Юлия Шилова - Путь наверх, или Слишком красивая и слишком доступная
– Ну, пошли…
Я допила виски, повязала черную косынку, взяла Юльку под руку и отправилась к провожающим. Пришлось сделать скорбное лицо, пожимать руки и принимать соболезнования.
Дом был полон народу. Я знала, что стоянка не смогла вместить такого сумасшедшего количества «ауди», «вольво», «мерседесов», «БМВ» и прочих машин, – пришлось перекрывать проезд. О том, что движение перекрыто, сообщали по телевизору.
– Ты только посмотри, здесь весь цвет общества собрался, – шепнула мне на ухо Юлька. – Фома бы из гроба выскочил как ошпаренный, если бы увидел, сколько народу с ним пришло проститься.
– Это точно. Он и представить себе не мог, что даже из администрации города к нему пожалуют. Только бы поскорее весь этот маскарад закончился!
– Потерпи, уже немного осталось. Присядь у гроба.
– О нет! Только не это.
– Сядь. Так положено.
Юлька подвела меня к стулу, и мне ничего не оставалось делать, как сесть с постной физиономией. От неприятного запаха и большого скопища народа сильно закружилась голова и потемнело в глазах. Так и свалиться недолго, причем прямо на Фому. От этой мысли мне стало совсем плохо. Я поднялась и направилась к выходу. Гости в недоумении посмотрели на меня и начали перешептываться. Хорошо, что хоть Юлька выручила. Она подбежала, взяла меня под руки и громко – так, чтобы всем было слышно, – заголосила:
– Врача! Срочно врача! Ланочке плохо!
– Какого врача?! Что ты несешь! Я просто хочу постоять на свежем воздухе, а то, если еще хоть пару минут посижу здесь, врач и в самом деле понадобится. Вонища, хоть нос затыкай. Не знала я, что он такой вонючий!
– Он у тебя, кажется, и при жизни не шибко хорошо пах. От него всегда разило, как от старого козла.
Мы вышли на воздух, и я глубоко вздохнула.
– Смотри, вон Бульдог прется. – Юлька показала на быстро приближающегося мордоворота внушительных размеров. Его прозвище подходило ему просто исключительно.
– Мчится, как преданный пес, – усмехнулась я.
– Конечно, он тебе предан как собака. Был правой рукой Фомы, а стал твоей. Только с ним надо ухо востро держать, а то если что не так – руку мигом откусит.
Бульдог добежал до крыльца, улыбнулся и постарался отдышаться.
– Чупа! Врач через пару минут будет. Тебе сильно плохо? – спросил он испуганно.
– Уже нормально, – сквозь зубы процедила я.
– Так что с врачом делать?
– Отбой. Пусть отдыхает.
– Ты уверена?
– Вполне.
Бульдог испарился и перестал докучать мне своими вопросами. Мы с Юлькой переглянулись, и я хмыкнула:
– Какая заботливость! Мне чуть дурно не стало от такой опеки.
– Подожди. Это только начало. Скоро они все перед тобой стелиться начнут.
Я внимательно посмотрела на Юльку:
– Послушай, подруга, а ты в котором часу от меня уедешь?
– А что?
– Не уезжай. Оставайся ночевать. Мне сегодня так плохо. Разожжем камин, посидим с бутылочкой до полуночи. Помнишь, как раньше! Останешься?
– Останусь. Не могу же я тебя бросить в таком состоянии.
– А как твой ненаглядный на это отреагирует?
– А куда ему деваться. Он же меня силой домой не потащит ночевать. Будет с мамой вести светские беседы и капучино попивать, ничего с ним не случится.
– Тогда порядок. Я рада, что ты останешься. Как только этот маскарад закончится, поедем в Сосновый бор ко мне на дачу. Будьдог шашлычков нам сварганит.
– Неплохая мысль, – улыбнулась Юлька и чмокнула меня в щеку.
