Кристи Доэрти - Конец игры
— Тебе не грозит та же опасность, что Люсинде. — рассердилась ее мать. — Это абсурд.
Может быть, она и не хотела быть резкой, как получилось, но гнев Элли вспыхнул со скоростью брошенного страйка.
— Ты хоть представляешь, на что был похож последний год моей жизни? — её голос был низким и холодным. — Люсинда не единственная, кто умер. Джу
умерла. И Рут. Многие люди были ранены. Включая меня. — она подняла волосы, чтобы они могли увидеть рваные раны на её голове. — Я вся в шрамах.
Её мать коротко охнула и прикрыла рот пальцами.
Элли получила мрачное удовлетворение от этого:
— Мне повезло остаться живой. Но это может быть ненадолго, если мы не победим. Так что не говори мне, что Люсинда хотела или нет. — она перевела дыхание. — Думаю, я знаю лучше тебя.
Мать открыла было рот, чтобы возразить, но отец опередил ее.
— Подожди. — Махнул он рукой. — Давайте прекратим спорить! Споры ничем нам не помогут. Кроме того, это похороны, помните? Он повернулся к Элли. — Эллисон. — Его голос был твердым. — Мы понимаем, что это ужасный день, и мы не хотим сделать его еще хуже. Твоя мать просто хотела, чтобы ты знала что мы очень обеспокоены происходящим тут. Мы переживаем за тебя. Ну …и. Мы всегда будем рядом. если понадобимся.
Он разговаривал с ней почти как с равной и на этот раз Элли была благодарна за его безоговорочное спокойствие.
— Спасибо, папа, — сказала она. — Я ценю это. Я люблю вас, ребята, очень.
Он одарил её грустной улыбкой.
“Мы бы обнялись сейчас, — подумала Элли, — если б были нормальной семьей”.
— Есть еще кое-что, что тебе следует знать, — продолжил он. — Юристы Люсинды связались по поводу завещания.
Элли вздрогнула. Её не интересовали деньги или вещи Люсинды. Это не имело значения. Она отдала бы каждое пенни, чтобы вернуть свою бабушку.
Но она знала, это не то, что её папа хочет услышать.
— Отлично, — она пожала плечами. — Дашь мне знать, что они скажут.
— В этом и дело, — объяснил он. — Они не захотели говорить с нами. Они хотят поговорить с тобой.
Она моргнула:
— Со мной? Почему она хотят поговорить со мной?
— Мы думаем, она могла оставить что-то для тебя. Или, по крайне мере, ты есть в её завещании. — голос её матери был спокоен. Вся её злость казалось испарилась. — Мы дали им здешний телефонный номер и посоветовали связаться с Изабеллой. Но этот телефонный разговор состоялся этим утром, и со всем, что случилось сегодня, у неё, возможно, не было шанса поговорить с ними.
— Мы ещё напомним об этом Изабелле, — сказал её отец. — Они казались заинтересованными связаться с тобой как можно скорее. Я полагаю, Люсинда владела несколькими компаниями. была членом совета директоров многочисленных корпораций. Её дела будет непросто уладить.
Сейчас Элии всей душой желала, чтобы этот разговор закончился.
— Ладно, — сказала она коротко. — Я уверена, Изабелла разберется с этим. А теперь можем мы вернуться вниз?
— Эллисон, — её мать сделала шаг навстречу к ней. — Мы хотим, чтобы ты была в безопасности. Это всё, что важно для нас. Мне не нравится видеть тебя так близко к миру Люсинды. Это то, от чего я старалась защитить тебя, — она жестом указала на помещение вокруг них:
хрустальную люстру, мраморные статуи, высокие окна.
— Сейчас кажется, словно это поглотило тебя.
Элли проглотила все обидные слова, которые хотела сказать.
Она ненавидела, что её инстинктивной реакцией на любые слова матери являлось желание возразить.
Но она также ненавидела, насколько мало родители знали её.
— Я знаю, — произнесла она аккуратно. — И спасибо тебе за беспокойство. Но это то, чему я принадлежу. Я предпочту быть здесь, чем быть в безопасности.
Она повернулась и направилась к лестнице. Потом вспомнила о той единственной вещи, которую действительно хотела сказать им.
Девушка остановилась и обернулась.
— Еще одно. Пожалуйста, никогда больше не называйте меня Эллисон. Меня зовут Элли.
— Я не могу больше съесть ни кусочка. — Николь оттолкнула свою тарелку. — Я не знаю, почему ем так много. Я не была
голодна, начнём с этого.
Рядом с ней Зои делала сэндвич-пирожное из шоколада и бисквита, ломтиками уложенными друг на друга.
— Если я съем ещё больше сахара, — сказала она с надеждой, — может моя поджелудочная взорвётся.
Рэйчел улыбнулась:
— Хорошо иметь цель.
Поминки сворачивалась. Ученики начали стягиваться в общую комнату. Некоторые из более известных гостей уже отбыли, их “ягуары” и “ауди” урчали и отъезжали.
Сильвиан стоял в углу рядом с камином, разговаривая с Лукасом и Кэти. Элли задержала на нём взгляд. Несмотря ни на что, она была очень рада его видеть. Она чувствовала себя в большей безопасности, когда он был рядом.
Когда он почувствовал её взгляд, он поднял глаза. Их взгляды встретились через комнату.
У Элли в животе все перевернулось.
Она сама себя не понимала. Всегда ли будет так между ними? Словно проскакивал разряд электричество. Как если бы провода соединились каким-то необъяснимым образом.
То, что случилось с Картером — решение, которое она приняла — это не стерло её историю с Сильвианом. Она знала, каково быть в объятиях этих рук. Быть поцелованной этими губами.
Когда ты была так близко с кем-то, как можно просто…забыть это? Есть ли способ переключиться со срывания друг с друга одежды на крыше на то, чтобы остаться друзьями?
“Если и есть, — подумала она, наблюдая за его гладким, опасно длинным шагом, — я пока не нашла ответа”.
В этот момент кто-то позвал Элли по имени. Она обернулась и увидела Дом в дверном проёме.
Даже сегодня техник была одета не в платье -
на ней были прекрасные жатые черные брюки, белая рубашка и длинный, черный блейзер.
Лицо светилось волнением.
Элли поспешила к ней, только сейчас осознав, что Сильвиан догнал её и теперь идёт рядом.
— Что? — спросила Элли.
Дом жестом показала следовать за ней. Даже если она и была удивлена, увидев Сильвиана, то не подала виду.
— Идёмте со мной. Мы кое-что нашли.
Глава 11.
Дом двигалась быстро вниз по коридору, ее длинная куртка развевалась на ветру позади нее.
Сильвиан и Элли шли за ней по пятам. Она задержалась только на секунду, чтоб позвать Изабеллу и Раджа.
— Что вы выяснили? — спросил Сильвиан, пока они шли через учебное крыло к лестничной клетке.
Элли посмотрела на него, его лицо было сосредоточенным, чистейшие голубые глаза были сфокусированы. Он легко вошел в курс кризисной ситуации Киммерии. Как будто он и не уезжал.
