Блэйн Андерсен - Роковой поцелуй
— Пусти меня, — вскрикнула Роберта и бросилась к телу дочери. На мгновение она застыла, потом вновь повернулась к плачущей Элисон.
— Она умерла?
— Да — ее убили…
Роберта вздрогнула, как будто и ее поразила пуля убийцы; руки взметнулись к небу, затем раздался пронзительный вопль. Она упала на тело Джулии, прижала лицо к ее груди, пальцы ее лихорадочно гладили шелковую ткань платья дочери. Рыданья Роберты были такими безудержными, что тело Джулии, казалось, потеряло свою неподвижность; можно было подумать, что к трупу вернулось дыхание.
Элис попыталась как‑то успокоить мачеху, но тщетно. Наконец, когда Роберта справилась с собой настолько, что могла говорить, она приподнялась и бросила злобный взгляд на Элисон — взгляд абсолютно безумный, как будто озаренный какой‑то дикой мыслью.
— Ты! — Элисон не успела даже сообразить, что к чему, как Роберта вскочила и с диким воплем вцепилась в волосы падчерицы. — Это ты убила мою Джулию? — Голос Роберты был полон ярости, налитые кровью карие глаза сверкали безумным блеском.
— Я не убивала, — только и сумела выдохнуть Элис, пытаясь освободиться от цепких пальцев Роберты.
— Тогда кто? — голос Роберты, к которой вроде бы вернулся разум, был по‑прежнему страшен; ее лицо являло собой смесь гнева и боли.
Девушка поспешно начала рассказывать о случившемся, надеясь таким образом предупредить новую вспышку безумия.
— Какой‑то незнакомый человек. Я ведь рано вернулась с бала. После этой дурацкой ссоры с Джулией. Я поднялась наверх, хотела ее разыскать — и вдруг услышала шум. Я подумала, что это грабитель, позвонила, но все слуги ушли на эту ярмарку. Я была совсем одна, поэтому я схватила папин пистолет… Этот человек…
— Кто это был? — Элисон и так торопилась с рассказом, но Роберте даже такой сбивчивый казался слишком медленным.
— Я не знаю. Я увидела, что Джулия лежит на ковре. Человек наклонился над ней, я закричала, чтобы он не двигался с места, он шевельнулся, и я выстрелила. Потом, когда я поняла, что промахнулась, я бросила пистолет и убежала…
— Ты промахнулась? — это был скорее не вопрос, а обвинение.
— Не совсем, — сочувствие к мачехе все более уступало место раздражению из‑за ее дикого обвинения. — Я ранила его в ногу, но он стал подниматься, поэтому я и убежала. Ты видишь, какая я вся мокрая — это из‑за того, что я пряталась в саду, под дождем.
— Стало быть, он где‑то здесь, поблизости? — прохрипела Роберта, оглядываясь по сторонам с безумным взглядом.
— Он ускакал на лошади. Она находилась на привязи перед домом, хотя, когда я вернулась домой, я ее не заметила. Вот и все, что я знаю. — Элис разгладила свою покрытую пятнами крови юбку, размышляя, что делать дальше. — Наверное, нам нужно разыскать констебля. Он еще там — бал ведь еще продолжается?..
Роберта, уже не слушая Элис, снова склонилась к телу дочери. Остекленевшим, каким‑то отстраненным взглядом она уставилась на него, затем вновь опустилась на колени, как бы священнодействуя. Ее рука поглаживала холодное лицо Джулии, невозмутимость и спокойствие которого пугающе контрастировало с видом спутанных волос и зияющей на груди раны.
— Роберта?..
Голова мачехи дернулась, глаза гневно сверкнули:
— Что тебе надо от меня?
— Констебль. Мы должны его известить. Он ведь еще оставался у Хэмптонов, когда ты уходила?
Роберта потрясла головой, как будто стараясь избавиться от звона в ушах:
— Бесполезно. Он мертвецки пьян.
Элисон тяжело вздохнула. Конечно, чем быстрее пойти по следу убийцы, тем больше надежды его схватить. Но если поисками займется пьяная компания, это только помешает делу. Кроме того, сейчас уже поздний вечер и дождь льет как из ведра. Не самое подходящее время для преследования. Да и кому идти за помощью? Элисон взглянула на Роберту, которая продолжала, как безумная, раскачиваться туда‑сюда, туда‑сюда. В таком состоянии ее оставлять одну нельзя. Придется ждать до утра, а потом послать слугу за констеблем Фиском.
И еще — что делать с телом Джулии? Оставить ее так — или?.. Но прежде всего надо хоть как‑то успокоить Роберту. Падчерица налила немного бренди и подошла к мачехе:
— Выпей, прошу тебя. Это помогает.
Роберта молча продолжала свое раскачивание.
— Роберта, ну пожалуйста, давай уйдем отсюда.
Глаза мачехи опять сузились, изучающий взгляд остановился на девушке:
— Оставь меня одну с моей Джулией.
— Роберта! — сам тон голоса Элисон взывал к благоразумию, но все было тщетно.
Скорее уж от Джулии можно было ожидать, что она вдруг встанет и последует за сводной сестрой, чем от ее матери. Намерение ее было очевидно: навечно остаться здесь, в гостиной, у тела дочери; противоположного от нее можно было добиться лишь силой.
У Элис было достаточно оснований для обид и раздражения, тем не менее она смирилась с перспективой, что ей тоже придется разделить с мачехой это бдение над мертвым телом. Хотя бы с той целью, чтобы защитить ее в случае, если убийца вдруг надумает вернуться. Дрожащими руками она подняла с полу брошенный ею час назад пистолет и аккуратно перезарядила его.
Усталая, измученная, она примостилась в кресле — у камина. Какая страшная тяжесть вдруг легла на ее плечи. Она чувствовала себя раздавленной, но знала, что надо держаться.
Элисон приняла намеренно неудобную позу, надеясь, что это не позволит ей заснуть. Теплый ствол пистолета — у нее в ладони. Если убийца и вернется, она не даст ему уйти.
— Расскажите мне обо всем еще раз, — мясистые пальцы констебля нетерпеливо шарили по пуговицам мундира.
— Я уже рассказала все, что знаю, — вспоминать снова все потрясения минувшей ночи было невыносимо мучительно; повторять же их, эти воспоминания — было уже свыше ее сил.
— Мисс Элис, дело очень серьезное. Мне нужна ваша помощь. — Констебль раздраженно посмотрел куда‑то вбок.
Элисон не спала всю ночь, несмотря на душевные муки, она мечтала только о горячей ванне и теплой постели. Неужели этот зануда не способен понять ее состояния!
— Я вам готова помочь всем, чем могу, но мой рассказ не станет иным от того, что я его повторю еще раз.
Констебль сдвинул свои седые брови, лицо его стало настолько суровым, насколько вообще понятие суровости могло сочетаться с его обликом добродушного Санта‑Клауса.
— Однако все, что вы сказали, исчерпывается лишь тем, что какой‑то незнакомый мужчина вдруг приехал и убил вашу сводную сестру, — и при этом вы даже не можете дать нам описание его внешности.
