Энн Стюарт - Ледяная синева (ЛП)
— Не знаю.
Он молниеносно поднял руку и пугающе крепко обхватил её шею.
— Не хочу опять это слушать, — спокойно сказал он. — Больше никаких увёрток.
— Это правда. — Голос Саммер звучал приглушённо из-за того, что Така сдавил ей горло. — Мика изготовил копию. Я думала, он оставит оригинал где-то в доме.
Така немного ослабил хватку.
— Но он не оставил. Поверьте мне, если бы урна была здесь, я бы её нашёл. Куда ещё он мог её деть?
— Я не… — Мужская рука опять сжалась, и её голос пресёкся. Саммер нервно сглотнула. Ладонь на горле ощущалась очень остро. — Он мог отдать вазу кому-то ещё, чтобы спрятать.
— Нет.
— Мне тяжело дышать, — с трудом прохрипела Саммер.
— Может, вы отдали урну младшей сестре, — размышлял тем временем Такаши. — Никто бы не подумал, что вы способны подвергнуть её опасности, но иногда люди могут удивлять. Может, вы волнуетесь о ней не так уж сильно, как думаете, особенно если на кону триста тысяч долларов?
— Вы отвратительны, — прошипела она в ответ.
— Тогда скажите, где урна. Или придётся спросить вашу сестру?
Их взгляды встретились. Глаза Такаши были тёмными, холодными, неумолимыми, и Саммер спросила себя: как она могла хоть раз подумать о нём как о спасителе? Не будь она такой уставшей и напуганной, не сиди в одном белье, то, возможно, и поборолась бы с ним. Но сейчас она ему не ровня, и самое важное — нужно любой ценой не впутать в это дело сестру. Чёрт, да зачем вообще с ним бороться? Она проиграла, и ставки оказались выше, чем она изначально предполагала. Теперь речь шла не просто о сохранении вазы почти неземной красоты — подарка от человека, который больше других любил и защищал Саммер, — но и о безопасности младшей сестрёнки. И тысяча бесценных ваз — ничто по сравнению с её жизнью.
— Я могу найти вазу, — прошептала Саммер.
Такаши сразу же ослабил хватку и опустил руку.
— Так сделайте это.
— Я могу сначала одеться?
Он позволил взгляду пройтись по её телу с головы до пят.
— Если хотите.
Конечно, Такаши не собирался оставлять Саммер одну. Как и не думал отводить от неё глаз. Саммер натянула джинсы, закусив губу, — лишь бы не вскрикнуть, когда мягкая ткань прошлась по ожогам. Резким движением надела футболку. Та была слишком лёгкой; лучше было бы взять что-нибудь потеплее. Но один взгляд на его непреклонное лицо, и вопрос отпал сам собой.
Такаши загораживал дверь в спальню. Странно, он такой стройный… а занимает столько места.
— Мне нужны туфли, — заметила Саммер.
— Кроссовки. Может, придётся побегать. И наденьте свитер — на улице холодно.
Подумать только! Саммер до сих пор чувствовала его руку на горле. В какой-то момент она подумала, что Такаши может легко задушить её. И сделает это, если она вздумает сопротивляться. А теперь он беспокоится, как бы она не замёрзла!
Такаши отодвинулся, и Саммер, кивнув, направилась к шкафу. Хоть следов обыска не было заметно, она знала, что он и там искал. Саммер взяла старые кроссовки и мешковатый свитер. От тщеславия, которое и так никогда не входило в перечень её недостатков, теперь не осталось и следа. Такаши уже видел её практически голой и остался равнодушным. Не то чтобы она хотела произвести на него впечатление — это последнее, что ей сейчас было нужно! — но так грустно чувствовать свою неуклюжесть и заурядность, столкнувшись с подобной красотой.
А Такаши был красив. У неё не было времени задуматься об этом — она спасала свою жизнь. Но со своими шелковистыми прямыми чёрными волосами, тёмными непроницаемыми глазами, сочным ртом он был почти столь же великолепен, как и предмет его отчаянных поисков.
Но в его красоте было что-то тревожащее. Саммер провела среди голливудских красавчиков большую часть жизни и знала, что хорошие внешние данные обычно служили лишь своего рода валютой. Скотт был одним из самых привлекательных мужчин, которых она когда-либо встречала, и, будучи ценительницей прекрасного, она потому и выбрала его в качестве партнера — чтобы переспать и побороть страхи.
Такой план, конечно, не мог привести к чему-то хорошему. Она использовала Скотта, одновременно надеясь, что влюбится, но в конце концов поняла, что разрешённый «взрослый» секс сильно переоценивают, и неважно, насколько нежен партнёр. Можно спокойно прожить и без постельных утех!
Так почему же сейчас она смотрела на необычное, прекрасное лицо Такаши О’Брайена и неожиданно чувствовала себя потерянной? Но, в конце концов, всё это неважно: когда он получит вазу, то — если повезёт — оставит её в покое. И наверняка будет счастлив, что избавился от неё. А она позабудет все неразумные желания, которые, по её собственному мнению, была не способна чувствовать.
Поскорее бы!
— Ваза не здесь.
Такаши выключил свет, и комната погрузилась во мрак. В коридоре продолжала мягко гореть лампа.
— Вы же не собираетесь играть в кошки-мышки? Это было бы не очень мудро.
— Ничего не знаю насчёт своей мудрости. Что вы собираетесь сделать с вазой?
— Я уже говорил — отвезу в Японию.
— А со мной? Убьёте?
Саммер удалось его удивить.
— Разве в последние двадцать четыре часа я не делал всё возможное, лишь бы спасти вашу жизнь? Даже несмотря на все ваши усилия помешать этому?
И ведь не поспоришь!
— Я готова, — отозвалась Саммер.
— Тогда давайте заберём вашу чёртову урну.
Конечно же, её придётся убить. Такаши всегда это знал, но ему совсем не нравилось, что Саммер, кажется, тоже. Пару раз он был близок к цели, но в последнюю минуту раздумывал. Но как только урна окажется у него, разумнее всего будет прикончить Саммер. Быстро, безболезненно… Она даже не поймёт, что случилось.
К сожалению, Саммер уже подозревала его. Будет ли она бороться, когда придёт время? Така надеялся, что нет, ведь только ей же будет больнее. Пусть лучше просто сдастся! В случае борьбы он с лёгкостью победит: ей свойственна мягкость, ему — твёрдость и решительность. Тогда, в ванной, он позволил себе отвлечься и из-за этого чуть переборщил с силой. Не нужно было так крепко хватать её за горло.
Наблюдательность у Таки была развита гораздо лучше, чем у обычных людей, и тем коротким взглядом, что он себе позволил, он впитал каждый сантиметр её обнажённой кожи. Шрамы на запястьях его не удивили: он знал, что подростком, вскоре после гибели Ханы Хаяси, Саммер пыталась покончить жизнь самоубийством. Но неожиданно бледная, кремовая кожа Саммер — гладкая и мягкая — его прямо заворожила. Над левой грудью у неё была родинка, и будь он проклят, если татуировка, выглядывающая из-под белья, была только плодом воображения. Кто бы мог подумать, что такие девушки делают татуировки! Интересно взглянуть на рисунок. Конечно же, он сможет посмотреть… после её смерти.
