Нэнси Бартоломью - Стриптиз в кино
Я поблагодарила, отказалась от их услуг — в смысле проводов и усаживания в машину — и доехала вполне благополучно, если не считать того, что на душе скребли кошки.
Флафи выскочила мне навстречу из домика Рейдин, как только я припарковалась, и начала кружиться, подпрыгивать и визжать от радости. Эх, если бы некоторые мужчины хоть наполовину так проявляли свои чувства!
Я погладила мягкую шерстку и спросила:
— Должна ли я понимать, что тебе было очень хорошо у нашей соседки? Поэтому ты в таком отличном настроении? Или ты действительно счастлива от встречи с хозяйкой?
Флафи ничего не ответила, но, судя по тому, как она ринулась к ступенькам в наш трейлер, мое второе предположение было более достоверным.
Прошло, наверное, не больше пяти минут, как мы с ней уже крепко спали. Однако через полчаса или вроде того были разбужены резким стуком в дверь.
Глава 17
Он напрочь забыл — тот, кто рвался ко мне, — что можно вежливо постучать и потом подождать ответа. Нет, колотил, как сумасшедший, и выкрикивал мое имя, как будто не знал, в чью дверь рвется, или опаздывал на поезд. А ведь было ни много ни мало пять утра, все приличные люди в это время спят.
— Кьяра! — Голос был хорошо мне знаком. — Открывай!
Я думала, он добавит для пущей официальности: “Полиция! ” Но Джон не сделал этого.
Флафи тоже узнала голос своего дружка, который никогда не отказывал ей в лишнем кусочке печенья или конфеты, и понеслась к двери. Я сделала то же самое, но гораздо медленнее. У меня свело все мышцы после сегодняшних — или уже вчерашних — танцев. Правы были Бруно и другие: не надо было лезть на сцену, да еще так много крутить пострадавшим местом.
Я накинула халат и поплелась в прихожую. Стук в дверь продолжался, он становился сильнее по мере того, как я приближалась к двери. Что это с Нейлором? Одурел, что ли? Или напился? Неужели весь этот тарарам из-за того, что он увидел, как я любезничаю с подозрительным итальянцем? Нет, такое не похоже на Нейлора. А как хотелось бы!..
Я наконец откинула цепочку, отодвинула засов и оказалась лицом к лицу с разъяренным, так мне показалось, полицейским по имени Джон Нейлор.
— Почему ты не отвечала на стук? — крикнул он.
— А почему ты устраиваешь такой шум на рассвете, колотишь, как кузнец по наковальне?
Я заметила, что в трейлере Рейдин зажегся свет: как всегда, моя верная телохранительница была начеку.
— Когда ты приехала домой? — Он начал допрос.
— Хочешь сказать, что уже пощупал капот моего автомобиля и сделал соответствующие выводы? — По лицу Нейлора я видела, что ему не до моего дурацкого сарказма, и поэтому ответила: — Если так важно — примерно около трех. Винсент отпустил меня раньше обычного.
— Я знаю.
— Тогда зачем спрашиваешь? И откуда знаешь? Ты что, заезжал за мной?
Если так, значит, он не смертельно разозлился и хотел услышать мои объяснения.
Нейлор не стал удовлетворять мое любопытство, а продолжал спрашивать:
— Ты уехала в три и сразу отправилась домой?
Я смотрела на него с недоумением: что за вопрос? Может, он заподозрил, что я проводила время с Алонцо Барбони в каком-нибудь мотеле на берегу залива?
— Знаешь что, — сказала я решительно, — хватит стоять на пороге и привлекать внимание всех соседей. Лучше зайди в дом и там продолжай допрос преступницы.
Нейлор послушался и прошел на кухню мимо меня, как мимо какого-то неодушевленного предмета. Я обратила внимание, что на нем тот же костюм, в котором он появлялся в клубе, однако рубашка уже казалась помятой, узел галстука был ослаблен.
— Ответь наконец, — повторил он, — из клуба ты сразу поехала домой? Нигде не задерживалась? В магазине? На заправке? Кто-нибудь видел тебя по дороге?
— Чего ты добиваешься? — Я начала сердиться. — Если это все из-за типа, с которым я сидела, то я объясню…
Он не дал мне договорить:
— Отвечай, Кьяра!
Я упрямо качнула головой.
— Сначала объясни, к чему этот допрос?
Я отошла от него подальше, плотнее запахнула халат. Ночь была теплая, но я ощущала холод во всем теле. В кухне было почти темно, горела только тусклая лампочка над плитой. В окошке уже брезжил рассвет.
— Фрости Лике мертва, — услышала я. — Ее застрелили, а тело бросили в гостиничный бассейн.
Так вот какой непривычный для меня запах исходил сейчас от Нейлора: не его любимого “после бритья”, а совсем другой. Запах убийства. Смерти. Пару раз я присутствовала на месте преступления при начале расследования. Смутно запомнила фотовспышки, запах крови, каких-то химических препаратов, которыми пользовались медицинские эксперты. Сейчас Нейлор пропах всем этим.
— Я… я не понимаю, — пробормотала я, не желая верить своим ушам.
— Она умерла, Кьяра, — повторил он. — Ее убили. Чего тут непонятного?
В его голосе слышалась холодная злость. Почему он так со мной?
— Боже! — воскликнула я. — Кто? Когда? Зачем?.. Какие могут быть причины? И отчего ты обращаешься со мной, как будто подозреваешь в чем-то?
Нейлор пристально смотрел на меня. Лицо казалось чужим, непроницаемым и зловещим.
— Кьяра, — сказал он после короткой паузы, — в этот вечер ты подралась с ней. И потом присутствовала, когда они сражались с Марлой из-за Рика. Мне очень хочется знать, не утаиваешь ли ты что-то от меня. Я был в клубе, сама знаешь. Видел тебя с этим типом, который держался так, словно ты ему уже принадлежишь. Или я ошибаюсь? Тогда просвети меня. Я должен знать, что там происходило.
Я стояла перед ним, пытаясь хоть чуточку расслабиться, не отводить взгляда, чтобы Джон не подумал, будто я чувствую за собой какую-то вину, понимая, что если он сейчас и не подозревает меня напрямую, то не вполне доверяет мне.
— Тебе нечего сказать? — спросил он. — Что ты узнала про Марлу? И кто тот тип, с которым ты сидела? Если что-то выяснила, я должен все знать.
Я кивнула. Пускай думает: я внимательно слушаю. Пускай выльет на меня все свои подозрения, сомнения, злость. Я буду молчать, потому что по существу сказать мне нечего, а если начну городить что-то невразумительное, это приведет его в еще большее раздражение.
Однако Нейлор, видимо, исчерпал все вопросы и теперь в ожидании ответов стоял, сложив руки на груди, опершись о стену. Но мы не в зале суда, черт возьми, и он не судья и не обвинитель! А я ни в чем не виновата.
— Хорошо, — сказала я наконец, набрав побольше воздуха. — Поскольку ты на рассвете примчался к главной обвиняемой, то слушай, что она тебе скажет. Конечно, правду, только правду, одну только правду… Этого одетого с иголочки типа зовут Алонцо Барбони. Говорит, что работает в страховой компании. Просил меня показать ему город, дал понять, что денег жалеть не будет. Хотя чаевые девушкам зажимает. Мне кажется, он как-то связан с охранным рэкетом. Но никаких доказательств, конечно, нет. Только подозрения. Хочу еще прощупать его. Прозондировать, а не крутить с ним любовь.
