Павел Шорников - Девушка с обложки
— Здравствуй, Сереженька. Здравствуйте, — кивнула она Даниле. — А я вчера прилетела. Как доехали?
— Как ты меня нашла?! — вопросом ответил Сергей.
— Тебя?! — Лера неожиданно рассмеялась, бросила быстрый взгляд на Оглоблина. — Я прилетела на фестиваль. Может быть, все-таки представишь меня? — И не дожидаясь, пока Кузьмин раскачается, произнесла: — Вы, вероятно, Даниил? А я Валерия. Невеста Сергея.
— Бывшая невеста! — уточнил Кузьмин.
— Это только тебе так кажется, Сереженька.
— Кажется?! — закипая, произнес он. — А то, что я вместо коллекции тащил через три границы черти что, это мне тоже показалось?! Знаешь, что за такие дела делают?..
Лера сделала удивленные глаза. Это разозлило еще больше. Назревал скандал. На них уже стали обращать внимание. Но тут на выручку пришел Оглоблин.
— Вы нас, Лерочка, извините, — сказал он. — Нам надо зарегистрироваться. Вы нас подождите, пожалуйста.
С этими словами он взял Сергея под локоток и поволок к стойке регистрации, внушая на ходу:
— Веди себя достойно. Что сделано, то сделано. Забвение — вот самое суровое наказание и оно же — прощение. И потом… Может быть, это не она.
Несмотря на внешнюю неразбериху, никаких накладок при оформлении не возникло. Но тех нескольких минут, которые ушли на получение ключей от номера (одноместного!), Кузьмину вполне хватило, чтобы успокоиться.
Вместе с Оглоблиным, которого он уговорил присутствовать при разговоре, чтобы, не дай Бог, чего-нибудь не произошло (говорить он хотел только о коллекции, больше ни о чем), Сергей подошел к Лере. Но не успел задать ни одного вопроса. Его опередил Данила.
— Вот это выход! — присвистнув, воскликнул он. — А еще говорят: не верьте слухам!
Сергей и Валерия с недоумением на него посмотрели.
— Вы не туда смотрите, дорогие мои! Взгляните на вход. Гюнтер Рицке и с ним… Кто бы мог подумать!..
Имя той, которая сопровождала господина Рицке, Оглоблин мог и не называть. Лишь только Сергей посмотрел в указанном направлении, как весь мир вдруг просто исчез. Остался только он и… она — девушка в бордовом, идущая прямо на него. И этой девушкой была… Вероника. Его Вероника.
11
Гюнтер Рицке оказался импозантным человеком лет сорока пяти, похожим на Альбрехта Дюрера с автопортрета 1500 года, но без длинных волос, щегольских усов и бороды. Зато глаза (нижние веки чуть оттянуты вниз как бы неведомой силой) — словно отняты у Дюрера и спрятаны за очками в тонкой золотой оправе.
«Да он ей в прадеды годится!» — вынес свой несправедливый приговор Кузьмин.
Господин Рицке довольно сносно говорил по-русски, с легким акцентом. Это выяснилось во время знакомства. Представляя Леру (Кузьмин чуть было не застонал от досады), Оглоблин отрекомендовал ее как невесту Сергея.
— Это мне все знакомо, — улыбнулся Гюнтер и посмотрел на Веронику, которая в ответ тоже улыбнулась, но невесело. И все равно эта улыбка больно полоснула Сергея по сердцу.
Оправиться от удара Кузьмин смог только через несколько минут после того, как увидел Веронику. Что с ним творится, никто, к счастью, не заметил. Мало ли — устал с дороги.
Но придя в себя, Сергей уже напрочь забыл, кто кому кем приходится. Вероника была рядом! Он нашел ее! Опять! От нее шел такой мощный энергетический поток, и в нем восторженно плескались и тело, и сознание. А все остальное не имело никакого значения… сейчас.
Разговор продолжался не долго. Господин Рицке объявил, что рад будет продолжить знакомство через час в одном из залов ресторана, заранее арендованном, куда приглашаются обе труппы — и петербургская, и минская — в полном составе. Особое приглашение получила Лера.
«Как она могла! — возмущенно думал Сергей, стоя под холодным душем у себя в номере. — И это моя Вероника! Соблазнилась этим мухомором! Конечно, позарилась на деньги! Все, хватит млеть, как бедный юноша! Сегодня же на самолет и — домой!»
Но тут же он вспоминал, как невыносимо легко было просто стоять рядом с ней, и на ум приходили совсем другие слова. Как могла она? А как мог он?! Кто (и двух суток не прошло?) стонал в объятиях Ники!!! А невеста — еще не жена. Так что они квиты. И нечего ее ревновать.
Ревность ревностью, а одно Сергей понял четко: настал момент истины. Вот та точка — точка возврата, — когда еще можно вырвать Веронику из сердца и убраться восвояси. Да, рану придется зализывать не один год, а то и больше, но зализывать рану он будет абсолютно свободным человеком. Если он не исчезнет прямо сейчас, если спустится в ресторан и увидит Веронику даже мельком, отказаться от нее уже не будет сил.
«Все, улетаю! Сегодня же!» — решил Сергей и вновь стал прокручивать картину встречи в холле гостиницы.
Вероника пожала руку всем, кроме него. Даже Гюнтер обратил на это внимание. Но Сергей был рад, что не прикоснулся к ней, потому что и так все в нем ликовало и вопило (еще и прикосновение!). И на этом безобидном фоне казались блеклыми и ничего не значащими все ночи, проведенные в объятиях других женщин, которые у него были до Леры, и ночи с самой Лерой и одна-единственная ночь, проведенная с Никой. И это при том, что его женщины отдавали ему все, что могли — все. А Вероника… Вероника просто стояла рядом.
«Очнись! Она невеста господина Рицке!.. Все, улетаю!»
Да, нужно было сматывать удочки. Не в его принципах участвовать в боях, где победителю в качестве главного приза достается прекрасная дама. Если бы речь шла о любой другой женщине, Сергей так бы и сделал — уехал. Но речь шла о Веронике.
Кузьмин лихорадочно искал повод — железный повод, — который позволил бы ему остаться. И конечно, нашел его.
«Улечу завтра, — решил он. — Сначала пусть скажет мне, что согласилась выйти за Рицке именно из-за денег. Все легче будет забыть ее».
Сергей спустился в ресторан с опозданием. Подвел костюм. Он достал его из сумки помятым: хочешь — выбрасывай, хочешь — так носи. Пришлось вызывать горничную и просить погладить. Пока Сергей выяснял, как вызвать горничную, пока объяснял ей на аховом английском, что ему надо, время и набежало.
Пройдя в указанном портье направлении, Сергей наконец нашел своих. Господин Рицке устроил шведский стол, достойный кисти мастеров Возрождения. Под ананасами, бананами, авокадо, киви, яблоками, персиками (все оттенки и комбинации красного, желтого, зеленого…) и прочим, возлежащим в многоярусных, из нержавейки, вазах, тесно стояли блюда с аппетитной на вид закуской, не менее богатой по цветовому решению. Свет играл на металле и стекле, бросал на белоснежную скатерть цветовые фантомы, таился внутри бутылок легкого вина… Водки не было. Из чего можно было сделать вывод, что Гюнтер сторонник здорового (правильного!) образа жизни.
