Мэри Стюарт - И девять ждут тебя карет
Он полез рукой во внутренний карман ветровки и достал затрепанный конверт.
— Послушайте, не смогли бы вы мне помочь? Мне надо накупить кучу всяких вещей, но я не знаю, как они называются. Я не знаю почти ни слова по-французски, а вы, кажется, болтаете чертовски хорошо...
— Это вы так думаете, — решительно перебила я, — а на самом деле мсье Гарсен ни в грош не ставит мои знания.
Я лучезарно улыбнулась аптекарю, который все еще мрачно наблюдал за мной из-за коробок со слабительным. Ответа не последовало. Оставив всякую надежду, я снова повернулась к англичанину. Его не убедили мои слова.
— Однако я вижу результаты, — пробормотал он и указал на мои покупки.
— Вы бы не поверили, как это иногда бывает трудно. Но конечно, я помогу. Можно посмотреть ваш список? — улыбнулась я.
С облегчением он вручил мне бумагу, достав ее из конверта.
— Очень любезно с вашей стороны. — Его застенчивая улыбка была поистине обезоруживающей. — Обычно я должен просто бить себя в грудь, как Тарзан, и указывать пальцем.
— Вы очень решительный и смелый человек, если приехали сюда на отдых, совершенно не зная языка.
— На отдых? Я здесь работаю!
— Наемный убийца? — осведомилась я. — Или просто агент ноль-ноль-семь?
— Я... я... простите?
— Вот это. Звучит довольно странно. — Указав на список, я прочла вслух: — «Бинты — три по дюйму и полтора дюйма, клейкий пластырь, бактерицидный пластырь, мазь от ожогов, борная кислота...» Но вы забыли зонд.
— Зонд?
— Чтобы извлекать пули.
— Я всего лишь лесник, — засмеялся он. — Живу в горной хижине там, наверху, на высоте четырех тысяч футов. Мне не обойтись без перевязочных средств и всего необходимого, чтобы оказать первую помощь.
— Там настолько опасно?
— Кто его знает. Во всяком случае, я убежденный ипохондрик. Чувствую себя не в своей тарелке, если у меня нет запаса всяких пилюль, микстур и градусников.
Я взглянула на шестифутовую массу крепких костей и выпуклых мускулов:
— Да! Видно, что вам надо очень беречься, чтобы не заболеть. Вы действительно хотите, чтобы я попыталась выговорить по-французски все эти липкие и бактерицидные пластыри и мази от ожогов?
— Да, пожалуйста, будьте так добры. Хотя уверен, что единственным предметом из всего списка, который мне обязательно понадобится, будет тот, который обозначен в нем последним. А это я уж знаю, как называется, и смогу попросить сам.
— Вы имеете в виду коньяк? Понятно.
Повернувшись к мсье Гарсену, я принялась за решение неимоверно трудной задачи — как назвать аптекарю с помощью жестов и описаний на ломаном французском языке предметы, которые были мне известны не хуже, чем ему. Мсье Гарсен выслушивал мои объяснения очень сдержанно, и эта сдержанность, как и у Филиппа, была очень похожа на мрачное недовольство. Дважды я напрасно пыталась прибегнуть к любезной, даже немного заискивающей улыбке, которая должна была компенсировать отсутствие должного почтения с моей стороны, и не решалась вновь испробовать это средство; поэтому мы с ледяной вежливостью обсуждали список молодого англичанина, пока не дошли до последнего предмета, который не требовал никаких объяснений.
Наконец мы закончили. Англичанин, нагруженный таким количеством микстур, пилюль и мазей, которые удовлетворили бы самого прихотливого «мнимого больного», подошел к двери и ожидал, пока я выйду на освещенную солнцем площадь.
Когда я собрала свои пакеты и повернулась к выходу, голос аптекаря, сухой, словно шорох осенних листьев, произнес у меня за спиной:
— Вы забыли капли для мадам де Вальми.
С этими словами он протянул мне маленький пакетик.
Когда мы вышли на улицу, англичанин с любопытством спросил:
— Какая муха его укусила? Он вам нагрубил? Вы... простите, если я вмешиваюсь не в свое дело, но вы вся красная.
— Правда? Ну что же, я сама виновата. Нет, он мне не нагрубил. Просто я вела себя глупо и получила по заслугам.
— Уверен, что это не так. Огромное спасибо за помощь. Сам бы я ни за что не справился. — Снова застенчивая улыбка. — Мне еще надо купить коньяк. Может, поможете?
— А я думала, это вы можете купить сами.
— Я... вообще-то я надеялся, что смогу пригласить вас и мы вместе выпьем. Не зря же вы трудились.
— Это очень любезно с вашей стороны, но совершенно ни к чему...
Он умоляюще посмотрел на меня поверх своих пакетов.
— Пожалуйста, — попросил он. — Кроме того, чертовски приятно снова поговорить с кем-нибудь по-английски.
Внезапно мне представилось, как он сидит в своей одинокой хижине на высоте четырех тысяч футов, окруженный всеми этими пилюлями, микстурами и градусниками.
— С большим удовольствием, — сказала я.
— Прекрасно! — просиял он. — Зайдем сюда? Вообще-то выбирать не из чего; думаю, это единственное место, кроме кафе «Кок Арди», до которого добрых полмили.
Бистро с веселеньким навесом над дверью было совсем рядом с аптекой. Внутри было сумрачно и не особенно уютно, но на тротуаре перед ним стояло два или три металлических столика и несколько плетеных стульев, выкрашенных в ярко-красный цвет. Рядом в синих кадках стояли, словно часовые, низенькие подстриженные деревца. Мы уселись за столик на залитой солнцем улице.
Он аккуратно разложил свои пакеты на свободном стуле.
— Что будем пить?
— Как вы думаете, у них есть кофе?
— Конечно.
Он оказался прав. Кофе прибыло в больших желтых чашках с тремя прямоугольными кусочками сахара в каждом блюдце.
Теперь, когда мы сидели друг против друга, мой спутник, казалось, снова наглухо закрылся щитом чисто английской застенчивости. Изо всей силы вертя ложечкой в чашке, он сказал:
— Мое имя Блейк. Уильям Блейк.
Он произнес свое имя с каким-то вызовом.
— Прекрасное имя, верно? — сказала я. — А мое всего лишь Белинда Мартин. Уменьшительное — Линда, оно же ласкательное, как говорила моя мама.
— Спасибо, — улыбнулся он.
— За что? За то, что сказала вам свое имя?
— О да, конечно. Но главным образом за то, что вы не стали цитировать «Песни невинности», сложенные моим тезкой:
«Агнец, агнец белый,
Как ты, агнец, сделан?..»
Или еще знаменитое:
«Тигр, о тигр, светло горящий
В глубине полночной чащи».
Вот так, вы не поверите, сколько моих знакомых не могут устоять перед искушением.
Я засмеялась.
— Действительно, соблазнительно. Предпочитаю тигров. Нет, спасибо, мистер Блейк, — сказала я, глядя на сигарету, которую он мне предложил. — Не курю.
