Патриция Макдональд - Замужем за незнакомцем
— Отвечай на вопрос.
— Я видел, как он подошел сзади, хотел ее столкнуть.
— Как он выглядел? — спросила Джоан.
Джош пожал плечами:
— Да не знаю… Он был в темных штанах, фуфайке с капюшоном и в лыжном шлеме. С красным вокруг глаз.
У Эммы перехватило дыхание. И грудь сдавило — будто на нее рухнуло тяжеленное бревно.
— Что еще? — продолжала Джоан. — Какого он был роста?
— Больше я ничего не запомнил. Все же быстро было.
— Ну, хорошо. Оставь свое имя и адрес патрульному. Возможно, нам придется еще разок с тобой побеседовать.
— Спасибо, Джош, — прошептала Эмма ему вслед.
Джоан посмотрела на Эмму и сказала серьезно:
— Вы понимаете, что после случившегося шансов на то, что нападение в Пайн-Барренсе было случайным, нет?
Эмма ничего не ответила. Она все прекрасно понимала.
— Лейтенант, нам пора ехать, — напомнил врач.
— Да-да, — ответила Джоан. — Эмма, я пошлю с вами нескольких полицейских. Они будут дежурить в больнице.
— Спасибо, — чуть слышно прошептала Эмма.
К каталке подошли двое полицейских. Эмма лежала неподвижно. Каталку повезли к выходу.
Когда ее спускали со ступеней, Эмма обратила внимание на огромные освещенные окна в здании напротив вокзала. В одном из них она увидела двух студентов. Парень с контрабасом, девушка со скрипкой у плеча. По-видимому, они репетировали.
Здание музыкального факультета, подумала Эмма. Его окна выходят на платформу.
— Наш маленький пациент чувствует себя превосходно, — сказал врач, отключая УЗИ-сканер. — А вы?
— Уже лучше. Доктор Вайс, можно мне домой?
Он с сомнением посмотрел на ее свежие повязки.
— А за вами есть кому ухаживать? Да, кстати, к вам пришли. Вы в состоянии принять посетителя?
— А кто это? — спросила Эмма, но доктор Вайс уже вышел.
Неужели Дэвид? — подумала она. Нет, если бы Дэвид узнал, что она здесь, и приехал, полицейские, которые ее охраняют, тут же отправили бы его в участок. Эмма повернула голову и взглянула на занавеску, отделявшую ее отсек от коридора.
Из-за занавески появилась Стефани в синем шерстяном костюме, который ей очень шел.
— Боже ты мой! Эмма, как ты, дорогая? — Она нежно поцеловала Эмму в лоб. — Я ехала из Трентона и обо всем услышала по радио. Пыталась дозвониться Дэвиду, но он не отвечал, и я помчалась сюда.
— Меня хотели столкнуть под поезд.
Стефани стиснула руки на груди.
— Да знаю я… — Она присела на пластиковый стул у кровати. — Что говорят полицейские? Что это тот же тип, из Пайн-Барренса?
Эмма кивнула.
— Да. На нем был капюшон и лыжный шлем. Кто-то желает моей смерти. — Ее передернуло. — Лейтенант Аткинс подозревает моего мужа.
Стефани рассеянно погладила Эмму по руке.
— Почему ты молчишь? — спросила Эмма. — Ты тоже так считаешь?
— Я ничего не считаю. Просто думаю.
— Так расскажи, о чем думаешь.
— Мне очень нравится Дэвид, — сказала Стефани с грустью. — Он отличный парень. И вы выглядите такой счастливой парой…
— Господи, да мы только что поженились! Зачем ему было бы убивать меня прямо в день свадьбы?
— Не знаю. Может, он решил, что ошибся… Или у него есть любовница.
— Стефи, ты что? Ведь речь идет об убийстве!
— Эмма, я не хочу никого обвинять, но у тебя большое состояние. И в случае твоей смерти обогатится только один человек.
— Деньги его не интересуют! — воскликнула Эмма.
— Деньги интересуют всех.
— Я понимаю, ты говоришь вполне здравые вещи. Но я просто не могу такого себе представить! Не прошло недели, как мы поженились. Поклялись любить и оберегать друг друга до самой смерти. И теперь все вокруг пытаются меня убедить, что человек, которому я доверила свою жизнь, может оказаться убийцей.
— Эмма, ты же его почти не знаешь. События развивались так стремительно!
— Это отнюдь не значит, что я ошиблась. Дэвид меня любит.
— Любит? Тогда почему его нет здесь, рядом с тобой?
— Не знаю, — ответила Эмма со слезами на глазах.
— Ой, Эмма! — смутилась Стефани. — Ну хорошо, а кто тогда? У тебя нет врагов.
Эмма помолчала и сказала:
— По-видимому, есть. У меня в центре была одна пациентка, она умерла от анорексии. Ее отец во всем обвинил меня и поклялся мне отомстить.
— Но почему? Почему он обвинил тебя? Когда анорексия доходит до последней стадии, уже…
Эмма замялась.
— Понимаешь, в ходе лечения я стала подозревать, что он вынуждал ее вступать с ним в сексуальные отношения. Познакомившись с родителями, я заметила, что мать — женщина полная и, можно так сказать, сексуальная. Сначала я подумала, что анорексия — это реакция на образ матери, но потом стала думать, что девочка таким образом демонстрировала, что не годится, так сказать, на роль собственной матери.
— И как ты поступила?
— Я поговорила со своим начальником — с Берком. Он, как и я, счел, что ее нужно показать врачу. Гинеколог, который специализируется на сексуальных домогательствах, согласился ее проконсультировать. Отец, узнав об этом, пришел в ярость.
— И ее не осмотрели?
— Нет, осмотрели. С разрешения матери. Врач не нашел никаких подтверждений нашей версии. Отец забрал ее из центра, и через несколько недель она умерла.
— Ты думаешь, ты ошиблась насчет отца?
— Может быть. Но растлевать можно по-разному. — Эмма грустно покачала головой. — После истории в Пайн-Барренсе полиция его допрашивала. Он был вне себя. Сегодня я встретила его у нас в центре, и он накинулся на меня. А когда меня увозили с вокзала на «скорой», я обратила внимание, что здание музыкального факультета, где он работает, находится как раз напротив вокзала.
— И какое это имеет отношение к случившемуся?
— Он мог заметить меня на платформе и прийти туда.
— Пожалуй, ты права, — кивнула Стефани.
— А лейтенант Аткинс зациклилась на Дэвиде, — сказала Эмма. — Она уверена, что это Дэвид, и никто другой.
Стефани наморщила лоб.
— А твою пациентку звали случайно не Айви Девлин?
— С чего ты это взяла? — тут же спросила Эмма.
— Эмма, я же преподаю в средней школе. От анорексии умирает не так много подростков. Сестра Айви учится у меня.
— Боже мой! Теперь я буду мучиться. Мне не следовало тебе этого рассказывать.
— Почему? Ты же не рассказала мне, что она тебе говорила.
— Все равно, мне не надо было ее обсуждать.
— Алида, сестра Айви, была очень застенчивой девочкой. А вскоре после смерти Айви стала приходить в школу накрашенная, в коротеньких маечках, не прикрывающих пупок. Стала этакой секс-бомбочкой.
