Виктория Холт - Пленница
Предпринять что-либо было невозможно. Вероятно, первая мысль людей, которым грозит смерть — как спастись? Может быть, когда человек молод, смерть кажется такой далёкой, что её просто немыслимо принять всерьёз. Это что-то такое, что настигает других людей, и притом людей старших. Как без тебя может существовать мир? Ты чувствуешь себя как бы бессмертным. Я знала, что многие этой ночью будут покоиться в пучине, но поверить в то, что буду среди них, я была не в состоянии.
Так я и стояла, оглушённая, чего-то ждущая и пытающаяся отыскать в этом хаосе своих родителей. Я подумала о Лукасе Лоримере. Где он? Хорошо бы его увидеть. Он, вероятно, будет спокоен и слегка скептичен. «Как обычно, — пронеслось у меня в голове. — Станет ли он говорить о смерти так же бесшабашно, как рассуждает о жизни?»
И тут я увидела перевернувшуюся лодку. Её мотало по волнам. Она приблизилась к тому месту, где я стояла, потом приняла нормальное положение и начала покачиваться на воде.
Кто-то бесцеремонно схватил меня за руку.
— Если вы останетесь здесь, вас в один момент смоет за борт.
Я повернулась. Передо мной стоял палубный матрос.
— Кораблю крышка. Он опрокинется. Это совершенно несомненно.
Лицо у него было мокрое от морских брызг. Он пристально смотрел на лодку, которую ветер прибил к борту нашего корабля. Гигантская волна подняла её почти на уровень палубы.
— Это наш единственный шанс. За мной! Прыгайте! — крикнул он.
К собственному удивлению, я послушалась. Он по-прежнему держал меня за руку. Всё происходящее казалось нереальным. Я пронеслась по воздуху, а потом ринулась в бушующее море.
Мы находились рядом с лодкой.
— Цепляйтесь за борт, — приказал он, перекрикивая стоявший вокруг грохот.
Я инстинктивно повиновалась. Он находился совсем рядом. Показалось, что прошла не одна минута, на самом же деле в считанные секунды он уже был в лодке. Я всё ещё крепко держалась за борт, пока он не подхватил и не втащил меня в лодку.
Это было очень вовремя. Лодка оказалась на самом гребне высоченной волны. Он обхватил меня руками и крепко прижал к себе.
— Держитесь! Держитесь изо всех сил!
Это было чудо, мы всё ещё были в лодке. Дышалось с трудом.
— Держитесь! Держитесь! — продолжал он кричать.
Я плохо представляю себе, что произошло в последующие минуты. Ясно было только одно — нас дико швыряет во все стороны, а скорость ветра такова, что трудно и больно дышать. Я услыхала оглушительный гул. «Атлантик Стар» словно поднялся в воздух, а вслед за тем опрокинулся. Вода ослепила меня, попала в рот, так что, казалось, я вот-вот захлебнусь. Мы то поднимались на гребне волны в небо, то бухались вниз, в морскую пучину.
С тонущего корабля я спаслась на лодке, не имевшей никаких шансов удержаться в такую бурю на поверхности!
В голове мелькнуло: «Наверное, это конец». Время для меня остановилось. Я не имела представления, как долго цепляюсь за борт лодки, важно было одно — держаться.
Я ощущала рядом с собой присутствие всё того же человека.
Стараясь пересилить ветер, он кричал:
— Пока что мы ещё на плаву. Как долго…
Голос его потонул в оглушительном шуме. Я с трудом различала контуры «Атлантик Стар». Корабль всё ещё был на поверхности воды, но под каким-то странным углом. Нос его вовсе исчез. Я понимала, что вряд ли кто-либо уцелел на судне.
Мы продолжали раскачиваться на волнах, ожидая каждую минуту конца. Обезумевшее море ревело вокруг нас. Как могло наше утлое судёнышко бросать вызов подобному чудовищу? «А что было бы со мной, — подумала я, — если бы этот человек не оказался в самый критический момент рядом и не заставил меня прыгнуть? Чудо да и только! Где же всё-таки мои родители? Удалось ли им спастись?»
Наконец буря стала как будто немного утихать. Или мне всего лишь показалось? Может, временное затишье? Так или иначе, мы получили небольшую передышку. К нам приближалась одна из спасательных шлюпок. Я впилась глазами в пассажиров, надеясь обнаружить среди них отца и мать. Напряжённые белые лица… Неузнаваемые, незнакомые. Вдруг шлюпку подхватила волна. Какую-то секунду она, казалось, висела в воздухе, а уже в следующий миг её захлестнуло другой гигантской волной. Я услышала душераздирающие вопли, шлюпка показалась вновь, её вновь подкинуло вверх волной. Она стояла как бы перпендикулярно воде. Я увидела, как людские тела рухнули в море. Затем шлюпку отбросило в сторону, и она перевернулась. В опрокинутом виде она держалась на воде, пока море не отшвырнуло её прочь, как ребёнок отбрасывает в сторону надоевшую ему игрушку.
Я видела головы людей, выныривающих на поверхность. Минуту, казавшуюся бесконечной, они держались над водой, потом исчезали.
Вдруг я услышала голос своего спасителя:
— Глядите-ка, кто-то плывёт к нам.
И в самом деле, неподалёку от нашей лодки вдруг показалась голова мужчины.
— Давайте возьмём его с собой! Поскорей, а то он пойдёт ко дну и потянет нас за собой.
Я протянула руки. Меня охватило сильнейшее волнение, ибо человек, пытавшийся ухватиться за нашу лодку, был не кто иной, как Лукас Лоример. Нам не сразу удалось справиться со своей задачей. Когда Лукас оказался, наконец, в лодке, он рухнул ничком и остался лежать совершенно неподвижный. Мне хотелось крикнуть ему: «Поднимайтесь! Вы в безопасности!» Но в голову тут же пришла другая мысль: разве можно говорить о безопасности в нашем положении!
Мы повернули его на спину. Узнав, кто это, матрос закусил губы, а затем крикнул мне:
— Он очень плох!
— Что мы можем сделать?
— Этот человек — наполовину утопленник.
Склонившись над Лукасом, он стал выкачивать воду из его лёгких. С помощью искусственного дыхания он пытался спасти Лукасу жизнь, но и сам не знал, как долго сможет продолжать эту нелёгкую работу.
Хорошо, что наше внимание сосредоточилось на чём-то. Попытки матроса явно приносили результат — Лукас стал больше походить на живого.
Я заметила, что с его левой ногой что-то не так. Время от времени он протягивал к ней то левую, то правую руку и дотрагивался до болезненной точки. Сознание ещё не вполне вернулось к нему, но он чувствовал — что-то не в порядке.
— Больше не могу, — пробормотал наш спаситель.
— Как вы думаете, с ним всё обойдётся?
В ответ он пожал плечами.
* * *
Прошло, наверное, часа два, прежде чем ветер начал ослабевать. Сначала мы только почувствовали, что порывы налетают на нас не так часто, как прежде. И мы всё ещё были на плаву!
Лукас не открывал глаз. Он лежал на дне лодки, совершенно инертный. Другой мой спутник возился с нашим судёнышком. Я не понимала, что он делает, но, вероятно, это было что-то важное, а то, что мы всё ещё держались на воде, ясно свидетельствовало, что он разбирается в деле.
