Нора Робертс - Плоть и кровь
Войдя в свой кабинет, Ева сразу включила автоответчик и услышала голос Рорка:
— Полагаю, что ты снова отправилась бороться с преступностью. Я лечу в Филадельфию, там возникли некоторые проблемы и требуется мое присутствие. Думаю, что это ненадолго. Надеюсь вернуться к восьми, и тогда мы отправимся на коктейль к Линкольнам.
— Черт, совсем забыла! — пробормотала Ева, и Рорк словно услышал ее:
— Ты наверняка об этом забыла, так что сочти мои слова деликатным напоминанием. Берегите себя, лейтенант.
Весь вечер общаться со всякими светскими пижонами Еве совсем не хотелось — такие развлечения были ей не по душе. Но она прекрасно знала, что у жены Рорка существуют определенные обязанности, с которыми нельзя не считаться…
Второе сообщение было от майора Уитни, который хотел, чтобы она подготовила сообщения для прессы по нескольким текущим делам. «Вот повезло! — мрачно подумала Ева. — Опять им нужны броские заголовки».
Последним был Фини: он сообщил, что послал ей файл. Ева уселась поудобнее, включила компьютер и погрузилась в работу.
Когда в два часа дня она зашла в «Виллидж-бистро», ее рубашка намокла от пота и прилипла к спине. Что поделать, снова сломался кондиционер в кабинете. Зато в ресторанчике было прохладно, как на берегу океана. Ветерок шевелил листья пальм, росших в огромных белых керамических кадках. Стеклянные столики были расставлены на двух уровнях: часть около небольшого бассейна, остальные — вдоль огромного настенного экрана, на котором светилось изображение песчаного пляжа. На официантках были коротенькие платьица тропических расцветок, они сновали между столиками, разнося разноцветные коктейли и причудливо украшенные закуски.
Метрдотель, одетый в белоснежный костюм, говорил с легким французским акцентом. Взглянув на Евины потертые джинсы и мятую рубашку, он сказал, едва заметно поморщившись:
— Мадам, боюсь, у нас нет свободных столиков. Вы можете заглянуть в кафетерий в квартале отсюда.
— Могу, — ответила Ева, раздраженная его тоном, и сунула ему под нос свой значок. — Но есть я буду здесь. И плевать мне на то, как ты на меня смотришь, парень!
— Уберите это, — прошипел он, оглядываясь по сторонам. — Вы что, хотите, чтобы у наших посетителей аппетит пропал?
— Он у них точно пропадет, если я достану оружие. А я это сделаю, если вы немедленно не проводите меня к столику доктора Миры и не принесете стакан минералки со льдом. Программа ясна?
Поджав губы, метрдотель кивнул, после чего провел ее по каменным ступеням на второй ярус, в нишу, напоминавшую террасу с видом на океан.
— Ева! — Доктор Мира встала и, к Евиному изумлению, расцеловала ее в обе щеки. — Вы замечательно выглядите. Такая отдохнувшая и счастливая!
— Неужели это так заметно? — Мгновение поколебавшись, Ева коснулась губами щеки доктора Миры.
— Принесите стакан минеральной воды, — приказал метрдотель официантке.
— Со льдом, — уточнила Ева, бросив на него испепеляющий взгляд.
— Благодарю вас, Арман, — мягко сказала доктор Мира. — Заказ мы сделаем чуть позже.
Ева оглядела публику за столиками. Дорогие элегантные наряды, изысканные расцветки… Она нервно заерзала на стуле.
— Наверное, лучше бы я пришла к вам в кабинет.
— Но мне хотелось пригласить вас на ленч. Это одно из моих любимых мест.
— Метрдотель — полный кретин.
— Возможно, но кормят здесь отлично. Обязательно попробуйте «Клам Морис», это улитки. Не пожалеете. — Еве подали воду, доктор Мира уселась поудобнее и спросила:
— Как прошел медовый месяц?
Ева залпом выпила полстакана и снова почувствовала себя человеком.
— Скажите, мне еще долго будут задавать этот вопрос?
Мира рассмеялась. Она была хорошенькой женщиной, с мягкими пепельными волосами, зачесанными назад. На ней, как всегда, был очень элегантный костюм, на сей раз светло-желтый. Доктор Мира считалась одним из ведущих психиатров страны, но уже много лет работала в полиции и не собиралась оттуда уходить.
Ева вряд ли догадывалась, что Мира испытывает к ней нежные, почти материнские чувства.
— Вас это смущает?
— Ну, как сказать. Сами понимаете: медовый месяц, интим… — Ева прикрыла глаза. — Глупо, наверное, но я никак к этому не привыкну. К тому, что я замужем.
— Вы любите друг друга, и вы счастливы. К этому не надо привыкать, надо просто научиться этому радоваться. Вы хорошо спите?
— По большей части да. — Доктор Мира знала ее самые потаенные секреты, и с ней Ева могла быть откровенной. — Иногда по-прежнему случаются кошмары, но сейчас — гораздо реже. Воспоминания приходят и уходят. Я разобралась с ними, и теперь все это уже не так страшно.
— А вы действительно с ними разобрались?
— Да, конечно. Вместе с вами, — сказала Ева спокойно. — Я сумела выжить, доктор, и это самое главное. Неважно, кем я была, когда меня нашли. Сейчас я Ева Даллас. Я — хороший полицейский. И я всего добилась сама.
«Этим не кончится, — подумала Мира. — Такие травмы дают о себе знать всю жизнь».
— Но вы по-прежнему считаете себя прежде всего полицейским.
— Так оно и есть.
— Да, — улыбнулась доктор Мира. — Наверное, с вами так всегда и будет. Давайте закажем еду, а потом вы расскажете, почему позвонили мне.
Глава 8
Ева последовала совету доктора Миры и заказала улиток. За едой она рассказала об обстоятельствах смерти Фицхью и постаралась обрисовать его психологический портрет.
— Вы хотите, чтобы я сказала, мог ли он лишить себя жизни? То есть была ли в нем предрасположенность к этому?
— Да, — кивнула Ева.
— К сожалению, этого я сделать не могу. Любой человек при определенных обстоятельствах и в определенном состоянии способен на самоубийство.
— Не верю, — решительно заявила Ева, и доктор Мира улыбнулась.
— Вы сильная женщина, Ева. Вернее — стали сильной. Вы сделали себя собранной, рассудительной, твердой. Вы освоили науку выживания. Но вспомните, что такое отчаяние. Безнадежность. Беспомощность.
Ева помнила это слишком хорошо.
— Фицхью не был беспомощным человеком.
— Под внешней оболочкой могут скрываться такие вещи, о которых мы не подозреваем. — Заметив, что Ева снова хочет ее перебить, доктор Мира предупреждающе подняла руку. — Но во многом я с вами согласна. Судя по его психологическому портрету, воспитанию, образу жизни, этот человек не был склонен к самоубийству, тем более — к столь внезапному.
— Да, все действительно случилось внезапно, — подтвердила Ева. — Утром того дня я встречалась с ним в суде. Он был абсолютно уверен в себе и преисполнен чувства собственного достоинства. Как всегда.
