Крис Брэдфорд - Засада
— Слоны в этом парке защищены? — спросила Эмбер, делая фото.
— Как и в любом другом национальном парке, — сказал Ганнер. — Здесь нет для них врагов, кроме людей, конечно. Но они могут различать людей, кстати. Могут отличить мужчину от женщины, взрослого от ребенка по звуку голоса.
— А браконьерство? — спросил Лорен.
— Вооруженные рейнджеры патрулируют секторы. Но слоновья кость нынче по шестьдесят пять долларов за килограмм — дороже золота и платины — так что браконьеры — большая проблема, — Ганнер тяжко вздохнул. — Браконьеры нынче хорошо вооружены. Порой это богачи из Европы и Америки, решившие поохотиться, но чаще — местные, ищущие быстрой наживы. Организованные банды, мятежники и террористы тоже участвуют. Но мы отбиваемся, благодаря помощи от стран, вроде вашей, — он кивнул на слона. — И раз он с такими бивнями смог так долго прожить, мы преуспеваем.
Закончив с деревом, слон отошел. Буджу подождал, пока животное достаточно отойдет, и продолжил сафари. Они вместе пересекли русло реки, прошли мимо стада антилоп. Ветер изменился, и стадо убежало, учуяв людей. Буджу замер у большого дерева, которое, казалось, росло вверх ногами. Ствол был несколько метров в диаметре, возвышалось на двадцать метров над ними, а ветви без листьев корнями переплетались в небе. Оттуда свисали бархатные кокосы.
— Это баобаб, — сказал Ганнер, похлопав по стволу. — Известен еще как дерево жизни.
— Почему? — спросила Сериз.
— Для животных и местных жителей баобаб — укрытие, одежда, вода и еда. Кора не горит, из нее можно делать одежду и веревки. Фрукты, — он указал на связки кокосов, — можно разбить и есть сырыми. Они суховаты, но полны витамина С. Из семян можно варить кофе. А если хочется пить, можно сделать порез на стволе и пить жидкость. Старые деревья пустые внутри, и они могут защитить, а еще детей племени Хадза рождают внутри баобаба. Потому это дерево жизни.
Они обошли огромный ствол и столкнулись с черными мухами. Они летали над скелетом, высыхающим на солнце. Вонь гнилого мяса заставила Коннора и остальных закашляться.
— Что это? — спросил Лорен, зажимая нос.
Ганнер осмотрел останки.
— Газель.
— Бедняжка, — отметила Эмбер.
— В Африке выживают сильнейшие, — заявил Ганнер. — Каждое утро такая газель просыпается и знает, что должна бежать быстрее льва, или погибнет. Каждое утро лев знает, что должен обогнать газель, иначе умрет от голода. Не важно, лев ты или газель, когда восходит солнце, тебе лучше бежать.
Глава 24
— Эту газель убил лев? — спросил Генри, глядя на труп с мухами.
— Возможно, — ответил Ганнер. Буджу сказал что-то и указал на песчаную землю. — А, может, я не прав.
Они окружили склонившегося следопыта.
— Видите следы? — тихо спросил Буджу. — Четыре пальца, без когтей, подушечка с тремя изгибами. Это был большой кот.
Генри с восхищением взглянул на Коннора.
— Но все же не самый большой, и лапы круглые. Это леопард, — сказал Буджу.
— Леопард убил газель? — выдохнул Генри. — Я бы хотел увидеть леопарда.
Буджу показал на другие отпечатки.
— А вон следы льва.
— Как вы это поняли? — спросил Коннор, не видя разницы.
— Следы овальнее и крупнее из-за веса животного.
Глаза следопыта сканировали землю, словно читали все, что здесь было. Он указал на восток.
— Леопард убил в долинах. И притащил газель сюда, — он указал на широкую длинную яму и примятую траву. — Хотел втащить на дерево, но три… нет, четыре льва преследовали его, — он показал на скопление отпечатков лап у подножия дерева. — А потом львов отвлекла гиена.
— И куда ушел леопард? — спросил Генри.
Буджу огляделся, а потом указал на северо-восток на зазубренный пик вдали, на вершине которого стояло одинокое дерево.
— К Холму мертвеца.
— Отличное место для пикника, — отметила Эмбер, приблизившись к следам льва.
— Там всегда охотится леопард, — объяснил Ганнер. — Местные всегда боялись этого холма и ущелья рядом с ним. Говорят, что те, кто пойдут туда, не вернутся. Но, может, Буджу отведет нас по следам к леопарду, спящему на дереве, если нам повезет. Или пересечься со львами, что мешали ему.
Они выстроились по предложению Ганнера в ряд, и Коннор оказался за рейнджером. Они шли в тишине, Буджу часто замирал и разглядывал землю, а потом шел, порой меняя направление.
— Буджу может читать кусты лучше всех, — прошептал Ганнер Коннору, пока следопыт рассматривал траву. — По крошечным следам он понимает, как шло животное, оценивает местность и догадывается, куда зверь пошел дальше, пока он не получит следующий след. Так быстрее, чем идти по следам, не отрываясь от них
— И что он ищет? — спросил Коннор.
— Трава примята. Ветви сломаны или примяты. Земля и камни вскопаны. Но он еще может определять возраст следов. Буджу может понять, как давно здесь проходил зверь, по степени сухости листа или стебля, или по состоянию земли у камня. Хороший следопыт — как следователь.
После получаса пути без признаков леопарда или льва, Генри заявил:
— Я голоден.
— Но мы недавно обедали! — вздохнула его мама.
— Не страшно, — сказал Ганнер, остановив всех. — В кустах всегда есть еда. Просто нужно знать, где искать.
Он отвел их к упавшему стволу акации, прижал ухо к стволу, прислушался и отодвинул кору. Гнилое дерево было полно белых червей.
— Личинки жука-носорога, — обрадовался Ганнер, подняв одну пальцами. — Если приготовить, это деликатес, но их можно есть и сырыми.
— Вы шутите, — сказала Эмбер, с отвращением глядя на насекомое.
Ганнер покачал головой.
— Внутри насекомых больше белка, чем в мясе или рыбе, они идеальны для выживания в дикой природе.
Он поднес корчащуюся личинку с носу Генри. Мальчик скривился.
— Пожалуй, я подожду.
— Твое право. Но, уверен, ты ешь мед, а его ведь делают пчелы. Так что еще нужно посмотреть, что хуже, — Ганнер бросил личинку в рот и разжевал. — Признаю, вкус у личинок, как у носков!
Генри рассмеялся, когда Ганнер смыл вкус личинки водой из бутылки.
— Если не нравится, можете попробовать термитов, — предложил Ганнер, подойдя к горке земли. Он отломил стебель и сунул в дырочку в земле. — Отличная еда, а если бросить в огонь, их запах отгонит вредителей.
Он вытащил стебелек из дырки, и он кишел бледно-коричневыми насекомыми.
— Коннор, может, ты попробуешь? — сказал Ганнер, протягивая стебелек.
— Я не настолько голоден, — ответил Коннор, отмахиваясь от мух, что гудели над их головами.
