Ольга Арнольд - Агнесса среди волков
— Вообще-то я старший научный сотрудник, но жизнь сложилась так, что мне пришлось стать заместителем генерального директора фирмы «Компик».
Господи, действительно, как хорошо нам втроем без всяких посторонних! И чтобы подольше побыть в устраивавшем нас всех обществе, мы отправились во вполне плебейскую закусочную на Пятницкой — приближалось время обеда.
В этот день я задержалась у Юрия в офисе. После обеда он торжественно вручил мне два конверта; один за проделанную работу — он оказался тоньше, чем я рассчитывала, но я обнаружила в нем зеленоватые бумажки с портретами американских президентов, что меня очень устроило, а второй с русскими деньгами на текущие расходы. Как выяснилось, Аргамаков улетел на несколько дней в Париж, прихватив с собой жену, и они с Юрием договорились, что, как только они вернутся, Виолетта со мной начнет свой поход по врачам.
Я могла бы сразу после этого уйти, но Юрий попросил меня заняться документацией, и я не смогла ему отказать. Я уселась за компьютер в Жениной комнате и всласть поработала, потом немного пообщалась с братцем, и когда собралась домой, на улице было уже темно.
Я вышла из ворот, зябко кутаясь в плащ. Что это сегодня на меня нашло, почему я надела плащ, а не пальто? Конечно, еще не зима, но и не лето тоже. Крупными хлопьями вдруг стал падать снег; снежинки красиво кружились в свете фонарей и, оседая на мокрый тротуар, тут же таяли. И вдруг меня осенило: я же сегодня при деньгах, почему бы не начать тратить их прямо сейчас! И вместо того чтобы направиться к метро, я свернула в один из темных переулков, соединяющих Большую Ордынку и Пятницкую. На Пятницкой всегда было много разных магазинов и магазинчиков, а теперь их стало еще больше, хотя часть из них и закрылась, зато появилось много частных лавочек.
И вот тут-то мне впервые почудилось, что за мной кто-то идет. Я шла очень быстро — практически всегда так хожу, — и мне вдруг очень захотелось оглянуться. Рядом со мной никого не было; сзади на расстоянии метров пятидесяти я увидела смутные фигуры — в переулке было совсем темно, как будто освещенная огнями цивилизация осталась далеко. Кто это? Случайные прохожие? Или целенаправленные преследователи? Хулиган, насильник или, может быть, грабитель? Я веду себя неосторожно: ведь сейчас не прежние времена, элегантно одетая женщина, одна, в темном переулке — это опасно. И я заторопилась, мои каблучки отбивали «цок-цок-цок» в темпе крещендо — быстрее, быстрее на залитую светом Пятницкую. Я понимала, что бежать нельзя, это может спровоцировать нападающих, если это действительно нападающие, но когда я выскочила из переулка, то почти бежала и, задыхаясь, рванулась в первую попавшуюся открытую дверь. Это оказался продуктовый магазин, и в нем, на мое счастье, народ если не толпился, то по крайней мере присутствовал.
Я вообще-то не из пугливых и не так-то легко впадаю в панику. Что это на меня нашло? Вряд ли преследователи мне почудились, не сошла же я с ума! Хотя, может быть, на меня так повлияло редкое в моей жизни событие — наличие денег в кошельке, и поэтому мне все время кажется, что кто-то стремится их у меня отобрать… Уж лучше их побыстрее израсходовать самой!
И я пошла по всем магазинам, магазинчикам, лавочкам и бутикам… Этот шоп-тур по Пятницкой значительно облегчил мои карманы. Главным приобретением оказалась английская теплая накидка из твида с аппликациями из кожи — последний писк моды! К ней я купила еще шляпку с умеренно широкими полями и в таком обновленном виде, со свернутым плащом в пакете, отправилась наконец домой.
В метро я уже успела позабыть про гипотетических преследователей, но когда вышла на поверхность на своей остановке, у меня снова появилось неприятное чувство, будто кто-то идет за мной по пятам. Я не стала дожидаться автобуса, а пошла по освещенной улице, стараясь все время держаться среди людей — прохожих было еще довольно много, и я шла в людском потоке почти до самого дома, непрестанно оглядываясь. Ничего и никого конкретного я не заметила, но тем не менее, свернув в свой двор, я побежала. Мне оставалось пробежать метров сто по темной аллее вдоль моего дома, когда за спиной послышался топот — или это разыгралось мое воображение? Тут я припустила изо всех сил, влетела в подъезд, нажала на кнопку лифта — на мое счастье, он оказался внизу — и добралась до своего этажа, совершенно запыхавшись.
В квартире было тепло и уютно, и все происшедшее со мной по пути домой показалось мне каким-то дьявольским наваждением. Неудивительно, что кто-то с недобрыми намерениями шел за мною в одном из глухих переулков Замоскворечья, принимая в расчет всяческое отребье, которое развелось в последнее время в Москве. Но трудно поверить в то, чтобы кто-то незаметно брел за мной по Пятницкой, поджидал меня у освещенных витрин, среди людей, потом ехал за мною в метро, вышел вместе со мною на поверхность и преследовал меня по пятам, дожидаясь момента, когда я сверну в темный двор, где на меня можно легко напасть. Нет, это уже бред сивой кобылы! Просто глюки какие-то!
К черту все это! Лучше полюбоваться на себя в своем новом наряде! И, бросив все свои сумки и пакеты на диван, я подошла к трюмо. Из глубины зеркала на меня глядела романтической внешности дама, как будто сошедшая со страниц готической мелодрамы, темная накидка, ниспадавшая мягкими складками, и черная шляпка придавали мне таинственный вид, даже взгляд у меня как будто изменился, в нем читалась не усталость, как это было на самом деле, а какая-то загадочная печаль. Я и сама себя почувствовала романтической героиней — как мало надо женщине, чтобы преобразиться! Я зажгла верхний свет — и таинственная незнакомка исчезла, уступив место элегантной и вполне современной женщине, но, увы, без всякой загадочности во взоре.
Но недолго довелось мне любоваться собой, то включая верхний свет, то гася его и оставляя зажженной только настольную лампу: прозвенел звонок в дверь, и сквозь глазок я увидала моего почти пропащего Петю. В руках у него был букет цветов. Поистине, у него сегодня тоже было романтическое настроение!
Но как бы романтически ни был настроен мужчина, он всегда помнит о желудке. Петя вошел и первым делом сообщил мне, что голоден, и вечер покатился дальше по давно знакомой, накатанной колее: я на скорую руку приготовила ужин, он извлек из дипломата бутылку хорошего сухого вина, мы включили магнитофон, и под Джо Дассена наш ужин постепенно перешел в интимную вечеринку, очень скоро мы очутились в постели. Оказалось, нас обоих мучил голод не только желудочный — мы набросились друг на друга с такой жадностью, как будто не виделись вечность.
