Беверли Бартон - Опасное задание
Нет, лучше не думать о том, что может произойти в будущем. Он смотрел на спящих Лини и сына, и ему так хотелось быть с ними рядом. Она оставила дверь открытой, может быть, думала, что ему захочется зайти к ним перед сном. Открытая дверь — это приглашение, не так ли?
Фрэнк тихонько проскользнул в комнату, подкрался к кровати. Ничего страшного, если он проведет эту ночь рядом с ними. Прилечь рядом нельзя, можно разбудить Лини. Фрэнк оглянулся и увидел уютное мягкое кресло в углу. Он вполне может отдохнуть в этом кресле, не беспокоя Лини и Эндрю и в то же время находясь рядом с ними.
Фрэнк уселся в кресло, прикрылся шерстяным пледом и стал смотреть на женщину и спящего рядом малыша. Но усталость взяла верх, и он очень скоро провалился в сон.
Эндрю заплакал.
Все в порядке, малыш, мама здесь, ты — в безопасности. Спасибо, Господи, что спас моего ребенка и вернул его мне.
— Ш-ш-ш, мой дорогой, — прошептала Лини. — Сейчас я тебя покормлю.
Женщина встала с кровати, взяла Эндрю на руки и тут заметила Фрэнка. Когда он пришел в ее спальню? Она специально оставила дверь открытой, надеясь, что Фрэнк зайдет к ней с сыном. Но, вероятно, уснула раньше, чем это произошло.
Фрэнк мгновенно проснулся от плача ребенка.
— С ним все в порядке? — Голос прозвучал хрипло.
— Не волнуйся, он просто голодный. — Лини смотрела на этого небритого, в помятой одежде мужчину и думала, что он самый прекрасный на свете. — В холодильнике бутылочки с молоком. Мы с Эндрю пойдем погреем одну в микроволновой печи.
— Оставайтесь здесь, — сказал Фрэнк, — я сам принесу молоко.
— Спасибо, Фрэнк. Температуру молока проверь, капнув немного себе на запястье. Оно должно быть теплым, но не горячим. Только, пожалуйста, поторопись, твой сын не слишком терпелив.
Фрэнк вернулся через три минуты.
— Хочешь сам покормить его? Садись на стул и возьми малыша.
Когда Эндрю наконец получил свое молоко и успокоился, Фрэнк с триумфом посмотрел на Лини.
— У тебя отлично получается, — заметила она. Ее сердце стучало в бешеном ритме. Неужели он не понимает, что создан для семейной жизни? Фрэнк мягкий, добрый, нежный, он так много может дать жене и сыну. — Судя по тому, как ты обращаешься с Эндрю, можно подумать, что у тебя богатый опыт.
— У меня нет никакого опыта в обращении с младенцами. Просто с Эндрю мне легко это делать. — Фрэнк поднял глаза на Лини. — Я хочу принимать участие в его воспитании. Я позвонил в Данди и попросил отпуск на неделю. Если ты не против, я хочу побыть с сыном.
Лини молча кивнула, ее переполняли эмоции. Она в очередной раз пожалела, что не позвонила Фрэнку и не сообщила о своей беременности.
— Тебе не придется постоянно терпеть мое присутствие. — Фрэнк с нежностью посмотрел на Эндрю. — Я знаю, ребенку нужна мать, но, когда у меня будет время между командировками, мне хотелось бы приезжать. А когда Эндрю подрастет, он сможет гостить у меня в Атланте.
Лини сжала зубы, сердце ее было разбито, но она смогла выдавить улыбку. А чего она ждала? Точно не признания в вечной любви. И не от Фрэнка Латимера. Стараясь изо всех сил не расплакаться, Лини произнесла:
— Ты можешь приезжать сюда в любое время. Я хочу, чтобы ты стал отцом для Эндрю.
— Спасибо. — Фрэнк, прижимая Эндрю к себе, поставил бутылочку на стол и поцеловал сына в лоб.
Кейт сразу ответила на звонок, которого ждала всю ночь.
— Кейт, прости, что так долго не перезванивал, тут, в Мемфисе, очень много работы, — раздался в трубке голос Морана. — Полагаю, Фрэнк рассказал тебе о…
— Фрэнка не волнует успех ФБР. Эндрю — его основная забота.
— Ну, это понятно. — Моран помолчал секунду. — Я заинтригован твоим сообщением с просьбой перезвонить тебе. В Данди требуют какую-нибудь информацию для закрытия дела?
— Это дело было неофициальным для нашего агентства и касалось лично Фрэнка. Сойер Макнамара направил меня с ним… Если честно, он думал, что у меня может возникнуть особый интерес к похищению Эндрю Паттона.
— Ты меня запутала. Не понимаю, почему…
— Одиннадцать лет назад у меня похитили дочь, и до сегодняшнего дня я не знаю, что с ней произошло. Я искала ее все эти годы, но безуспешно. Я хотела узнать, вы изъяли папки с бумагами о похищенных детях? Там есть информация, где они родились, штат, город, даты рождения и похищения?
— Ты просишь разгласить секретную информацию, Кейт.
— Только скажи: да или нет.
— Да.
Кейт затаила дыхание, сердце заколотилось от волнения.
— Есть какая-нибудь возможность взглянуть на эти документы?
— Нет.
— А если Сойер Макнамара…
— Нет.
— Ты не понимаешь!.. Если есть хоть малейшая зацепка, что мою дочь похитила эта преступная группировка…
— Я ничего не могу тебе обещать. Но я просмотрю бумаги соответствующей давности. Если ты сообщишь мне данные своей дочери…
— Мэри-Кейт Уинстон. Ей было два месяца. Карие глаза. Я приеду в Мемфис и все подробно расскажу. Спасибо, Моран. Ты дал мне крошечную надежду. Не знаю, почему ты делаешь это для меня, но я еду в Мемфис немедленно.
— Не надо благодарить, я еще ничего не сделал. Приезжай, я буду ждать.
Лини и Фрэнк стояли на крыльце — Эндрю на руках у Лини — и провожали Кейт.
— Дорога скользкая, поезжай осторожно, — предупредила Лини.
— Позвони, когда доберешься до Мемфиса, — добавил Фрэнк.
Кейт уехала, и они вернулись в дом.
— Я так волнуюсь, найдет ли она в Мемфисе хоть что-нибудь. Если в конфискованных папках ничего нет, это убьет ее. Ведь свою дочь она ищет одиннадцать лет.
Фрэнк обнял Лини за плечи.
— Все в Данди знали, что в прошлом у Кейт случилась какая-то трагедия, но никто не знал точно, что произошло.
— Не представляю, как она не сошла с ума за это время, смогла работать и жить. Если бы я потеряла сына…
— Он здесь, с тобой. — Фрэнк обнял Лини и малыша. — Что там у нас дальше по расписанию?
— Купание. Хочешь искупать Эндрю?
— Я? Конечно. Интересно, трудно купать двухмесячного ребенка?
Лини улыбнулась — Фрэнк оказался любознательным.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Лини подготовила ванну, разложила все, что могло потребоваться Фрэнку для купания, и передала малыша отцу. Он положил его на пеленальный столик и осторожно раздел. Эндрю расплакался. Тогда Фрэнк взял его на руки.
— В чем дело, малыш? Думаешь, мама сделает это лучше меня?
Эндрю заплакал еще громче, личико покраснело, на ресницах повисли крупные слезинки. Фрэнк беспомощно обернулся к Лини.
