Филлис Уитни - Лунный цветок
Лори, которая никогда ни в каком замке не была, засыпала Йойи вопросами. Сегодня в замке были и другие посетители, и Марсия увидела среди них несколько американцев.
Они оставили обувь при входе и одели предложенные им тапочки. Полы были из прекрасного нелакированного дерева, обычного для Японии, и были отполированы до мягкого блеска. Комнаты дворца выходили в широкие коридоры. Европейцам эти комнаты без всякой мебели казались удивительно пустыми, а через некоторое время даже однообразными. Но служившие стенами передвижные экраны были великолепно расписаны видами гор и моря, сосен и цветущих вишен, и роскошные потолки были отделаны золотым листом. Повсюду Марсия чувствовала красоту и покой. В таком оформлении можно понять старых мастеров Японии, у которых все является ритуальным и ничто не нарушает картину. В основе ритуала лежит безопасность, и нет необходимости много думать о себе. Вероятно, это хорошо, что молодые японцы до некоторой степени отходят от оглушающих форм. Однако у старины свои достоинства — красота и уверенность.
Лори попыталась походить на цыпочках по «соловьиному» полу коридора, который вел в комнаты сегуна, и он пищал у нее под ногами, предупреждая о том, что подкрадывается человек с недобрыми намерениями.
Освободившись от гнетущей атмосферы дома Джерома, Марсия чувствовала себя почти счастливой. Отчаяние пусть останется с тем, кто смирился с ним, а сегодня у нее не было отчаяния. Она чувствовала, что Алан вопросительно поглядывает на нее, но она не знала, о чем он спрашивал, да не особенно и хотела знать. Хватит того, что у нее сейчас легко на сердце, что в данный момент на нее ничто не давит. В главной комнате замка были выставлены фигуры сегуна и его свиты в натуральную величину, они выглядели удивительно живыми в своих искусно сделанных шелковых одеждах. Они были расставлены так, как могли бы стоять в случае какого-нибудь важного события — сегун на слегка приподнятой платформе, остальные дальше от него в порядке убывания ранга.
Йойи, с типично японской привязанностью к детям, стал добровольным спутником Лори, и когда она увела его посмотреть параллельный коридору сад, Марсия осталась стоять возле Алана, изучая комнату и фигуры.
— Я вижу существенные различия между Японией и Филиппинами, — сказал Алан. — Здесь вам никуда не деться от истории, которая стоит за всем, что вы видите. Цивилизованная разновидность истории, которой недостает полудикому прошлому Филиппин.
Она взглянула на него немного удивленно.
— Я помню, как во время нашего путешествия вы говорили, что ребенком жили на Востоке. Ваш отец жил на Филиппинах?
Он кивнул.
— Большую часть времени — в Маниле. Мы жили на военном плацу, и мальчиком я ходил в американскую школу в Маниле.
— Как вам жилось в Маниле? — спросила она, пока они шли в следующую комнату.
На губах у него появилась улыбка.
— То, что я помню, состоит из отдельных кусочков. Деревья папайи с их большими пальцеобразными листьями. Жара. Мальчик-слуга, который ходит босиком, потому что он только недавно спустился с гор. Американская публичная библиотека внутри обнесенного стеной испанского городка, горячие цементные дорожки, по которым после обеда я ходил брать книги для чтения. И, конечно, я помню Манильский залив и закаты над Коррегидором.
— Вы когда-нибудь возвращались туда? Я имею в виду, с тех пор, как закончилась война?
Он мгновение поколебался, потом покачал головой.
— Большую часть того, что я помню, разбомбили, его больше не существует. Я не уверен, что хочу вернуться.
В его словах она ощутила нечто такое, что держало ее на расстоянии, замкнутость, которую она чувствовала в нем и прежде.
Они пошли к тому месту, где стояли, разглядывая чудесный сад, Йойи и Лори.
Неожиданно покачнувшийся у нее под ногами пол испугал Марсию. Вокруг них все двери и экраны дворца задребезжали и затряслись. Стоявшая недалеко от них американка вскрикнула и прижалась к своему мужу. В саду листья древнего камфорного дерева зашелестели так, будто их трясла могучая рука. Марсия, которая была девочкой с залива Сан-Франциско, поняла, что произошло.
— Землетрясение, — сказал Алан и легонько взял ее за руку. — Я думаю, ничего страшного.
Оно длилось не долее нескольких секунд, и затем земля вновь успокоилась. Йойи взял Лори за руку и повернулся, чтобы присоединиться к ним. Он усмехался так, как будто произошло что-то смешное, а глаза Лори сверкали от возбуждения.
— Это было японское землетрясение! — воскликнула она. — Вы видели, как задрожали листья дерева?
— Очень маленькое землетрясение, — извиняясь, сказал Йойи. — Зубатка усами шевелит.
Он рассказал легенду об огромной зубатке, которая жила в недрах земли. Когда она шевелила усами, земля дрожала. А когда она по-настоящему била хвостом, Японию сотрясало большое землетрясение.
— Это когда земля вздымается и опускается, и тогда лучше убежать, — сказал Алан. — Я думаю, что небольшие толчки не считаются серьезными.
Когда они завершили осмотр дворца, Йойи покинул их у ворот, потому что должен был выполнить какое-то поручение своей матери. Алан предложил взять такси, чтобы поехать в нижнюю часть города и походить по магазинам. Марсия с удовольствием согласилась. У нее не было желания торопиться на темную японскую виллу. Она стала для нее заколдованным местом, наполненным вопросами без ответов. Там жил человек, который стал ей чужим.
Они вышли из такси на мосту Саньо и пошли по узкому проходу на Каварамачи, улицу магазинов и театра. Лори в восхищении рассматривала витрины магазина кукол, где были выставлены придворные леди японского двора и джентльмены в костюмах самураев, искусно выполненные и тщательно, вплоть до мелочей, одетые. Внутри были обычные и настенные витрины, заполненные всевозможными куклами. Лори вошла и остановилась, зачарованная, перед витриной с группой оригинальных кукол, представляющих японскую семью. Казалось, что к Лори протягивала руки кукла, изображающая маленькую девочку с пухлыми розовыми щечками и серьезными темными глазами. Таких девочек можно было увидеть в Японии повсюду.
— Эта кукла выглядит прямо как Томико! — воскликнула Лори. — О, мамочка.
— Платить буду я, — улыбнулся Алан и поднял палец, подавая продавцу знак подойти.
Марсия пыталась протестовать, потому что куклы были дорогие, но Алан не обратил на это внимания.
— Я не знаю лучшего способа потратить часть моих японских авторских гонораров, — сказал он. — Ты уверена, что именно эту куклу хочешь, а, Лори?
Можно было не спрашивать. Казалось, что девочка и кукла влюбились друг в друга.
