!
— Прекрати, ведьма! — вопил Чейз, отчаянно и безуспешно сопротивляясь. — Погоди, я защекочу тебя до смерти! — кровожадно пообещал он.
— Попробуй, — злорадно предложила Джипси. — Я не боюсь щекотки!
— Как? — На лице Чейза отразился ужас. — Вообще?
— Ну… разве что в одном месте.
— Я найду это место! — поклялся Чейз, в последний момент хватая ее за руку. — Найду, даже если на это уйдет ВСЯ ЖИЗНЬ!
— А пока… — Извернувшись, Джипси высвободила обе руки и бросилась в атаку с новыми силами.
— Джипси!!!
8
— Чейз, этого нельзя делать в джакузи!
— Кто это сказал?
— Я. Мы утонем.
— Вероятность один на миллион. Я готов рискнуть, а ты?
— Я ухожу. Уже почти полдень. Мы потеряли целое утро!
— Потеряли?
— Ну…
— Ты так прекрасна… словно Цирцея, выходящая из…
— По-моему, ты подзабыл мифологию, — заметила Джипси.
— Почему это? — невинно спросил Чейз.
— Цирцея ниоткуда не выходила. Она сидела дома и превращала неосторожных путников в свиней.
— Извини. А с кем же я хотел тебя сравнить?
— Понятия не имею.
— Может быть, с Еленой Троянской?
— «Та, чье лицо сгубило сотни легкокрылых кораблей»? Нет, я не такая красивая.
— Но ты сгубила мой корабль, — заметил Чейз.
— Такое утлое суденышко потопить нетрудно.
— Ну, этого я так не оставлю!
— Чейз! Прекрати сейчас же! А то начну щекотаться! Вот ей-богу…
Последовало долгое молчание, прерываемое лишь плеском воды. Затем — задыхающийся, счастливый голос Джипси:
— Знаешь, Чейз… пожалуй, джакузи подойдет.
После полудня Чейз отправился в Портленд возвращать взятые напрокат костюмы, оставив Джипси наедине с пишущей машинкой. Джипси ожидала, что будет зевать за работой, а образы прошедшей ночи, властно всплывая в сознании, помешают ей сосредоточиться на книге. Однако, к ее удивлению, работа шла быстро и легко. Не отрываясь от машинки, она печатала страницу за страницей — такое с ней бывало не часто.
В душе Джипси мерцала робкая надежда: если Чейз каким-то образом помогает ей писать лучше, то, может быть, и все остальные ее страхи насчет работы — не более чем самообман? По крайней мере, Джипси на это надеялась.
Около четырех Чейз вернулся, ведя на буксире Маргаритку. Пока Джипси осматривала свою воскрешенную машину, Чейз выгружал из багажника покупки.
— Это запас продуктов, — объяснил он, широко улыбаясь. — Наши холодильники совсем опустели. А Маргаритка, кажется, ничуть не хуже, чем прежде.
Он протянул ей сумку, и Джипси машинально ее взяла.
— Чейз, да ты ее заново покрасил! На ней нет ни одной царапины.
— Прекрасно выглядит, правда? — Чейз окинул голубой «Фольксваген» критическим взором. — Я попросил, чтобы нарисовали маргаритки.
— И внутри ты тоже все поменял! — воскликнула Джипси, не сводя с Чейза глаз. — Ковер на полу… новые сиденья… Чейз. ты что, платил из своего кармана?
— Маргаритка заслуживает всего самого лучшего. — Он поцеловал Джипси в нос и направился к дому.
— Но зачем ты это сделал? — вопрошала Джипси, следуя за ним по пятам. — И почему ты не отремонтировал «Мерседес»? Это преступление — ездить на исцарапанном «Мерседесе»!
— Пусть эта царапина послужит мне напоминанием о нашем знакомстве, — ответил Чейз, складывая покупки на кухонном столе. — А Маргаритка заслуживает награды, потому что именно она нас познакомила. Если бы не она, мы бы не встретились, я не обращал внимания на соседей, пока не задел на дороге твою машину.
— О-о! — протянула Джипси — больше ей нечего было сказать.
— Надеюсь, ты любишь омаров?
— Обожаю. И что же, ты так и проездишь всю жизнь с царапиной на капоте?
— Этот «Мерседес» и на свалку отправится с царапиной.
Джипси подошла ближе и начала помогать Чейзу разгружать сумки.
— Держу пари, дедушка Фрейд сказал бы на эту тему немало интересного, — заметила она.
— Еще бы! Чем ты сегодня занималась?
— Книгой, — коротко ответила Джипси. — А еще получила по почте гранки и сегодня буду их править. Завтра они должны уйти обратно в редакцию.
— Без опоздания?
— Я никогда не опаздываю.
— И долго ты будешь их править?
— Пару часов, — ответила Джипси, внимательно глядя ему в лицо.
— О, тогда у нас уйма времени!
— Для чего? — невинным голоском спросила Джипси.
— Разумеется, чтобы сварить омара, — с непроницаемым лицом ответил Чейз.
— Ты меня разочаровываешь.
— Не может быть! Какой кошмар!
— И потом, я не умею готовить, забыл?
— Приготовлю я. Ты составишь мне компанию. А это еще что? — Он достал из холодильника пластиковую упаковку.
Джипси скрестила руки и откинулась на стуле.
— Что это было, я не помню. А теперь это типичное «это-еще-что».
— Повтори, не понял!
