Энн Максвелл - Алмазный тигр
— Э, старина, так, стало быть, перед смертью ты в последний раз отправился побродить в буше? — пробурчал Стрит. — А как же жестянка? Взял с собой, как обычно? И что же выходит? Неужели твоя тайна умерла вместе с тобой? Вот бы еще узнать, кто, кроме меня, пас тебя в последнее время!
Ответом на все эти вопросы был лишь смертельный оскал, застывший на лице покойника. На мгновение Стриту почудилось, что Эйб вовсе не отдал концы, а просто притворяется умершим и сейчас гнусно ухмыляется, как нередко делал при жизни.
— Но ведь ты отлично понимал, на что все эти годы я рассчитывал? Черт, как же ты любил водить меня за нос! Старый хрен! Зато ты подох, а я живехонек, вот оно как!
Из-за кухонной двери послышался какой-то скрип. Кто-то в эту минуту покидал дом, и старые половицы под ногами сигнализировали об его уходе.
Стрит в два прыжка оказался у двери, ударом распахнул ее и вломился в полутемную кухню. Краем глаза Стриту удалось заметить фигуру, выскользнувшую из дома через задний ход. На этот раз раздался топот босых ног по сухой пыльной земле.
Стрит подбежал к входной двери, рванул ее и наскоро огляделся, почти мгновенно нажав на курок. Пуля настигла беглеца за несколько метров от угла одной из хозяйственных построек, где тот мог бы скрыться. Он упал лицом в грязь. Осторожно приблизившись, Стрит обыскан его в поисках оружия. Затем носком ботинка перевернул тело лицом вверх. В глазах Чу, повара Эйба, смотревшего на Стрита, застыла боль. Стрит направил дуло прямо в переносицу повара.
— Ну, китаеза, где коробка, говори!
Сквозь плотно сжатые зубы Чу промычал что-то нечленораздельное, лицо его исказилось судорогой боли. Но он ничего не сказал.
— Спрашиваю еще раз. — Стрит надавил ботинком на плечо Чу, как раз на то место, куда попала пуля. — Где коробка и бархатный мешочек?
Чу застонал от боли и произнес что-то по-китайски: может быть, просил милости и снисхождения, а может, посылал Стриту проклятие.
Стрит наступил на плечо Чу сильнее. Уголком глаза он заметил быстрое движение: из-за ближайшего строения кто-то выскочил. Инстинктивно Стрит повернул голову, и тут Чу согнулся и изо всех сил ударил ногой в пах австралийцу. Отвлекающий маневр и последовавший удар были мастерски выполнены, и Стрит понял, что угодил в ловушку, расставленную опытными профессионалами. Стрит судорожно дернулся и тотчас же вслепую выстрелил в Чу.
Пуля оказалась проворней, и мгновение спустя после выстрела пятка Чу слабо коснулась бедра Стрита. Стрит успел увернуться и навел дуло пистолета на второго нападавшего. Дважды прогремели выстрелы: стрелять пришлось в падении. И хотя ни одна пуля не попала в цель. Стрит сумел увернуться от сокрушительного удара ногой в голову. Не упади он, ему бы размозжило череп.
Нападавший пролетел мимо сгруппировавшегося Стрита. Тот прицелился и в ту секунду, когда нападавший плюхнулся на землю, дважды — выстрелил ему в спину. По раздавшемуся стону, а также по тому, как тело шлепнулось на землю, Стрит понял, что нападала женщина и теперь она мертва. Эта мысль пришла в голову Стриту, продолжавшему откатываться в сторону в ожидании новой атаки. Несколько раз перевернувшись, он оказался на ногах, спиной к стене. Его пистолет готов был поразить любую цель: двор отлично просматривался.
Метрах в пятидесяти стайка вспугнутых какаду оживленно щебетала в ветвях чахлых деревьев. Но через несколько секунд попугаи расселись по веткам, успокоившись, и над домом, где покоились сейчас останки Эйба Уиндзора, нависла смертельная тишина. Не угомонились одни только вездесущие мухи, разбуженные октябрьским солнцем.
Стрит спешно обыскал тела только что убитых им людей. Никаких следов жестянки из-под леденцов или бархатного мешочка. Заставляя себя не спешить, Стрит вторично, на сей раз с большим тщанием, обыскал трупы, надеясь выяснить, кто именно послал этих людей и с какой целью. Однако ни у Чу, ни у китаянки не оказалось никаких бумаг для их опознания. Не было не только документов, но даже фирменных этикеток на одежде. Не было, впрочем, и оружия.
Нахмурившись, Стрит присел на корточки и принялся внимательно разглядывать тела убитых. Чу жил на ферме много лет, однако Стрит что-то не замечал на руках и ногах повара трудовых мозолей. Мозоли у него были, даже на ногах, но совершенно особые — от длительных занятий боевыми искусствами. Руки женщины также хранили следы упорных тренировок. Несомненно, эти двое китайцев работали в паре: они всегда были готовы к схватке не на жизнь, а на смерть.
И вот теперь они мертвы. Однако их смерть ни на йоту не приблизила Стрита к ответу на вопрос, на кого они работали, а также к разгадке местонахождения рудника Эйба.
Стрит сплюнул на рыжую землю и повернулся спиной к трупам. Едва ли можно было надеяться отыскать здесь хоть что-нибудь ценное. Но он долгие годы, как кошка, следил за мышиной норой и уйти просто так, с пустыми руками, отнюдь не собирался. Оставалась надежда, что жестянка с виршами старика и его завещанием припрятана и все еще находятся где-то на ферме.
В доме стоял густой трупный запах. Стрит обошел его с небрежностью, свидетельствовавшей, что он уже не раз за долгие годы предпринимал поиски. Но, увы, ничего нового обнаружить не удалось. Жестянка как сквозь землю провалилась. Отерев потное, с налипшей грязью лицо, Стрит подошел к телу старика, который сумел в свой смертный час всех перехитрить, так же, впрочем, как это ему удавалось при жизни.
— Десять лет ты мне морочил голову, — прохрипел Стрит, и голос его был подобен звериному рыку. — Десять лет ты смердел, а я слушал, как ты всех пытаешься провести. Будь ты трижды проклят, Эйб Уиндзор! И пусть будет трижды проклят тот, кому достанется рудник «Спящая собака»!
Глава 1
— Чтобы мне заполучить вот это, погибли двое.
Коул Блэкберн взглянул на потертый бархатный мешочек.
— Неужели он стоит таких жертв?
— Еще бы, — сказал Чен Уинг.
Уинг нетерпеливо вывалил содержимое мешочка на свой стол черного дерева. С негромким стуком на столешницу выкатились девять полупрозрачных камешков, от которых исходило благородное сияние. Казалось, будто высыпались шарики для детской игры, однако они казались уж очень грубо обработанными, в некоторых местах просто обломанными. Среди девяти бесцветных камней лежали три розоватых. И еще один — глубокого зеленого цвета, словно вода в омуте.
Ладонь Коула тотчас же накрыла зеленый камень размером не меньше, чем ноготь на его большом пальце. Для своей величины камень был на удивление тяжел. Коул покатал его меж указательным и большим пальцами. На ощупь он казался скользким, словно его натерли ароматическим маслом. Повертев камень в руках, Коул нашел довольно плоскую грань, подышал на нее, поднес к глазам. На гладкой поверхности не осталось и следов дыхания.
