Чарльз Вильямс - На мели
– Твою я хорошо себе представляю. Посмей только ногой шевельнуть, и будешь работать под прицелом.
Великан положил одну упаковку на левое плечо, другую взял под мышку и зашагал в воде к берегу. Как будто пустые несет, подумал Ингрем. Он взглянул на часы, было семь минут девятого. После следующей переправы снова заметил время, вся процедура заняла одиннадцать минут. Получается около пяти ездок в час. Двести фунтов за ездку – выходит, по крайней мере, четырнадцать часов, чтобы перевезти семь тонн. А потом надо ждать прилива, попытаться снять яхту с мели и загрузить все это снова. И причем его расчет предполагает стоячую воду, а что будет, когда начнется прилив...
Во время следующей ездки, пока Моррисон поднимал ящики, капитан сказал:
– Вся работа займет три дня, и это минимум.
– Ну и что, – равнодушно возразил великан, даже не оборачиваясь.
– Все равно “Дракон” не доберется до Карибских островов. Он перегружен.
– Сейчас июнь, прекрасно доберется, как говорил Холлистер.
– Верь больше, ведь он еще говорил, что был штурманом. И посмотри, куда вас завез.
– Заткнись и работай.
Прошел час. Течение усиливалось по мере отлива, с каждым разом двигаться становилось все труднее. К десяти часам пот катил с капитана градом, а руки болели от гребли. Особенно трудно было грести из-за того, что тяжело нагруженный плот низко сидел в воде. Чтобы добраться до западной оконечности песчаного островка, приходилось плыть против течения вверх по протоке, и только оказавшись на уровне Моррисона, поворачивать поперек потока. Очередная ездка заняла пятнадцать минут отчаянной гребли, когда один недостаточно энергичный взмах веслом мог свести на нет достигнутое продвижение вперед.
Великан подтянул к себе плот, вода быстро обтекала его ноги. Ингрем взглянул на него сквозь пот, заливавший глаза, и сказал:
– Так и будет, пока продолжается отлив. Хочешь ты этого или нет.
Моррисон кивнул:
– Я тебя понял. Давай передохнем, у меня на яхте есть сандвичи. Стой здесь, пока не вернусь.
Великан понес ящики на берег, а Ингрем тем временем сошел в воду и удерживал плот руками. Это было легче, чем работать веслами, а мокрее, чем он был, ему все равно не стать. Моррисон вернулся, держа в руках автомат.
– Всего перевезли двадцать четыре упаковки, – сообщил он.
Чуть больше тонны, только самое начало, подумал Ингрем, гребя назад к “Дракону”. Когда он забирался на борт, больная нога, онемевшая от напряжения, подогнулась, и ему пришлось схватиться за леер, чтобы не упасть. Едва начавшийся легкий бриз стих. Накаленная жгучими лучами солнца палуба ослепительно блестела. Лицо миссис Осборн, в изнеможении распростершейся на сиденьях в кокпите, было пунцовым от жары, пряди волос прилипли ко лбу. Она так получит тепловой или солнечный удар, подумал Ингрем, но от солнца некуда деться, а в кубрике еще хуже.
– Внизу должен быть тент, – сказал он Моррисону. – Если ты считаешь возможным не целиться в меня хотя бы пяток минут, я сбегаю принесу его и навешу.
– Валяй, – согласился великан. Ингрем спустился в передний люк под пристальным наблюдением Руиса. В узкой каюте было три койки, на двух из них лежали чемоданы и смятая одежда. Он открыл маленькую дверцу шкафчика в носовой части яхты и начал шарить в полутьме среди дополнительных парусов и бухт канатов, пока не нашел тент. Затем передал его наверх Руису, а потом отнес на корму и прикрепил над кокпитом. Воздух под ним, конечно, не стал прохладнее, то тент защищал от безжалостных лучей разыгравшегося светила. Все уселись, Моррисон взгромоздился на угол палубной надстройки с неизменным автоматом в руках, который, по-видимому, стал его неотъемлемой частью, без коей он не может обойтись.
– Кто хочет сандвич? – спросил Моррисон.
Ингрем покачал головой, было слишком жарко, чтобы есть.