Наконец часы пробили три. Фому вынесли на улицу, я поцеловала его в лоб и направилась к машине. Юлька села рядом и чуть слышно прошептала:
– Молодец! Ты была просто неотразима. Теперь осталось совсем немного.
– Да уж, надеюсь, – вздохнула я и посмотрела в окно.
На кладбище мне пришлось лицезреть, как Фому опускают в яму, и даже всплакнуть, когда первые комья земли упали на дубовую крышку. Слава богу, все закончилось, теперь можно ехать на дачу. Мы с Юлькой переглянулись и пошли к машине. Следом за нами выбежал Бульдог.
– Чупа, я тебе нужен? – поинтересовался он.
– Конечно. Пацаны пусть остаются до самого конца. Проводят гостей, а ты поедешь с нами.
– Куда вы собрались?
– На дачу. Хочется соснами подышать, а то совсем тяжко. Прыгай на свою тачку и рули за нами.
– Как скажешь, Чупа.
Бульдог сел в машину и поехал следом.
– Ну прямо как преданный пес! – усмехнулась Юлька. Затем положила мою голову к себе на плечо и еле слышно сказала: – Вот и все, Чупа. Вот и все.
Приехав ко мне на дачу, мы зашли в дом и открыли все окна.
– Погодка просто чудо, – улыбнулась я и глубоко вздохнула, чтобы набрать как можно больше свежего воздуха. – Самое главное, что Фомы больше нет.
Юлька сняла строгий черный костюм, надела короткий халатик и пошла к Бульдогу, чтобы отдать ему распоряжение насчет шашлыков. Я с удовольствием растянулась на полу и стала разглядывать свое отражение в зеркальном потолке. Рядом со мной стояла начатая бутылка виски. Открыв ее, я отпила прямо из горлышка и чокнулась со своим отражением. Дверь открылась. В комнату вошла Юлька и, не говоря ни слова, плюхнулась рядом. Она взяла бутылку из моих рук и сделала порядочный глоток.
– Ты помнишь, как мы сюда приехали?
– Помню, – улыбнулась я и предалась воспоминаниям.
Юлька, кажется, решила последовать моему примеру.
Закрыв глаза, она напрягла лоб и замолчала. Все-таки здорово, что мы с ней встретились! Юлька просто чудо. Много лет назад мы с ней познакомились в поезде Хабаровск – Москва и больше не расставались. В Москве мы проболтались пару недель и рванули в Петербург. У меня было несколько адресов, где, по рекомендации моих знакомых, нам могли дать крышу над головой и обеспечить работой хотя бы на первое время. Тогда-то я и познакомилась с Фомой. Фома был намного старше меня и имел кое-какой авторитет в бандитских кругах Питера. Мне удалось его увлечь и женить на себе. Со временем дела Фомы пошли в гору, и наступил момент, когда из обыкновенного братка он превратился в заметную в криминальном мире фигуру. Можно сказать – выбился в лидеры. Но постепенно Фома пристрастился к кокаину и стал настолько туго соображать, что мне приходилось перетягивать дела на свою сторону. В конце концов они перешли под мой полный контроль. Я ведь с самого раннего детства имела железную хватку и стальные нервы. Жизнь научила меня умению постоять за себя и не давать в обиду. Я уже и не помню того момента, когда злость и жестокость всецело завладели моей психикой, а ненависть к Фоме переросла всякие границы. Я готова была его убить, когда он приволок в наш дом сифилис. Правду говорят, что лучший метод защиты – это нападение. Вот как раз такую тактику и избрал для себя Фома. Заразив меня этим дерьмом, он с пеной у рта стал доказывать, что инфекция просочилась в наш дом не без моей помощи. Тогда я влепила ему хорошую пощечину и не разговаривала с ним больше месяца. Потом наступило небольшое затишье, но простить его я так и не смогла. Я никогда не любила Фому. Скажу больше: я просто его презирала. Его смерть развязала мне руки и открыла новые перспективы для полного захвата власти и наведения порядка в группировке.
