Сюзанна Форстер - Лицо ангела
В интеркоме неожиданно прозвучало его имя:
— Доктор Карпентер! Пожалуйста, срочно зайдите в ординаторскую.
Джордан почти бежал. Она убила кого-то. Ангел, с настолько огромными карими глазами, что они могли пронзить твое сердце.
Эта обманчивая невинность. Его ангел. Она была убийцей, безжалостным киллером.
***
Записывающее устройство размером с почтовую марку работало с такой точностью, что невозможно было ни видеть, ни слышать, как ведется запись. Фактически, этот аппарат мог прослушать разговор через любую стену, перевести любую иностранную речь, а аккумулятора хватало на несколько дней, а не часов. Этот аппарат мог прослушать даже шепот на расстоянии двадцати пяти футов и проанализировать голоса обоих собеседников на искренность.
Поджигатель улыбнулся и отсоединил свой наушник. Согласно голосовому анализу последнего звонка, он лгал, а вот добрый доктор говорил правду. К счастью, он находится наедине со своей техникой, и единственное, что его сейчас беспокоило — это искренность Карпентера. Если бы доктор заколебался, Поджигатель узнал бы об этом. Больше не существует такого понятия как частная жизнь, или даже тайна ваших собственных мыслей. Ничто не сможет защитить вас от микрочипов, столь крошечных, что они невидимы для обычного зрения, и устройств наблюдения, которые могут уловить стук сердца или даже мысль на значительном расстоянии. А еще есть нанотехнологии, методики будущего, наноботы размером не превышающие человеческую клетку крови, которые можно ввести в организм через кровь и подробно просмотреть любую часть тела, включая человеческий мозг.
Наблюдение было слишком важным аспектом, или, как в этом случае, слишком приятным делом, чтобы остановиться. И не существовало ничего, за чем он не мог бы наблюдать.
Ничего.
Поджигатель открыл средний ящик стола и вынул банку старого кольдкрема[13], задаваясь вопросом, почему все называли его холодом. Он чувствовал тепло на пальцах, когда втирал это в изуродованную ожогом щеку. Тугая кожа чувствовала жар, словно горела огнем, снова и снова. Его пластический хирург предупредил, что важно поддерживать эту часть лица увлажненной, но прописанные им крема не нравились Поджигателю. Они плохо пахли.
Мужчина поднялся, достал салфетку из коробки стоящей на невысоком шкафчике, и стер лишний крем, разглядывая собственное отражение, отражающееся в стакане и на литографии в рамке на стене офиса. Большинство людей сочли бы, что он уродлив. Он видел неловкость в их поведении, даже когда они старались скрыть это. Он подумал, что это будет и жутко, и прекрасно, когда его лицо, наконец, заживет. Но он считал, что в огне все было жутким и прекрасным.
— Как же нам убедить вас, доктор? — спросил Поджигатель свое отражение в стакане. — Что может привлечь гениального Джордана Карпентера?
Это было настоящее соревнование, но с другой стороны это было забавно. Пока побеждала команда противника. Это была головоломка внутри головоломок, скручивающихся во все более замысловатые круги до тех пор, пока реальность не исчезала. И лучшим игроком была «Ангельское личико» Если смерть коллеги не поможет, Поджигатель был уверен: она придумает кое-что еще более интересное. На самом деле, он свято верил, что так и будет.
***
Растущая боль в груди разбудила Джордана. Он уткнулся лицом в руль, не в состоянии вздохнуть. Грудная клетка раскалывалась от боли, и первой мыслью Джордана было то, что у него сердечный приступ. Как это может быть? Человек, который возвращает сердца людей к жизни, сейчас не мог помочь себе. Это взрывалось в его груди.
Боже, его убивала такая ирония.
Что, черт возьми, теперь делать? Ему нужен врач.
Осторожно, он снова нажал руками на руль и оттолкнулся, задаваясь вопросом, будет ли это последней вещью, которую он сможет сделать в этой жизни. Давление ослабло, как только он выпрямился, и боль отступила. Он снова мог нормально дышать. Единственным напоминанием осталась острая болезненность справа. Это удивило его, пока он не заметил на руле спиннер[14].
У него не было сердечного приступа. Он не умирал. Он потерял сознание от истощения, резко упал вперед, и спиннер врезался в его грудь как кулак.
Электронные часы на приборной панели, сказали ему, что сейчас три утра, а обход пациентов был намечен на шесть. Если он будет продолжать жить в таком темпе и дальше, то у него вполне возможно случится настоящий сердечный приступ, или он может потерять пациента из-за глупой ошибки. Так не могло продолжаться. Он в любом случае пришел бы к этому выводу через несколько месяцев, но понял это сейчас. Столкновение с собственной смертностью, пусть даже на десять секунд, заставила Джордана понять, что следует делать. Он сделал своей главной целью спасти каждого проклятого пациента, пришедшего в его отделение, как будто был единственным, кто мог это сделать. Какой абсурд, ведь есть много других врачей — одаренных хирургов, кто мог проводить операции, даже более быстро чем он, и, вероятно, выполнить их не менее компетентно. Неудивительно, что Тери Бенсон видела в нем препятствие. Если у кого и была причина мечтать, чтобы он убрался с дороги, это была она.
Стивен Ллойд, еще один специалист по клапану в его команде, тоже, несомненно, выиграет, если Джордан разделит с ним обязанности. И есть еще несколько хирургов, которых можно допустить к операциям. Вся «Калифорния Дженерал» будет праздновать это событие, усмехнулся про себя Джордан.
Он вылез из автомобиля. Недавно скошенная влажная трава цеплялась за подошвы его ботинок, когда он пересек лужайку, подходя к парадной двери. Вокруг пахло зеленой травой, растущей заново. Завтра он начнет переназначения, сам же сосредоточится на сложных операциях на клапане и его замене, вместо того, чтобы хвататься за все подряд. Остальные полномочия он передаст другим. Хорошее слово, полномочия.
Дом Джордана был залит светом, когда он приблизился к главному входу. Джордан остановился, немедленно насторожившись. Обычно, ночью здесь было полностью темно. Что происходит? Он никогда не оставлял столько ламп включенными. Что-то было не так.
На крыльце он неожиданно споткнулся, бросив взгляд в окно гостиной — и внезапно застыл от увиденного. Птичья клетка упала со своей железной подставки. Она лежала на полу, а птичка лежала под ней, придавленная.
Хватило одного взгляда, чтобы понять — птица мертва.
Джордан почти сломал дверь, ведущую в дом.
Глава 7
Джордан осторожно поднял тяжёлую птичью клетку из кованого железа и поставил её вертикально. Она была четыре фута[15] в высоту и весила все тридцать фунтов[16]. Даже более тяжёлая, чем нужно, чтобы лишить жизни попугая кореллу весом пять унций[17].