– Меня тошнит при одной мысли о еде, – отказалась Рей.
Она приподнялась и покопалась в сумке в поисках сигарет.
Руис спустился вниз и через несколько минут вернулся с двумя сандвичами. Он и Моррисон начали молча жевать. Доев, великан швырнул остатки за борт и посмотрел, как их уносит течение. Он положил автомат позади себя.
– Надо подзаправиться, – сказал он Карлосу и пошел вниз. Ингрем посмотрел на оставленный автомат. Руис поймал его взгляд и покачал головой, его худое смуглое лицо оставалось совершенно бесстрастным. Да, надеяться не на что, решил Ингрем. Парни работают в паре, это хорошо отлаженный тандем, специализирующийся на жестокости.
Когда Моррисон вернулся на палубу, в его руках был высокий стакан с бесцветной жидкостью и тремя кубиками льда. Рей оживилась.
– Что это?
– Ром, – коротко ответил великан.
– А еще осталось?
– Целый ящик, дорогуша. Можешь разбавить водой. У нас нет кока-колы. Женщина явно повеселела.
– Ты меня убедил. Как пройти к бару?
– Прямо вперед, пока не попадешь в закуток, полный грязной посуды. Бутылки на раковине, холодильник – под ней. Принеси и Герману порцию.
– Мне не надо, – отказался капитан. Миссис Осборн спустилась вниз. Что ж, наверное, так и надо: если не можешь одолеть противника, присоединись к нему, особенно если у него есть что выпить. Капитан достал намокший кожаный портсигар из кармана рубашки, нашел сигару посуше и закурил. Отойдя к нактоузу компаса, он вновь проверил курс, который изменился и показывал 012. Ингрем задумался. Рей Осборн появилась в кокпите со стаканом в руке и уселась, вытянув ноги.
– Теперь совсем другое дело, – сообщила она Моррисону. – Слушайте, а что вы будете делать с этим оружием? Куда вы его везете?
– В одно место под названием Байя-Сан-Фелипе, к северу от Панамского канала.
– Хотите начать революцию, что ли? Моррисон покачал головой:
– На этот раз просто занимаемся вопросами снабжения.
– А при чем тут Патрик Айве? Это не его область деятельности. Моррисон фыркнул:
– Деньги. Это его область деятельности?
– Да, думаю, что можно так сказать да еще повторить вдобавок. Интересно, как вы познакомились?
– Я наткнулся на него в баре в Майами две-три недели назад. Мы разговорились о торговле оружием и о всяких таких вещах.
Во время кубинской заварушки здесь делались большие дела, и ФБР до сих пор находит складики с оружием то в одном, то в другом месте. Ну, я упомянул, что в одном старом доме около Хоумстед припрятана целая партия...
– А вы откуда о ней узнали? – спросила женщина.
– От одного из тех, кто припрятывал. Я сам этим делом занимался и пару людей знаю. Во всяком случае, этот Холлистер, или Айве, как вы его называете, чрезвычайно заинтересовался и стал допытываться, сколько, по моему мнению, может стоить вся партия. Я ответил, что около сотни косых, если, конечно, доставить ее тому, кому срочно нужно. Холлистер спросил, можно ли забрать груз и толкнуть его. Я честно сказал, что забрать можно, дело – верняк, но вот сбывать сейчас особенно некуда. И тут вспомнил про Карлоса. Мы с ним участвовали в паре революций в Центральной Америке, да и в кубинской тоже, так что он знает многих политиков в изгнании, которыми кишит Майами, и, наверное, сможет нас свести с нужным человеком, если мы найдем способ доставки. Тут-то Айве и подал идею украсть “Дракона”, заявив, что может им управлять и знает штурманское дело. Единственная сложность, что на борту он был уже давно и поэтому не представляет, в каком яхта сейчас состоянии. Понятное дело, не можем же мы украсть ее и тут же отправиться на верфь. Сначала надо было все проверить. Сам Холлистер идти не мог, боялся, что сторож его признает и потом наведет полицию на след, а ни Карлос, ни я ничего не понимаем в яхтах, так что пришлось послать другого человека.
