Наталия Орбенина - Ледяная дева
Через две недели принесли телеграмму о приезде Алтуховой. Ангелина Петровна как ни в чем не бывало отдала распоряжение прислуге приготовить флигель для гостей, а также, когда гостья приедет в дом, немедля препроводить ее в спальню хозяйки. Даже если на тот момент сама хозяйка будет отсутствовать. Горничные и лакеи только перешептывались да переглядывались, обсуждая неприятности господ. Барин семью бросил, дома не показывается, молодой барин тоже из дому пропал. Сама барыня на себя не похожа ходит, в старуху превратилась. Какие же тут гости?
Утром, в день приезда милого друга Софьи Толкушина встала с постели со светлым лицом и спокойной душой. Она ждала встречи, да только не с любимой подругой. Позвала горничную и приказала подать шелковое розовое платье с кружевами, которое одевалось только по торжественным случаям. Горничная гладко причесала ее светлые волосы и робко улыбнулась хозяйке. Ангелина Петровна ответила ей улыбкой, которая напомнила прежнюю Ангелину. Толкушина похлопала горничную по руке. Мол, ничего еще, все будет хорошо, и та, просияв, чмокнула барыню в плечо и выбежала вон. Вскоре весть о том, что барыня вновь повеселела, облетела весь дом. Все забегали, засуетились, послышался, как и прежде, смех, громкий разговор. Готовились к приезду гостьи.
Ангелина Петровна выбрала шляпку, что понарядней, с цветами и птицами, взяла зачем-то большой дорожный саквояж и вышла на задний двор. Кухарка с удивлением приметила, что барыня зашла в дворницкую и вскоре вышла оттуда, а в саквояже явно появилось что-то тяжелое.
Выйдя со двора собственного дома, Толкушина взяла извозчика и приказала ему двигаться в сторону Фонтанки. Добрались до Невского проспекта у Аничкова моста. Тут Ангелина Петровна отпустила извозчика и дальше пошла пешком. Оказавшись на берегу реки, она неспешно спустилась с набережной к самой воде и остановилась. Поставила около себя саквояж, открыла его и вынула оттуда увесистый камень. Что ж, вот и все. И не надо больше мучаться и страдать, бесполезно ждать и надеяться, чуда не произойдет. А произойдет то, что она решила.
— Господи. Прости меня, рабу твою! Прости за грех, который беру на свою душу! Прости меня, прости, о Господи! Все в руках Твоих, все по Твоей воле! Прими меня, несчастную! Господи, прости!
С этими словами она размашисто перекрестилась и решительно шагнула вперед. Но в тот миг, когда ее тело уже потеряло равновесие и накренилось над водой, именно в это неуловимое мгновение чьи-то сильные руки схватили ее сзади и оттолкнули прочь. Камень выскользнул, с шумом упал в воду и поднял тучу брызг. Раздался треск разорвавшегося от резкого движения платья, вода облила ее и незнакомого спасителя с ног до головы.
— Опомнитесь! Не смейте этого делать! — срывающимся от волнения голосом крикнул человек.
Ангелина покачнулась и, ничего не видя вокруг, потеряла сознание. Нарядная шляпка слетела на землю.
Когда она открыла глаза, то первым, кого она увидела, почему-то был Нелидов.
«Я сошла с ума, я брежу».
— Ну, слава богу. Глаза открылись! Ангелина Петровна, голубушка! Очнитесь!
Феликс легонько потряс ее за плечи. Щеки Толкушиной горели, вероятно, Нелидов хлестал ее по щекам, чтобы вывести из обморока.
— Вы что тут делаете? — только и могла промолвить Толкушина.
— Отношу несуразность вашего вопроса на счет вашего обморочного состояния, — попытался пошутить Нелидов. — Как вы изволите заметить, я тут спасаю одну прекрасную даму от ужасной ошибки, которую она попыталась совершить. Как вам, получше?
Толкушина приподнялась и потерла лоб, покрытый липким потом. Обвела мутным взором берег реки, нескольких праздных зевак, которые уже стали собираться неподалеку, свое разорванное платье, открытый саквояж, помятую шляпу, на которую по случайности наступил нечаянный спаситель. По лестнице, ведшей наверх на набережную, быстро спускался городовой.
— Что здесь происходит, господа? — сурово спросил страж порядка.
— Ничего особенного, — пожал плечами Нелидов. — Даме стало нехорошо, она поскользнулась, да чуть не упала в воду. Я ее удержал, но случайно порвалось платье, и вот, — Феликс удрученно покачал головой, — ненароком наступил на шляпу. Видимо, попортил сильно.
Городовой, словно не веря словам Нелидова, продолжал с подозрением рассматривать место происшествия и его участников.
— Да что ты стоишь истуканом! — рассердился Нелидов. — Разве не видишь, барыне плохо, без сил она, вот-вот опять сознание потеряет. Беги за извозчиком!
— Слушаюсь, барин! — и городовой умчал, гремя сапогами.
Толкушина между тем действительно никак не могла прийти в себя. Она так хотела умереть, что сознание к ней упорно не возвращалось. Она беспомощно водила руками по краям порванного платья, а потом снова опрокинулась на спину. Нелидов зачерпнул полную пригоршню воды и плеснул женщине в лицо. Холодная вода немного привела ее в чувство.
— Вот и извозчик. Давайте-ка, я вас подыму! — Нелидов не без труда поднял женщину и понес, сверху к нему на помощь поспешил городовой. Вдвоем они поместили ее в экипаж.
— Куда прикажете, Ангелина Петровна? Желаете ли, чтобы я отвез вас домой?
— У меня нет теперь дома, — глухо произнесла Толкушина.
— Я могу разместить вас у себя в номерах. Я нынче в столице в гостинице живу, квартиру не нанимал, скоро обратно в Грушевку.
— Нет, в гостиницу мне нельзя. Никак нельзя. Нехорошо, неприлично.
— Помилуйте. Глупости какие! — вскричал Нелидов. — Да вы, матушка, сейчас только что чуть было не совершили гораздо более страшный грех! Грех самоубийства!
При этих словах Толкушина вся вздрогнула и посмотрела на своего спасителя со смертельным ужасом, словно только что осознала содеянное.
— И надо же, надо же такому случиться, что именно я, именно я оказался рядом! Именно я! — сокрушался Нелидов.
— Конечно, Соломея, а теперь я… — пролепетала Ангелина, которая начала что-то соображать.
— Послушайте, нам надо же что-то решить, куда вас везти, коли вы не можете ни домой, ни в гостиницу.
И тут Ангелина Петровна вдруг почувствовала ужасную боль в сердце, и перед ее взором всплыло лицо Софьи. Наверное, именно в этот миг она читала предсмертное письмо, оставленное в спальне.
— Везите меня к дому. Но не в парадный вход, а во флигель. Там теперь моя подруга Софья Алексеевна Алтухова гостит. Там меня и оставьте.
Нелидов вздохнул с облегчением, и возница тронул.
— Эй, постойте! — раздался позади крик одного из зевак. — Шляпу-то позабыли!
Глава 16
