Гарольд Роббинс - Плоть и кровь
Бейдр кивнул.
— Понятно. Но предположим, что эти проблемы решаемы. Каким должен быть первый шаг?
— Всякий фильм начинается со сценария.
— До сих пор вы писали сценарии своих картин сами. Как насчет этого?
— С удовольствием бы взялся, если бы имел соответствующую подготовку. Мне недостает знания вопроса.
— Если вы получите все необходимые консультации?..
— Принимаясь за сценарий, я должен быть уверен, что постановка состоится.
'— Предположим, я дам такие гарантии?
Винсент глубоко вздохнул. Если он даст согласие, а фильм почему-либо не выйдет, он конченый человек. Сионисты позаботятся о том, чтобы перед ним закрылись все двери. Зато если фильм все-таки будет поставлен, причем удачно, им придется допустить его в прокат в своих кинотеатрах. Прибыль превыше всего!
— Я дорого стою, — сказал он. — И дешевить не собираюсь.
— Я знаю, мистер Винсент. Миллион плюс доля прибыли от проката картины вас устроит?
Из динамиков лилась медленная, романтичная мелодия. Палуба заполнилась танцующими. Жак взял у Джорданы бокал с шампанским, поставил на стол и с улыбкой вывел ее на круг.
— Я столько ждал подходящей мелодии, чтобы приг ласить вас на танец!
Шампанское ударило ей в голову.
— Вот и отлично.
Жак прижал ее к себе.
— Эх вы, американцы. Только и можете сказать: вот и отлично!
Джордана пристально посмотрела на него.
— Американцы? Но какая же я американка? Разве не видно по моему наряду?
— Молчи, — приказал он. — Будем просто танцевать, — медленно двигаясь в такт музыке, он притянул голову Джорданы к своему плечу, а другой рукой, лежавшей у нее на талии, крепко прижал к себе ее бедра, чтобы она почувствовала его эрекцию.
Минуту спустя он взглянул на нее. Джордана танцевала с закрытыми глазами. Жак высвободил одну руку и, продолжая танцевать, повел свою партнершу ближе к перилам, чтобы никто не видел, чем они занимаются. Он заставил ее Дотронуться рукой до его копья, приведенного в состояние полной боевой готовности.
— У меня брюки на пуговицах, а не на молнии, — сказал он шепотом. — Расстегни.
У Джорданы от изумления округлились глаза.
— Вы с ума сошли! Кругом люди!
— Никто не увидит, — свирепо прошептал он. — Здесь темно, и мы стоим к ним спиной. С тех пор, как я увидел твой танец, я два раза кончил. Поможешь мне на этот раз?
Не сводя глаз с его лица, Джордана нащупала и расстегнула пуговицы. На Жаке не было плавок, и она мигом почувствовала у себя в руке его раскрепощенную плоть. Жак прижал голову молодой женщины к своей груди, так что пылающий факел оказался у нее прямо перед глазами.
— Поласкай меня!
В ее ладони поместилось не более трети этого великолепного фаллоса. Джордана различила в полумраке алую головку члена. Ее ладонь увлажнилась.
— Скорее! — потребовал он.
Джордана больше не слышала музыки — она подчинялась только одному ритму, с которым ее рука двигалась взад и вперед, взад и вперед, по всей невероятной длине его пениса.
— Ну вот, — прошептал Жак. — Теперь через перила—и прямо в море!
Он больше не мог сдерживаться. Ударила струя, и все было кончено. Джордана смотрела, точно завороженная.
— Спасибо, — Жак вытащил из нагрудного кармана носовой платок. — На, вытри руки. — Джордана подчинилась и хотела потом вернуть платок. Однако он покачал головой. — Вытри меня тоже.
Она обтерла его чистым куском материи, и он упрятал свое сокровище обратно в брюки.
— Выбрось платок в море.
Она так и сделала. Они вернулись на круг, где было светло от прожекторов и танцевали пары.
— Я должен увидеться с тобой еще раз, — пылко прошептал Жак. — Куда тебе позвонить?
— Не нужно. Я сама позвоню.
— Я остановился в отеле «Мартинэ». Ты обещаешь?
Джордана кивнула. Танец кончился, и она увидела, как с нижней палубы поднимаются Бейдр, Юсеф и американский продюсер.
— Мой муж, — прошептала Джордана и собиралась уйти, но Жак задержал ее руку.
— Обещаешь? Завтра?
— Да, — она высвободила руку и быстро пошла по направлению к Бейдру. На щеках Джорданы пылал румянец. Ей стало так легко, словно она только что накурилась гашиша.
— Милый! — воскликнула она. — Что за чудесный день рождения! Как мне благодарить тебя?
ГЛАВА X
— Перевалило за полночь. Лейле до смерти надоел ее гостиничный номер, осточертело стоять у окна и бесцельно пялиться на Круазетт. Внизу по-прежнему копошились полчища зевак, снуя взад-вперед в теплой темноте ночи. Рекламные огни зазывали в кинотеатры — познакомиться с фильмами предстоящего фестиваля.
— Девушка отошла от окна. Хватит с нее. Если сейчас же не выйти на улицу, она просто-напросто спятит. Лейла взяла ключи, прихватила джинсовую куртку и вышла в холл. В ожидании лифта надела куртку и стала похожа на прочих молодых женщин, одетых во все джинсовое.
— Она купила на углу Рю Канада мороженое и перешла на противоположную сторону, где было чуть меньше народу. Потом уселась на бетонный парапет напротив отеля «Карлтон» и принялась разглядывать входящих и выходящих оттуда людей.
— Наконец она доела мороженое, обсосала палочку и облизнула сладкие пальцы. Шум мотора неподалеку заставил ее обернуться.
— В гавань медленно входила огромная «Рива». На ней не было никого, кроме двух матросов в белых рубашках из твида и парусиновых брюках. Один из них выпрыгнул на причал и привязал катер к низенькой тумбе. В следующее мгновение и второй матрос взобрался на парапет. Оба закурилли, перемежая затяжки ленивыми репликами.
— Лейла перевела взгляд на отель. Там ничего не изменилось. Она достала сигарету. Рядом затормозило небольшое авто. Сидевший за рулем опустил стекло и что-то прокричал ей. Девушка не разобрала слов, однако прекрасно поняла, что ему нужно. Она презрительно помотала головой и, поднявшись на ноги, показала ему спину. Водитель резко просигналил и умчался прочь.
Ее вдруг словно что-то толкнуло. Лейла сбежала по ступенькам на пляж и устремилась вдоль берега к пристани. Заслышав шаги, матросы насторожились, но, разглядев, кто идет, расслабились и продолжали пускать дым, не сводя с девушки глаз. Она забралась на пирс и молча посмотрела на них.
— Привет! — крикнул тот, что повыше.
— Привет! — Лейла обвела глазами катер. Он был довольно вместителен, оборудован радиосвязью и стереомагнитофоном. Она узнала вкус своего отца: он обожал такие игрушки.
— Что, без работы? — съехидничал тот, что пониже.
Она проигнорировала его замечание.
