Сюзанна Брокман - Переломный момент
Она поцеловала его снова и, да, она определенно хотела быть ближе – она расстегнула его штаны, задрала свою юбку, придвинулась и...
Молли вскрикнула, и Джоунс знал, что он тоже, и только внезапное понимание, что они слишком громко себя ведут, помешало ему кончить прямо там и прямо сейчас, с первым сладким толчком внутрь нее.
О Боже, о Боже... Спасибо тебе, спасибо тебе, спасибо тебе...
Вот только это случилось совсем не так, как он себе представлял.
В его фантазии, в совершенной версии их воссоединения, когда он наконец возвращался, Молли всегда приветственно целовала его так сладко и нежно. Она была такой мягкой и теплой, а ее красивые глаза всегда были полны слез. Одна скатывалась вниз, и он убирал ее большим пальцем, и обхватывал лицо Молли ладонями, и шептал, что мечтал об этом дне.
Вместо этого он жадно целовал ее, пытаясь поглотить звуки, которые она издавала, прижимаясь к нему, балансируя на одной ноге, на цыпочках, пока он ее трахал.
Или, скорее, энергично занимался с ней любовью.
Молли чрезвычайно не любила Т-слово.
Несмотря на то, что она определенно любила заниматься кое-чем на букву Т. Он никогда не учитывал этого в своей маленькой фантазии, но ему следовало бы. Очевидно, не у него одного долгое время была бессексовая диета.
Она тоже ждала его – вот только она держалась на чистой вере. Она не знала, что он планирует найти ее. Она понятия не имела, что он провел каждый день с их последней встречи, работая на этот особый момент.
Эмоции разрывали его, и он знал, что соль, которую ощущал, целуя ее, была не только от ее слез.
И, благодаря Бога, он добавил в список «Вещей, за Которые он Благодарен» темноту в палатке. Есть предел тому, что может вынести человек.
Он почувствовал ее оргазм – еще раз спасибо, Боже – потому что у него оставалось, может, всего три секунды до своего – Иисусе! – а он не надел презерватив. Он быстро вышел из нее, и она немедленно поняла почему.
– У меня есть один, – сказала она, возясь в кармане.
Она принесла с собой презерватив – и Джоунс знал, что это было не случайно. Она пришла сюда сегодня, намереваясь с головой нырнуть обратно в их отношения горячие и страстные, точно такие же, как они закончились. Никаких вопросов, никакого «итак, чем именно ты занимался последние три года?».
И стоя здесь, тяжело дыша, вглядываясь в ее лицо в темноте, он влюбился в нее заново.
Его женщина.
Что ж, ладно, на самом деле он никогда не называл ее так в лицо.
Но прямо сейчас было не время.
– Сохрани его, – сказал он ей, но она потянулась к нему.
– Нет, Молли, стоп.
Он видел ее неверие даже в полумраке.
– Мы уже пробыли тут слишком долго, – сказал он и застегнул штаны – что было не так-то просто сделать – оставив рубашку навыпуск. Он вытер глаза рукавом, пригладил волосы, нашел очки Лесли, заправил проволочные дужки за уши.
– Поправь свою юбку.
Она не поняла и не двинулась, чтобы поправить одежду, пока он не схватил ее одной рукой, а трость – другой, и не вытащил девушку из палатки на лунный свет.
– Боюсь, это ужасно неуместно, – произнес он с британским акцентом Лесли Полларда, и хромая пошел вперед ко все еще освещенной столовой, – что вы пришли в мою палатку в столь поздний час без сопровождения, мисс Андерсон.
– Мне жаль, – сказала она.
Она вроде не выглядела как женщина, у которой только что был секс. Нет, покрасневшее, залитое слезами лицо и всклокоченные волосы, возможно, принадлежали женщине, которая тосковала и горевала.
Если у вас было воображение категории Джи[14]…
– Но я...
– Я знаю, что у вас много вопросов о нем. Вашем умершем друге. Дейве Джоунсе.
Он рылся в карманах штанов в поисках носового платка, пользуясь благоприятной возможностью и пытаясь хоть наполовину уменьшить давление на яички. Но нет, это было безнадежно. Он был обречен.
Прежде, чем протянуть Молли носовой платок, он воспользовался им, чтобы вытереть уголок рта: господи, забыл, что она начала пользоваться помадой и оставила предательский след на его лице.
– Я не уверен, что могу поведать вам больше, – добавил он. – Я встречал его лишь несколько раз.
Трудно было сказать, что смутило ее больше: его требование соблюдать приличия, его крайне правдоподобная хромота или то, что он носил носовой платок.
Она вытерла глаза, высморкалась.
– Я слышала сплетни, что... Дикие вещи, как будто он убил того человека и, не знаю, сбежал, вероятно, с его женой, – сказала она. – Но потом кто-то сказал, что он и ее тоже убил...
Не может быть. Эта старая история проделала такой путь к чертовой Африке?
Очевидно, она была искажена и изменена, как сообщение в известной игре в испорченный телефон, но до сих пор...
– Я хорошо его знала, – продолжила Молли. – Дейва Джоунса. Он никогда бы не причинил никому вреда.
Гм... Джоунс сделал мысленную пометку – обговорить это в другое время. Прямо сейчас, так или иначе, у него были другие первостепенные задачи. Они наконец выбрались из хорошо прослушиваемого окружения спящих палаток, и он склонился пониже к девушке, понизив голос и сменив тему:
– Важно, чтобы ты не делала ничего необычного, Мол. Это может показаться сумасшедшим или параноидальным, но, проклятье, если ты успела услышать про...
Послушай, я не хочу, чтобы у дурных людей появился повод говорить, что моя добродетельная экс-подруга внезапно закрутила с каким-то парнем, которого только встретила. Разве что теперь ночевки с незнакомцами обычное дело в твоем репертуаре.
– Ты же знаешь, что нет, – сказала она ему.
Ага. Он кивнул.
– А значит любой, у кого есть мозги, сложит два и два и поймет, что это, должно быть, я.
Она остановила его, положив свою руку на его. Но прикосновение продлилось недолго – ведь она знала, что в столовой сестра Маура пьет чай, отдыхая после ночной смены в больнице.
Может монахиня и не могла видеть их здесь в лунном свете, но они не могли знать этого наверняка.
– Значит, мы должны быть осторожны, – сказала она. Ее глаза опять наполнились слезами. – Не могу поверить, что ты действительно здесь. Ну и ну, это ужасная стрижка.
– Мы были осторожны в Индонезии, – ответил ей Джоунс.
Он снял очки, протер их краем рубашки. Так можно занять руки. Чтобы не попытаться убрать волосы с ее лица. Или снова притянуть ее, чтобы поцеловать и закончить то, что они начали.
– И сколько времени прошло, прежде чем весь лагерь оказался в курсе? Два дня или три?
– Тогда мы должны быть даже более... – начала она.
Он перебил ее.
– Осторожности недостаточно. – Вернул очки обратно. – То, что случилось в моей палатке сегодня ночью... Мол, это не должно повториться опять.
