Валерия Вербинина - Ее любили все
– Когда?
– Да только что, – буркнула она, отстраняясь от него. – Мне мать надоела… все бухтит и бухтит… я на кухне банку разбила от злости. Она мне говорит, давай убирай… Ну, я ей сказала… неважно, в общем, она стала реветь. Надоело, я пошла в кладовку… потому что у нас тряпка маленькая, надо было побольше… Вот. А он там и лежал. И смотрел на меня… Олег, он точно мертвый?
Не отвечая, Кошкин подошел ближе и присел на корточки перед трупом. Для проформы он потрогал пульс, но рука у профессора Свечникова была уже холодная. В груди у Антона Савельевича торчала рукоятка ножа, – точь-в-точь как сказал Лев Подгорный, когда описывал, какой конец может ждать в детективе персонажа, который остался один. Из-под рукоятки по одежде текли струйки крови, которые казались теперь совсем черными.
Илона Альбертовна приблизилась к кладовке, увидела тело старого друга, качнулась и закатила глаза. Судя по всему, она собиралась упасть в обморок, но так как никто из мужчин не сделал движения, чтобы ее подхватить, а падать на пыльный пол – это, знаете ли, как-то не комильфо, старушка прислонилась к стене и с мученическим видом отдышалась.
– Какой кошмар… Какой кошмар! – бессвязно повторяла она.
Но тут ей в голову пришла новая мысль, настолько соблазнительная, что Илона Альбертовна не могла за нее не ухватиться.
– Послушайте, капитан, – умильно проговорила она, заглядывая ему в глаза, – а может быть так, что эта девица его пришила?
– Вы че мелете? – рассердилась Маша. – Совсем крыша поехала, что ли?
– Это правда, что убийцы не могут выступать наследниками? – сладко-сладко продолжала Илона Альбертовна, щурясь. – Правда ведь?
– Мне очень жаль, – сказал Кошкин, – но Маша – наследница Адрианова, а не Свечникова. Кроме того, на данный момент нет никаких доказательств того, что она причастна хотя бы к одному из убийств.
– Какая еще наследница? – уже сердито спросила Маша. – Ау! О чем вы? Прием!
– Ну как о чем? – посмеиваясь, ответил Дмитрий. – По завещанию Валентина Степановича все должно отойти тебе. Поздравляю, девочка. Ухватила большой куш.
– Да этого не может быть! – протянула Маша. – После того как я…
И она застыла на месте с раскрытым ртом.
– Поздравляю, поздравляю, – горько молвила Илона Альбертовна. – Окрутила старика, воспользовалась его слабостью. Да! Но только учти, Бог все видит…
– Кто окрутил – я? – взвизгнула Маша. – Да ты, блин, совсем того? Да я бы за миллион с ним спать не стала! В отличие от некоторых! Да какое там спать – он с одной Евгенией сладить не мог, хоть пачками свою виагру лопай! Потому она от него и бегала по всем окрестным кобелям… Очень он мне нужен! – оскорблено прибавила Маша.
– Да как ты смеешь порочить память моего покойного супруга! – взвилась Илона Альбертовна. – Он писатель был! Знаменитый! Светлая личность! Он…
– Память не память, а старик есть старик! – парировала Маша. – И никакие заслуги в постели не считаются!
– Может быть, мы прекратим пререкания на время? – вмешался Кошкин. – Здесь находится убитый, которого вы все знали. Предлагаю хотя бы из уважения к его памяти перенести дискуссии в другое место. – Он повернулся к Маше. – Ты что-нибудь здесь трогала?
– Ну, дверную ручку, – хлюпая носом, сказала девушка. – Да откуда я знала, что он там лежит! Знала бы – в жизнь не полезла.
– Вы все люди грамотные и наверняка смотрите детективы, – продолжал Кошкин, оборачиваясь к присутствующим. – Тем не менее у меня большая просьба – ничего здесь не трогать до приезда наших людей. Дверь кладовки не запирается, и поэтому я рассчитываю на вашу помощь. Договорились?
– Капитан, – несмело спросила Илона Альбертовна, – а когда их увезут отсюда? Я имею в виду, моего мужа и… – Она указала глазами на нелепо обмякшее тело.
– Через несколько часов, – успокоил ее Кошкин. – Мне нужно несколько часов, только и всего.
– Вы-то чего так переживаете? – презрительно спросила Маша у Илоны Альбертовны. – Все равно я здесь буду хозяйкой, а не вы.
Старушка затравленно сжалась, словно ее ударили. Почему-то, хотя среди присутствующих не было никого, кто бы принимал близко к сердцу судьбу Илоны Альбертовны, эта сцена произвела на всех очень неприятное впечатление.
– Сначала, девушка, вам надо вступить в права наследства, – солидно сказал Дмитрий. – Это во-первых. А во-вторых, любое завещание можно опротестовать, если уж на то пошло. Особенно если имеются прямые наследники, чьими интересами пренебрегли.
– А наследники пускай идут работать, – парировала неугомонная Маша. – Полы подметать или там фрукты на югах собирать. В метро, кстати, кассирам неплохо платят. Потрудятся лет этак с тысячу, и можно уже будет квартирку на Тверской купить. А?
– Поскорее бы, в самом деле, приехали ваши люди, – сказала Илона Альбертовна бессильно.
И тут все присутствующие услышали громкий стук в дверь.
«Однако, они быстро», – подумал Макс, спеша к лестнице.
Прыгая через две ступеньки, он слетел вниз и скрылся в холле.
– Зря он так торопится, – пробурчал критик, который спускался одним из последних вместе с Илоной Альбертовной. – Надо бы ему сказать, чтобы он был осторожнее. В детективах, когда открываешь дверь не понять кому, это может плохо кончиться.
Макс распахнул дверь – и застыл на месте.
– Ты? – пролепетал он, не веря своим глазам.
На пороге стояла Виктория, и вид у нее был такой, что даже Макс (не самый трусливый, в общем-то, человек) до смерти перепугался.
– А где остальные? – вырвалось у Макса. – Почему ты вернулась? Где Ира, где все?
– Они сейчас придут, – прошептала Виктория. – Они ведут Филиппа. Он ранен. Понимаешь, – она слабо усмехнулась, – мы не смогли далеко уехать.
И, вымолвив эти слова, знаменитая авторша детективов самым позорным образом грохнулась в обморок.
Глава 14
Нож и ружье
Со всех сторон машину облепляет снег, дорога теряется в метели и мгле, редкие фонарные столбы стоят как часовые.
– Ничего, – говорит Филипп, чтобы приободрить женщин, – вот сейчас выедем на шоссе…
Бах!
Надя истошно завизжала. Машина вильнула, ее стало заносить вбок.
– В чем дело? – крикнула Лиза. – Что происходит?
– Сам не понимаю! – кричит Филипп. – Колесо, что ли, лопнуло…
– Только не это! – стонет Ира, вцепившись в сиденье так, что побелели костяшки пальцев. – Только не это!
Машина остановилась, и Филипп вышел посмотреть, что случилось. Не утерпев, Виктория вылезла следом.
– Куда ты? – прошептала Надя. Глаза у нее сделались вполлица – испуганные и несчастные. – Вика, не ходи!
– Филипп, – начала Виктория, подходя к водителю, – мы что, не сможем ехать дальше?
