Джули Миллер - Подарки для любимых
Трент закрыл изображения на мониторе. Им с Максом предстояло кропотливое, нудное дело, но в их профессии это обычное явление.
– Какой смысл угрожать Кейти? Она ведь никого не собиралась арестовывать. Ублюдку логичнее было бы охотиться за мной, за тобой, за Лив и Джимом, или за кем-нибудь еще из отдела, если он хотел ввести нас в заблуждение или помешать расследованию!
Макс опустил телефон, не набрав номера.
– Думаешь, этот Смит пытался вломиться к ней в квартиру, чтобы что-нибудь с ней сделать, а не просто украсть ее компьютер, например?
– Я не дал ему довести до конца то, за чем он явился. Да и он не собирался останавливаться, чтобы поговорить со мной.
Макс задумчиво поскреб подбородок и вздохнул:
– Полученные угрозы как-то повлияли на ее работоспособность?
Трент покосился на Кейти. Она просматривала разложенные на столе распечатки, потом что-то сказала в свою гарнитуру.
– Она выглядит рассеянной и умной, как всегда.
– Любопытно. – Если Макс что-то хотел сказать своим таинственным замечанием, уточнять он не стал. – Ну а угрозы сработали?
Трент до сих пор чувствовал отметины на коже, когда она вцепилась в него. Она обнимала его до тех пор, пока не перестала дрожать. Он никогда не забудет выражение страха и тревоги на лице Тайлера.
– Даже ее сынишка все понял. В течение дня Джим находится в школе и охраняет Тайлера, сейчас мальчик в безопасности. Но как убедить девятилетнего мальчика, что все будет хорошо, если я даже не знаю, с чем мы столкнулись?
– У меня нет детей… Черт, вот ужасная мысль, правда – я и дети? – Макс облокотился о стол и сцепил пальцы. – Но, по-моему, их все время нужно защищать.
– И Кейти тоже, – Трент криво улыбнулся, – но, учитывая мое к ней отношение, мне трудно проводить с ней столько времени.
– Трудно, потому что ты такой хороший парень. Ты все обдумываешь заранее. Ждешь приглашения. Не хватаешь и не целуешь женщину, как я поступил с Рози, когда мы впервые встретились, и я… – Макс внимательно посмотрел на Трента и в полном восторге шлепнул ладонью по столешнице. – Черт возьми, младший! Ты все-таки поцеловал ее! И, по-моему, не по-дружески в щечку…
Трент вздохнул и попытался обуздать волнение Макса:
– Они оказались не ко времени.
– Они? Значит, ты поцеловал ее не один раз? – Макс негромко выругался. – И ты скрывал это от меня? Когда же у вас все началось?
Трент смерил своего напарника испепеляющим взглядом:
– Ничего не было.
– Значит, фейерверк не получился? – разочарованно уточнил Макс.
О нет, искр было достаточно, но надпись «Умри, Кейти» напомнила Тренту, что Кейти нуждается в его защите, а не в любви. Макс наклонился и прошептал:
– Может, боеприпасы подвели?
– Сейчас Рождество, а не День независимости, – отшутился Трент. – Не время для фейерверков. Я воспользовался случаем, но некстати. – Причем не один раз.
Макс что-то проворчал и стал рыться в бумагах, разбросанных на столе.
– Младший, ты не умеешь пользоваться случаем. Если бы Кейти не хотела, ты бы не…
– Для нее на первом месте безопасность Тайлера. – Трент вынул из ящика стола телефонный справочник и принялся искать нужные номера. – Так и должно быть. Безопасность Тайлера и для меня на первом месте. Хочу выяснить, кто этот подонок, и вызвать его к себе на допрос. Хочу, чтобы он исчез из их жизни, чтобы Тайлер мог снова стать обыкновенным мальчишкой, а Кейти…
Что Кейти? Он снова станет ее лучшим другом, хотя больше всего на свете хочет стать ее любовником? Любимым? Он хотел стать для нее всем!
– Спустись с небес на землю, здоровяк! – Оливия постучала по краю его стола, отвлекая от невеселых мыслей. – Лейтенант ждет нас у себя. По телевизору показывают репортаж об освобождении Лиланда.
Отбросив тревожные мысли, Трент встал и следом за Лив и Максом отправился в другой конец зала. Кейти закончила разговор и взяла ноутбук. Когда она проходила мимо Трента, он уловил аромат ее духов. Кейти поставила ноутбук на стол и села, а Трент остался стоять у стены.
– Давайте посмотрим, что хочет сказать наш общий друг. – Лейтенант Рафферти-Тейлор включила звук, и все взгляды устремились на экран телевизора. Вспышки камер высвечивали фигуру Лиланда Эшера, выходящего из тюрьмы.
Похожий на политика, который ведет агитацию во время избирательной кампании, Эшер помахал толпе возбужденных репортеров, зевак и вооруженных охранников, которые должны были проследить, чтобы все шло гладко до того, как предполагаемый главарь мафии не покинет помещение. Раньше Эшер был приземистым толстяком, в тюрьме он сильно похудел. Трент разглядел, что на Эшере дорогой, сшитый на заказ костюм и такое же пальто. Судя по всему, он не испытывал недостатка в деньгах. Сопровождавший его человек с портфелем первым поднялся на небольшое возвышение. Он представился адвокатом Эшера и сделал заявление относительно освобождения своего клиента.
Но речь адвоката превратилась в сплошной треск помех, когда Кейти заерзала в кресле. Она то барабанила пальцами по клавиатуре, ничего не печатая, то теребила свои волосы. Что-то явно беспокоило ее.
Макс ткнул Трента локтем в бок:
– Тебе правда с ней тяжело, младший? Хочешь, я буду охранять Кейти?
– Нет.
Оливия, сидевшая в углу, кивнула в сторону телевизора:
– Он поднялся. Сделайте погромче!
Темноволосая женщина в шубе подбежала к импровизированной трибуне и поцеловала Лиланда в щеку, затем повернулась к камере. Она с обожанием смотрела на мрачного седеющего человека, а он обнял ее за талию и притянул к себе.
Кейти показала на экран:
– Это Беверли Эйзенбах, вторая половина мистера Эшера. Она психолог, занималась с Мэттом Эшером и Стивеном Марчем, когда те были подростками.
– Ты получила ответ на запрос, был ли Лиланд ее пациентом?
Кейти пожала плечами:
– «Поговорите с ее поверенным и получите ордер».
Эшер разглагольствовал о том, что он учился на своих ошибках, что тюремное заключение не повлияло на его капиталовложения, и о своем здоровье.
Трент тем временем сообщил, что ему удалось узнать.
– Я нашел заведующую общежитием, в котором жили Бев Эйзенбах и Изабель Эшер. Сейчас она на пенсии, но прекрасно помнит, как Бев и Изабель вместе ходили на лекции и вместе проводили свободное время до тех пор, пока Изабель не бросила колледж. Она называла их «День и ночь». И не только потому, что одна из них была брюнеткой, а другая блондинкой. Заведующая сказала, что никогда не понимала, почему так хорошо поладили две девушки с такими разными характерами. Доктор Эйзенбах – аккуратная, организованная, хорошо училась, получала стипендию и вовремя защитилась, а Изабель – бунтарка, которая поступила в колледж только для того, чтобы хорошо потусоваться…
