Людмила Толмачева - Снежное сердце
И потом, неизвестно какие сексуальные открытия тебя ждут? А вдруг Алешка окажется половым гигантом? Прикинь! Эта вынужденная связь станет не просто лекарством от ревности, но и откроет дремлющее в тебе… очарование гетеры. В твоем теле забьет сексуальный родник желаний, ты станешь роковой женщиной, за ночь с которой мужчины будут готовы на все…
– Анжелка, ты начиталась любовных романов. То, что ты тут насочиняла, ко мне не имеет никакого отношения.
– Не пойму, почему ты не принимаешь всерьез мои советы? То ли это инерция мышления, то ли лукавство.
– Лукавство? Ты думаешь, я себе на уме?
– Кто тебя знает? Взять твой новый прикид на последней выставке. Он заставил меня призадуматься, а достаточно ли хорошо я знаю свою подругу? Оказывается, ты можешь быть неожиданной, загадочной, этакой штучкой… В тебе кипят страсти.
– Боже мой, подруга! Да в тебе не меньше загадок и страстей. И тайных планов.
– Что ты… – Анжела закашлялась и так сильно, что Дане пришлось постучать по ее спине, а затем налить стакан яблочного сока.
Анжела пила сок, наблюдая за Даной через край стакана, а та в тихой тоске стояла возле окна и невидящими глазами смотрела на поток машин, неиссякаемый даже в этот поздний час.
– Я не смогу с Липатовым, – неожиданно заговорила Дана. – Ему нельзя врать. Это все равно что обмануть ребенка или ударить старика.
– Смешная! Если так рассуждать, то жизнь вообще сплошной грех. Не попроситься ли тебе в монастырь, щепетильная ты моя?
– Стоит подумать и над этим вариантом.
– Ну, ты своим занудством любого в смертную скуку загонишь! Знаешь что, поехали в ночной клуб! Я знаю одно местечко… Мм! Оторвемся с тобой, как юные вакханки, потанцуем, пообщаемся, выпустим пар. Не бойся, там приличная публика. Едем?
– Прямо сейчас?
– Нет! Через год! Данка, ты совсем уже одеревенела! Так нельзя! Тебе нужна хорошая встряска, пойми! Все, хватит ныть, снимай эту жуткую кофту, надень маленькое платье для коктейля и погнали к новым рассветам! К новым, черт возьми, берегам! Пока переодеваешься, я вызову такси.
* * *Небольшой уютный зал клуба «Венеция» произвел на Дану сильное впечатление. И в первую очередь из-за новаторского дизайна. Под стеклянным полом струилась вода, столики располагались в стилизованных гондолах, а барная зона напоминала не то рыбацкий баркас, не то пиратскую шхуну. Обслуживающий персонал, разодетый в национальное платье времен кардинала Мазарини, поражал почти театральной пластикой. Сладкий тенор в динамиках исполнял народную песню «Скажите, девушки…», пронзая душу чистыми высокими нотами.
Довольная произведенным эффектом, Анжела потягивала коктейль, комментируя Дане «венецианские» чудеса.
– Сейчас погасят верхний свет и включат водную подсветку. Не пугайся!
Через минуту Дана постигла предупреждение подруги во всей глубине. В полутемном зале, прямо под ногами бежали прозрачно-бирюзовые волны, в толще которых извивалось нечто среднее между русалкой и Ихтиандром.
Дана ахала, вздрагивала, непроизвольно поджимала ноги и закрывала лицо руками, едва сдерживаясь, чтобы не завизжать, а Анжела хохотала, откидываясь на спинку стула.
Вскоре, утомленная спецэффектами, Дана равнодушно слизывала с ложечки мороженое, вполуха слушая нескончаемую болтовню подруги.
– Данка, не поверишь, но на тебя положили глаз. И очень основательно!
– Что?
– Я думала это случайные взгляды, но, похоже, он запал на тебя.
– Кто?
– Справа от тебя, в дальнем углу… Ты только не пялься так откровенно. Осторожненько поверни голову… Видишь синюю гондолу с желтыми краями? А парня, похожего на итальянца?
И вновь ее поразили эти бархатные глаза, этот проникающий прямо в сердце пленительный взгляд. Да, это был Арсений.
Уткнувшись в свою чашку, Дана переживала бурный всплеск потаенных, почти не испытанных ранее чувств. Что-то похожее было в парижском кафе, но в том гарсоне она почуяла наигранность и скрытый цинизм, которые оттолкнули, оставили неприятный осадок.
В облике Арсения не было ничего, что бы могло насторожить, заподозрить в игре или в грубой мужской похоти. Так может смотреть только по-настоящему влюбленный, чью голову кружит чистое, возвышенное чувство, позволяющее обожествлять предмет любви, мысленно наполнять его образ волшебными чертами.
– Слушай, – перешла на басистый шепот Анжела, – он влюблен в тебя, не сойти мне с этого места! Точно! Вот это прикол! Откуда он взялся, этот итальянец?
– Он не итальянец, а студент театрального училища. Зовут Арсений.
– Опаньки! Кажется, он идет сюда. Так ты его знаешь? Ох, и тихушница ты, Снежкова!
– Добрый вечер! – Арсений слегка наклонил голову и одарил улыбкой сначала Анжелу, затем Дану.
– Здравствуйте, молодой человек! – кокетничала Анжела, томно улыбаясь. – Вы, случайно, не венецианский купец? Уж очень вы вписываетесь в клубную экзотику.
– Я, наверное, разочарую вас, сеньорита, но я всего лишь бедный студент.
– Напротив, мы очарованы вашим видом и вообще… – сделала неопределенный жест Анжела и посмотрела на Дану.
– Доброй ночи, Арсений, – выдавила Дана и попыталась улыбнуться.
– Вот те на! – рассмеялась Анжела. – Не поймешь, то ли ты здороваешься, то ли уже прощаешься.
– Смею надеяться, что Дана Михайловна не прогонит меня в холодную темноту осенней ночи.
– Что вы! – смутилась Дана. – Присаживайтесь к нашему столу.
– Спасибо.
Диджей включил танцевальную музыку, несколько пар вышло на танцпол. Дана смотрела на танцующих, всей кожей ощущая на себе обволакивающий неотрывный взгляд темно-коричневых глаз.
– Я оставлю вас ненадолго, – сказала Анжела, поднимаясь со стула.
Она удалилась, многозначительно посмотрев на Дану, а та вся съежилась, подобралась, потупила глаза, словно в ожидании признания.
– Дана… Михайловна, если честно, не ожидал увидеть вас в этом заведении.
– А собственно, почему? Вот… решили с подругой немного развлечься, отойти хотя бы ненадолго от повседневности…
– Не оправдывайтесь. Я не осуждаю вас… Да и нет в этом ничего такого…
– Я хоть «профессиональная стерва и сухарь в гламурной упаковке», но мне не чужды человеческие инстинкты.
– Простите меня, Дана! Я нес чушь… В общем, выкиньте из головы тот бред. Конечно же, я так не думаю. Вы для меня… Нет, не идеал. Так глупо говорить… Вернее, слишком по-книжному. А если обыденно – нет таких слов…
– Тогда лучше помолчать.
Парень будто споткнулся на бегу, смотрел на нее чуть удивленно, чуть обиженно, не зная, как вести себя, о чем говорить…
– Моя любимая песня.
– Что?
– Я говорю, что очень люблю эту итальянскую песню. «Скажите, девушки, подружке вашей…»
