Юлия Шилова - Интриганка, или Бойтесь женщину с вечной улыбкой
— Руслан, я сейчас собираюсь к Майклу. Я прослушала телефонные разговоры, которые мне удалось записать вчера, и не обнаружила ничего интересного.
— Кто звонил?
— Дети.
— Это неинтересно.
— Женщина. Из разговора понятно, что они состоят в близких отношениях.
— Это тоже неинтересно.
— Сослуживцы.
— Уже теплее.
— Говорили на английском, но я не услышала ничего особенного.
— Что, вообще не за что зацепиться?
— А ты мне, между прочим, не объяснил, за что нужно цепляться.
— Тебе в этих разговорах ничего не показалось подозрительным?
— Мне ничего, а вот тебе, может, и покажется. Они просто говорили о работе, о прошедшей сделке. Руслан, я не знаю, какая именно информация тебе нужна и что тебе действительно будет интересно. Сейчас я возьму второй магнитофон и запишу своим голосом перевод всех разговоров, которые записаны на английском языке. Все данные я оставлю на кухне. Как проснешься, приезжай ко мне домой и слушай.
— Спасибо и на этом. — В голосе Руслана прозвучала обида.
— Пожалуйста.
— Я думал, что ты уже вообще меня больше к себе не приглашаешь.
— Что значит не приглашаю? Ты же ночевал у меня позавчера?
— А почему ты не пригласила меня вчера?
— Потому что я была слишком уставшая. Я приехала домой и сразу вырубилась.
— А почему ты приехала уставшая? — Руслан просто убивал меня своей ревностью.
— Потому что вчера был мой первый рабочий день и я очень много нервничала.
— Надеюсь, сегодня мы ночуем вместе?
— Я не знаю, что будет сегодня. Мы с тобой будем созваниваться еще много раз, поэтому давай не будем загадывать, что будет вечером. До него еще дожить нужно. Извини. Мне пора собираться на работу.
Положив трубку, я еще раз прослушала телефонные разговоры, записала их перевод на другой магнитофон и вновь отметила про себя, что в них нет ничего того, что могло бы вызвать мое подозрение. Хотя если эти разговоры не вызвали интерес у меня, это еще не значит, что они не вызовут интерес у Руслана. Я просто не знаю, что именно он хочет знать и что меня должно зацепить.
Я всегда была пунктуальной, поэтому ровно в десять часов утра позвонила в дверь Майкла. Он открыл так быстро, что мне показалось, будто он специально стоял под дверью и ждал моего звонка. Майкл выглядел посвежевшим, улыбчивым и, как вчера, был дорого и роскошно одет.
— Добрый день. А я грешным делом подумала, что вы еще спите.
От его пронизывающего взгляда я растерялась и выронила пачку свежих газет, которую купила в соседнем киоске.
— Извините.
— Ничего страшного.
Мы одновременно сели на корточки друг против друга и принялись собирать газеты.
— Как вы провели эту ночь?
Майкл собрал все газеты и положил их на журнальный столик.
— Я выпила на ночь кактусового чая и легла спать.
— Какого чая?
— Кактусового. Вы что, никогда не пили такой чай?
— Нет, — растерянно замотал головой мужчина.
— Тогда вы многое потеряли.
— Правда?
— Если хотите, мы можем сегодня его купить, и я вам заварю.
— Хочу.
Майкл посмотрел на часы и дружелюбно сказал:
— Ника, обед с Сан Санычем ровно в час. У нас еще есть запас времени. Как вы смотрите на то, чтобы прокатиться в район Таганки? Мне бы очень хотелось посмотреть на дом, в котором я вырос.
— Я думаю, что у нас действительно еще есть время.
— Тогда едем?
— Конечно, едем.
Майкл взял свой «дипломат», при виде которого я улыбнулась, и мы направились к выходу.
— Ника, над чем вы смеетесь?
— Я уже не представляю вас без «дипломата».
— Я и сам не представляю себя без «дипломата».
Мы подъехали к нужному дому и вышли из машины. Я увидела пятиэтажную хрущевку, которая стояла среди новых строящихся высотных домов.
— Бог мой, — схватился за голову Майкл.
— Что случилось?
— Здесь раньше все дома были точно такие же, как и мой. Целый район хрущевок. Все снесли. Вокруг стройка. Значит, и мой скоро снесут. Зачем они это делают?
— В этом нет ничего страшного, — постаралась успокоить я Майкла. — Сейчас Москва вся строится и преображается. Старые хрущевки сносят, чтобы на их месте построить новые красивые многоэтажные дома. От этого никуда не денешься. Москва должна расстраиваться и становиться красивее.
— Странно, но оставили только мой дом.
— Наверное, судьбе хотелось, чтобы вы смогли его увидеть перед тем, как его снесут.
Наверное, со стороны мы смотрелись более чем странно. Дорого одетый мужчина и не менее элегантная женщина, которые сидели на лавочке у еще уцелевшей хрущевки и жадно смотрели на каждого, кто выходил из подъезда. Позади нас стоял серебристый «Мерседес» и блестел на солнце так, что впору было просто глаза закрывать.
— А где ваши окна?
— Второй этаж справа. Это был мой балкон.
— Почему вы его не застеклили?
— У родителей не было денег. Да раньше вообще никто не стеклил балконы. Это было как-то не принято. Свежий воздух. Приятно выйти на балкон и смотреть на мир не через стекла. Я смотрю, Москва сейчас вся застеклена.
— Сейчас слишком много краж.
— Тоже верно.
Тут из подъезда вышел какой-то неопрятный мужчина с давно немытой седой головой. Майкл вскочил и бросился к нему навстречу.
— Пашка! Пашка, привет! Сколько лет, сколько зим!
Испуганный мужчина смотрел на Майкла, словно на привидение, и не мог произнести ни единого слова.
— Пашка, ты меня не помнишь?
— Вы, наверное, меня с кем-то путаете? — еще больше испугался мужчина и слегка попятился назад.
— Да ни с кем я тебя не путаю. Я тебя сразу узнал. Это я, Майкл!
— Майкл?!
— Ну да. Неужели я так изменился? Ну, скажи! Ты тоже изменился, но я все равно тебя узнал. Посмотри на меня повнимательнее. Это сейчас я Майкл, а в то время я был просто Мишка. Мишка со второго этажа. Вон мой балкон. Мы с тобой еще в казаки-разбойники играли, а еще Мы с тобой любили одну девочку. Помнишь? Ее звали Зина. Мы из-за нее даже дрались. Когда я отсюда уезжал, ты вовсю крутил с ней любовь. Я тогда на нее очень сильно обиделся за то, что она предпочла тебя, и укатил в Америку. Как сложилась ее судьба? Где она сейчас? Не знаешь?
— Зина — моя жена.
— Правда?! Поздравляю!
— Спасибо.
— А ты сейчас где работаешь, чем занимаешься?
— Я слесарем в РЭУ недавно работал, но меня уволили.
— Как уволили? Почему?
— За пьянство. Послушай, Мишка, ты же мне друг детства. Будь человеком, дай на бутылку.
— Значит, ты меня узнал! — еще больше обрадовался Майкл.
— Узнал, несмотря на то что ты такой гусь лапчатый. Ряженый весь.
— Да ладно тебе. — Майкл слегка отшатнулся. Видимо, запахом отстойного перегара разило так, что было очень трудно устоять.
