Сандра Браун - Жажда
Лорен была потрясена ненавистью в голосе Оливии и не нашлась что ответить.
Оливия резко встала и заходила по кабинету.
– Если обсуждение этого вопроса закончено, я должна заняться необходимыми приготовлениями.
Она посмотрела на Джереда, потом на Лорен. Оба промолчали, и Оливия сделала Карсону знак следовать за собой. Прежде чем выйти из комнаты, Карсон похлопал Лорен по плечу и двинулся вслед за жесткими шелестящими юбками Оливии.
Лорен была в смятении. Почему она продолжает сидеть здесь?
Ей уже давно пора быть наверху и собирать свои вещи. Ей следовало немедленно бежать из этого дома. Она смотрела перед собой пустым, ничего не выражающим взглядом, а в мыслях у нее царил сумбур.
Из чего ей было выбирать? Она не могла вернуться назад, в Северную Каролину, встретиться с Уильямом и своими бывшими опекунами. Эта глава ее жизни была прочитана и закрыта. По крайней мере для нее.
Ей предстоит брак без любви, с совершенно чужим человеком. Но не навечно же. Зато у нее будет с чего начать, когда она расстанется с Локеттами. И уж как-нибудь она переживет позор развода. Возможно, ей даже удастся выдавать себя за вдову, если уехать достаточно далеко от Техаса. А тем временем она могла бы жить вполне прилично.
Что еще ей остается? Мелькнула мысль об Эде Треверсе и его любезном предложении оказать ей помощь.
Может быть, он мог бы достать ей место официантки в заведении Харви? Но Лорен тотчас признала эту идею никуда не годной. Ее умение развлекать гостей в приличном доме совершенно не годилось для работы официанткой в ресторане. Да и вряд ли она была способна бегать с тяжелыми подносами и спать в одной комнате с другими девушками, считая минуты уединения, если на таковые вообще можно рассчитывать.
«За» и «против» боролись в ее сознании, сменяя друг друга, но в конце концов она приняла положительное решение, и главным доводом было то, что сказала Джереду Оливия: «Бен хотел этого. Бен выбрал ее для своего сына». Почему? Ее мучила мысль, что ответ на этот вопрос она так и не узнает.
Лорен настолько погрузилась в свои мысли, что почти забыла о присутствии Джереда. Он так и стоял у окна спиной к ней. Почему он молчит?
Она посмотрела на Джереда, пытаясь угадать, о чем он думает, и таким образом хоть ненамного приподнять завесу будущего. Оливия дала понять достаточно ясно, что его жена для него будет чисто символической фигурой. Она навсегда останется невестой и никогда не будет женой. Потому что это фиктивный брак. Сердце Лорен мучительно сжалось, потом забилось с удвоенной силой. Она толком ничего не знала о физических отношениях между мужчиной и женщиной, но понимала, что имела в виду Оливия.
Они должны поговорить. Прежде чем дать свое согласие на этот нелепый брак, она должна узнать, что чувствует он. Лорен решительно, но все же с оттенком робости поднялась со стула и подошла к нему:
– Мистер Локетт?
Она заметила, что при звуке ее голоса он мгновенно напрягся и медленно повернулся на каблуках лицом к ней.
Он ничего не сказал, только посмотрел на нее этим своим холодным, насмешливым взглядом, крепко сжав губы, которые превратились в жесткую, узкую линию.
– Я… я хочу знать… – заикаясь, пробормотала Лорен, но он перебил ее:
– Вы проглотили наживку, крючок и даже удочку, верно? Вы и надеяться не смели на такую удачу. Получить уйму денег! И мужа в придачу! Старая дева, священникова дочка, и вдруг такой скачок по социальной лестнице.
Он ронял жестокие, грубые слова с явным намерением оскорбить ее. Неужели он действительно так думает? Неужели считает, что она знала о планах Бена, касавшихся ее будущего? От гнева и стыда на глазах у Лорен появились слезы, и она с мольбой посмотрела на него:
– Мистер Локетт, вы должны…
Он резко схватил ее за плечи и встряхнул своими сильными руками. Ее голова откинулась назад, волосы распустились и рассыпались по спине.
Сквозь сжатые зубы, но притворно ласковым голосом он прошептал:
– При сложившихся обстоятельствах мы могли бы обойтись и без официальности: никаких «мистер» и «мисс», меня зовут Джеред. Ну-ка назовите меня так! – скомандовал он.
Его руки еще крепче сжали ее плечи, у Лорен застучали зубы, она начала дрожать и все же ухитрилась, задыхаясь, произнести:
– Джеред.
Крупная слеза, как сверкающий драгоценный камень, скатилась по ее щеке. Эта одинокая слезинка привела Джереда в еще большую ярость.
– Не могу понять, как вы смогли одурачить такого умного и проницательного человека, как мой отец, но не воображайте, что вам удастся и меня провести. Я равнодушен к женским слезам, и ваши бездонные серые глаза на меня не действуют, ясно?
Он еще раз встряхнул ее.
– Мы оба вляпались в историю. Держитесь от меня подальше, и, возможно, нам удастся пережить это. Старик Бен славился своими шуточками, и, кажется, последнюю из них он сыграл со мной. Не сомневаюсь, что в вас он нашел весьма сговорчивого партнера.
– Нет! – воскликнула Лорен. – Я ничего не знала о его планах. Бен только раз мимоходом упомянул о вас. Я не…
– В таком случае вы еще глупее, чем я думал. Вы вообразили, что Бен имел на вас виды? Тогда получается, что он и над вами подшутил. Вы погнались за славным, богатым и старым мужем, который в ближайшем будущем должен сделать вас богатой вдовой. Я прав?
Последние слова он буквально прокричал ей в лицо, изо всех сил сжимая ее плечи. Подняв голову, Лорен встретила взгляд его янтарных глаз, вспыхнувших вдруг каким-то странным огнем.
Джеред смотрел сверху вниз на ее умоляющее лицо, и невольно охвативший его гнев сменился удивлением. Их тела были тесно прижаты друг к другу – нежность и твердость, слабость и сила, женственность и мужественность. Этот контраст был слишком заметен, чтобы можно было не обратить на него внимания.
Возможно, за секунду до этого Джеред и не подозревал о том, что сделает, но не смог удержаться и прижался губами к ее губам с такой силой, что причинил ей боль. Он хотел оскорбить Лорен, унизить еще больше, вывести ее из себя, но ее тело было таким податливым, губы нежными, теплыми, невинными, что грубость превратилась в нежность, в этом поцелуе как бы заключался вопрос, на который он ждал от нее ответа.
Его руки медленно обвились вокруг ее талии, стараясь притянуть ее еще ближе. Джеред не обращал внимания на слабое сопротивление девушки, и, положив одну руку ей на затылок, он не давал ей возможности повернуть голову. Так они и стояли, прижавшись друг к другу, пока губы Лорен не раскрылись, уступая его нажиму. Пальцы Джереда бессознательно сжали густые пряди ее волос.
Его язык начал обшаривать ее рот, сладостный и не похожий ни на один из тех, которые он когда-либо целовал. Он чувствовал, как напряглись ее соски под тонкой тканью блузки, и от этого Джеред совсем потерял голову, его рот стал еще более настойчивым и жадным.
