Виктория Хольт - Гробница Фараона
Я посмотрела в глаза Тибальта и почувствовала, как мое лицо заливает краска смущения.
Желание сэра Ральфа было совершенно очевидно. Я убрала свою руку, но Тибальт продолжал смотреть на меня. Сэр Ральф вздохнул и закрыл глаза. На цыпочках вошел Блейк.
— Я думаю, сэр, вам обоим лучше сейчас уйти, — сказал он.
За дверью Тибальт спросил:
— Вы пройдете со мной в дом Гиза?
— Я должна идти к леди Бодреан, — ответила я.
Я находилась в большом потрясении, не понимала, почему сэр Ральф поставил нас в такое неловкое положение.
— Я хочу с вами поговорить. Это крайне важно.
Мы вышли из дома и, пройдя немного, Тибальт сказал:
— Он прав. Мы должны.
— Я не понимала вас.
— Что такое, Джудит? Что с вами случилось? Обычно вы откровенны.
— Я не знала, что вам многое обо мне известно.
— Мне известно о вас очень много. Прошло немало лет с тех пор, когда я впервые увидел вас одетую мумией.
— Вы никогда этого не забываете.
— Невозможно забыть первую встречу с будущей женой.
— Но…
— Он это имел в виду. Сэр Ральф хотел нам сказать, чтобы мы поженились.
— Он не в себе.
— Не думаю. Я полагаю, он хотел этого уже в течение некоторого времени.
— Я поняла, он принял меня за Теодосию. Он хотел поженить вас. Вы ведь знали об этом.
— Думаю, они обсуждали это с моим отцом.
— Вот видите. Он забыл, что Теодосия замужем. Он принял меня за свою дочь. Бедный сэр Ральф. Боюсь, он очень болен.
— Боюсь, он умирает, — ответил Тибальт. — А вы всегда живо интересовались моей работой, не правда ли?
— Да.
— Ну вот, мы будем ладить. Моя мама скучала, потому что не интересовалась работой отца. Их супружество оказалось неудачным. У нас все будет иначе.
— Я не понимаю, вы женитесь на мне потому, что этого хочет сэр Ральф?
— Это не единственная причина.
— Назовите мне другие.
— Например, когда я поеду в Египет, вы сможете поехать со мной. Я уверен, что вы не против.
— Даже это не является достаточно веской причиной брака.
Он остановился и посмотрел на меня.
— Есть и другие, — добавил он и притянул меня к себе.
— Я не хотела бы выходить замуж для того, чтобы быть полезным членом экспедиции.
— Тем не менее, вы будете полезны.
Он поцеловал меня.
— Вот если бы речь шла о любви… — начала я.
Он засмеялся и крепко меня обнял.
— А вы сомневаетесь?
— Пока не решила, но мне хотелось бы услышать признание.
— Сначала позвольте мне услышать его от вас, потому что я не уверен, что у меня получится лучше, чем у вас. Вы всегда знаете, что сказать в любой ситуации. А у меня часто не хватает слов.
— В таком случае, я окажусь для вас еще более полезной. Например, буду писать за вас письма, из меня выйдет хорошая секретарша.
— Это ваше признание?
— Думаю, вам известно, что я люблю вас уже много лет. Даже сэр Ральф знал об этом.
— Я не знал, что мне так повезло. Жаль, что не догадался об этом раньше.
— А что бы вы сделали?
— Задал бы себе вопрос: если вы узнаете меня лучше, то не измените ли вы свое решение. И тогда я бы не допустил этого.
— Вы действительно настолько скромны.
— Я стану самым высокомерным человеком в мире.
— Для меня нет других, которые значили бы столько… и никогда не было. Я всю жизнь буду убеждать вас в этом.
— Вы согласны разделить со мной жизнь?
— Я скорее бы умерла, чем согласилась на другое.
— Моя дорогая Джудит! Разве я не говорил: вы так чудесно выражаете свои мысли.
— Я сказала вполне откровенно, что люблю вас. Мне хотелось бы услышать, любите ли вы меня.
— Разве я не дал вам это понять?
— Мне хотелось бы услышать.
— Я вас люблю.
— Скажи еще раз. Повторяй без конца. Я так долго мечтала услышать от тебя эти слова. Не могу поверить, что это правда. Неужели я не сплю? И не проснусь через секунду от звонка леди Бодреан.
Он взял меня за руку и страстно поцеловал.
— Моя дорогая Джудит. Мне так стыдно, я тебя не стою. Не думай обо мне слишком хорошо. Я тебя разочарую, ты же знаешь, как я поглощен своей работой, тебе это может наскучить.
— Никогда.
— Я не смогу быть хорошим мужем. Во мне нет твоего веселья и непосредственности… всего того, что делает тебя привлекательной. Я скучный и излишне серьезный.
— Невозможно относиться излишне серьезно к важнейшим вещам в жизни.
— У меня бывает плохое настроение, я постоянно занят и буду оставлять тебя ради работы.
— Я собираюсь делить ее с тобой, равно как и твое плохое настроение и занятость, так что это возражение не принимается.
— У меня не получается адекватно выразить свои чувства словами, это для меня крайне трудно. Я буду забывать говорить тебе о своей любви. А ты меня тревожишь. Тебя постоянно уносит куда-то твой энтузиазм. Ты так высоко меня ценишь и считаешь идеальным.
Я засмеялась и положила голову ему на плечо.
— Ничего не могу поделать со своими чувствами. Я так долго любила тебя. Я просто хочу быть рядом, жить с тобой одной жизнью, делать тебя счастливым, постараться, чтобы жизнь стала приятной и гладкой… все, как ты хочешь.
— Джудит, я постараюсь сделать тебя счастливой.
— Если ты меня любишь и позволишь мне жить твоей жизнью, я буду счастлива.
Он взял меня под руку и крепко прижал мой локоть к себе. Мы пошли дальше, и он говорил о будущем. Он не видел причин, чтобы откладывать нашу свадьбу, наоборот, сказал, что нам надо пожениться как можно скорее. Нам предстоит обдумать наши ближайшие планы. Не буду ли я против, если после брачной церемонии мы поживем в Гизе и сразу же начнем подготовку к экспедиции?
Не буду ли я возражать? Мне все равно, я только мечтаю быть рядом с ним. Самая большая радость для меня — жить с ним общими интересами.
* * *В коттедже «Радуга» Доркас и Элисон несказанно удивились моим новостям. Они радовались моему предстоящему замужеству, но сомневались в правильности выбора супруга. По их мнению, Оливер был гораздо более подходящей партией, ведь в деревне ходили слухи, что эти Трэверсы такие странные. А теперь еще и сэр Эдвард скончался при таинственных обстоятельствах. Им совсем не хотелось, чтобы я ввязалась в эту тайну.
— А ведь ты будешь леди Трэверс, — заметила Элисон.
— Я не думала об этом.
Доркас покачала головой.
— Я вижу, что ты счастлива.
— О, Доркас. Элисон! Я и не знала, что можно быть такой счастливой.
— Ну, ну, — сказала Доркас. Она всегда говорила таким тоном, когда я была ребенком. — Ты ничего не делаешь наполовину.
