Лариса Кузнецова - Долгая темная ночь...
Я вскочила на ноги и поправила платье.
- Ладно, стойте где стоите.
- Вы уже уходите? И вы ничего не хотите подарить мне на прощанье? Может быть легкий поцелуй!
Я нагнулась одевая босоножки:
- Можете забрать мой бокал, если нырнете!
В это время голос Чаки раздался уже совсем не далеко:
- Мария!
- Я здесь!
Он подошел к беседке, подозрительно разглядывая меня:
- Ты одна? Что ты здесь делала?
- Я устала бродить среди этой серой массы и пошла немного отдохнуть!
Он не увидел ничего подозрительного, поэтому вздохнул с облегчением:
- Слава Богу с тобой все в порядке! А то в другой части сада тебя Родриго ищет!
Я взяла его под руку и мы медленно пошли по дорожке. На своей обнаженной спине я чувствовала чей-то заинтересованный взгляд.
Мы снова вышли на лужайку. Чаки ходил, представляя меня присутствующим гостям. Я чувствовала что люди рассматривают нас очень заинтересованно. Но даже если кто-то что-то и подумал, то благоразумно оставил свое мнение при себе. Мне же все кивали с большой почтительностью. Я старалась благожелательно улыбаться в ответ.
Наконец, Чаки кого-то увидел и буквально потащил меня в ту сторону. Я уже в последний момент, поняла что это был директор нашего канала Роджер Мур. У него на руке висела Сальма Тепурос.
Они нас заметили, так что капитулировать было поздно. Когда мы подходили к ним, мои коленки предательски дрожали, но потом я подумала: 'Какого черта! Я ничего не украла! Мне нечего стыдиться!' и успокоившись позволила Чаки подвести себя к ним.
Увидев меня Сальма выпучила свои водянистые глаза и одной рукой поправила волосы. Этот жест говорил о неуверенности в себе. После этого, мне стало легко как никогда.
- Добрый вечер, Чаки! - Роджер протянул Чаки руку и начал с подобострастием трясти его. После этого он пожал руку мне, мало обращая на меня внимания.
- Добрый вечер, Роджер! Прекрасный прием!
- Истинная правда! Я давно хотел с тобой поговорить Чаки относительно финансирования нашего канала, - Мур заметно нервничал.
- Я периодически делаю щедрые пожертвования вашему каналу, разве этого мало? - Чаки был спокоен и исполнен достоинства. Его спокойствие передалось и мне. Я распрямила спину и приняла непринужденную позу.
- Все так, Чаки! Но расходы телеканала постоянно растут. Также мы нуждаемся в новом здании, так как это не соответствует нашим требованиям.
- Понятно!.. Роджер, ты узнаешь Марию?
Роджер непонимающе уставился на меня:
- Очень красивая мисс: к сожалению, не помню где я вас видел.
- Она работает у тебя, - голос Чаки был насмешливый. Если ты не знаешь ее, значит здание не такое уж и маленькое. И еще, я хочу чтобы ты поднял ей зарплату в три раза.
- В пять, - с удивлением услышала я собственный наглый голос. Сальма и Роджер вытаращили глаза от моей наглости. Чаки легко рассмеялся.
- Правильно, Мария, что поправила меня! Ей нужна зарплата в пять раз больше чем она получает.
- И моей сестре Оливии, она тоже работает на вашем канале. А также Розе - она моя сменщица. И Рамиросу, он мой начальник.
Роджер смотрел на меня как на идиотку:
- Но, что тогда скажут другие сотрудники, если я подниму зарплату только вам?
Я пожала плечами и тут в разговор снова вступил Чаки.
- Не жмись, Роджер, я жертвую достаточно, чтобы озолотить всех твоих сотрудников.
- Ты режешь меня без ножа, - сказал грустный Роджер, - Хорошо! Будет вам зарплата. Какие-то еще пожелания?
Я смотрела на злое лицо Сальмы и решила еще немного подшутить:
- Пожалуй, да!
Роджер смотрел уже на меня как на своего злейшего врага, который решил пусть его по миру. Поэтому, пытаясь быть вежливым он еле выдавил из себя:
- Чем еще могу быть вам полезным Мария? Может быть взять под свою опеку приют бездомных?
Я пропустила его сарказм мимо ушей:
- У меня есть небольшое желание, побыть ведущей дневных новостей?
- А у вас есть опыт ведения таких проектов? - спросила меня Сальма сузив глаза.
- Нет, - не моргнув глазом сказала я, - но надо же когда-то начинать!
- И в каком из новостей вы хотите побыть ведущей? - спросил Роджер. Лицо его в этот момент было цвета набравшего сок помидора.
- Двухчасовых, - сказала я и нагло уставилась на Сальму.
- Так я же их веду! - крикнула она.
Роджер закрыл глаза и попытался успокоиться. Потом открыл и благожелательно мне улыбнулся:
- Мисс Мария, а вам не подойдет какая-нибудь другая программа, ну или скажем ток-шоу?
- Да, еще может быть можно в 'Это было со мной'!
Это был удар не в бровь, а в глаз. Глядя на перекошенное лицо Сальмы, мне казалось, что ее сейчас хватит кондрашка. Ее рот выгнулся, напоминая дугу коромысла. Мне даже стало ее как-то жалко.
- Это ток-шоу также веду я!? А чем же тогда я буду заниматься? - спросила она.
Я поправила свои волосы:
- Ну, Сальма, не надо так расстраиваться, в конце-концов, ты всегда можешь гримировать меня! - я смотрела на нее честными глазами.
Чаки громко рассмеялся, так что многие из присутствующих обернулись на нас.
- Ну как, Роджер, исполнишь пожелание мисс? - Чаки дружески обнял Роджера за шею. - И запомни, ее пожелания - это мои пожелания! Надо, чтобы она всегда была довольна, ты это сечешь?
Роджер часто кивал, напоминая китайского болванчика. Сальма резко развернулась на своих высоких каблуках и утопая в густой траве заковыляла к выходу. Я смотрела ей вслед, испытывая чувства завоевателя, который смотрит как бежит вражеская армия, бросая полевую кухню, ордена и флаги.
Чаки оставил в покое в конец выжатого Роджера, напоследок пообещав подумать над новым грантом и мы пошли к выходу из особняка.
Когда мы сели в машину, Чаки протянул мне бокал с шампанским:
- Давай выпьем это шампанское за тебя, Мария! Сегодня ты была великолепна!
- Боюсь, что я перегнула палку, - сказала я медленно смакуя игристый напиток.
- Не думай о мелочах, ты сегодня показала то, что дремлет у тебя внутри. Из пай-девочки ты превратилась в прекрасную женщину, которая не отступает и знает себе цену. Когда я говорил тебе, что ты себя еще не знаешь, то я имел ввиду именно это.
Я задумалась над его словами, втягивая в себя шампанское по пять тысяч долларов за бутылку. Что-то в его словах меня смущало, но я была так возбуждена, что не могла понять что же это.
Видимо, мое молчание, он воспринял как-то по-своему:
- О чем ты думаешь, Мария? Тебя что-то беспокоит?
