Ольга Черных - Девять с половиной дней чужой жизни
Мама побледнела и, закусив губу, опустила голову.
Сильвии вдруг стало стыдно за грубость и пошлое сравнение. Еще несколько дней назад ей и в голову бы такое не пришло. Поездка в Москву и предстоящее авантюрное ее продолжение камнем лежали на душе, не оставляя ни на минуту в покое.
– Прости меня, мамочка. Это из-за меня ты всю жизнь одна, – прошептала виновато и прижалась щекой к ее виску.
Мама погладила ее по волосам, а потом вздохнула и сказала:
– Одиночество – это не приговор. Наверное, я сознательно выбрала его, чтобы оградить себя от новых ударов судьбы. Все же лучше быть одной, чем опять страдать. А знаешь, я слукавила… – вдруг добавила нерешительно. – Наверное, ты все же имеешь право знать правду.
– Ты не все рассказала? – Сильвия отстранилась от нее. – А обещала… – она обиженно надула губы.
Мама долго молчала и лишь часто вздыхала.
– Знаешь, нелегко возвращаться в прошлое. Пожалуй, такой печальный конец романа меня все эти годы больше бы устраивал. Я придумала то, что помогало забыться и, сцепив, зубы жить дальше. Не только придумала, но и сама поверила. Но это неправда. Твой отец не бросал меня. Сама судьба оказалась против нас и я… – мама закрыла лицо руками. – В тот вечер мы пошли в театр музыкальной комедии на «Сильву». Он не выпускал мою руку и, поддавшись порыву, прошептал на ухо:
«Если у нас будет дочка, давай назовем ее Сильвой. Красивое и необычное имя. Наша девочка должна быть особенной».
Могла ли я ему в чем-то отказать? В общем, после этого спектакля все и произошло… Когда я поняла, что беременна, даже не знала, радоваться или огорчаться? Мне очень хотелось подарить любимому маленькую Сильвочку, но у нас не было даже разговора о женитьбе…
В тот день мы долго гуляли в парке, продрогли и он пригласил меня в кафе. Я несколько раз порывалась рассказать о тебе, но что-то меня сдерживало. Его грустный взгляд. Он как-то необычно смотрел, как будто прощался навсегда. Я не выдержала и спросила:
– Что-то не так? Я вижу, что у тебя что-то произошло.
– Я виноват перед тобой, – ответил после долгой паузы. – Не знаю, сможешь ли простить? Но хочу, чтобы ты знала, что я безумно люблю тебя и буду любить всегда.
Я поняла, сейчас он скажет что-то ужасное. Но то, что услышала, превзошло все ожидания.
– Я женат…
От его слов я готова была вихрем сорваться и бежать, бежать от него… от себя… Он это заметил и накрыл мою руку ладонью, удержав на месте.
– Подожди. Я хочу, чтобы ты знала все. Не нужно недомолвок. Мы женаты уже два года, но семьи не получилось. Наверное, это было неправильное решение или я просто не дождался настоящего чувства. Теперь это уже не имеет значения. Время бурных отношений быстро прошло, и наша семейная жизнь напоминает привычное сосуществование под одной крышей. Я должен был давно обо всем рассказать, но я… боялся. Думал, если ты узнаешь правду, сразу бросишь меня. У нас с женой не было детей, не было чувств и, казалось, что уже ничего не связывает. Оставалось только оформить развод. Кто не ошибается в этой жизни?
Он долго молчал. Молчала и я, пытаясь справиться с тем, что пришлось услышать.
– Произошло одно событие, которое все меняет. Я даже не знаю, как себя чувствовать: самым счастливым или самым несчастным? Вчера вечером я узнал, что у нас будет ребенок, – он обхватил голову руками и боялся посмотреть на меня.
Я видела, что он страдает. Могла ли я в тот момент сказать ему, что уже жду тебя? Превратить его жизнь в пытку? Это было бы жестоко. Я хорошо понимала, что он мог выбрать женщину, но не ребенка и помогла принять трудное решение.
– Оставайся со своей семьей. Ты им сейчас очень нужен…
Мама всхлипнула и наклонилась к чайнику. Сильвия видела, что ей нелегко вспоминать грустную историю любви, от которой рождаются дети, но уже не могла остановиться.
– А дальше, – спросила шепотом.
– Дальше? Я ушла из кафе, оставив своего возлюбленного со слезами на глазах. Мои слезы никто не видел. Но их было столько, что могла утонуть вся Москва. Окончила институт и уехала к родителям. Через несколько месяцев появилась ты, и каждый день смотришь на меня глазами своего отца.
– А… он знает обо мне?
– Нет, – решительно ответила мама. – Мы больше никогда не встречались. Где-то в глубине души я понимала, что это неправильно. Он должен увидеть свою дочь. Все чего-то ждала, верила в чудо и даже не заметила, как ждать перестала. Жизнь быстро пролетела, а я еще и не жила…
– Мам, что значит, «жизнь пролетела»? Ты у меня еще совсем молодая и такая красавица. Сколько мужчин пыталось за тобой ухаживать… Думаешь, я не знаю?
– Никто мне не нужен, – она мечтательно улыбнулась, глядя в окно, и Сильва поняла, что мама все еще любит того парня, который тридцать шесть лет назад пригласил ее на танец.
– Ну, это же неправильно. Так не должно быть. Мама, ты напоминаешь неприступную крепость. Даже потеряв надежду на победу, она все равно не сдается. Знаешь, тебе необходимо отключить «личную охранную систему», которая много лет окружает плотным кольцом. Это то, что не позволяет мужчинам приблизиться даже на пушечный выстрел. Пора перестроить психику не на отторжение, а на прием и сразу появится тот самый единственный, который ищет тебя всю жизнь и уже с ног сбился в своих поисках. Правда, он за это время несколько обветшал, и голову его покрыла седина, но тебе ведь и не нужен молоденький мальчик? Ведь так?
Мама засмеялась.
– Не только сбился с ног, но и полностью затерялся в этих поисках, – добавила она. – Ну, придумала. Хотя, тебе самой давно не мешает отключить свою эту, как ты говоришь, «охранную систему» и серьезно подумать о будущем. Я еще хочу понянчиться с внуками, пока есть силы.
– Я обещаю… в самое же ближайшее время, – загадочно усмехнулась Сильвия, вспомнив о предложении Шуры.
Они еще долго сидели на кухне и говорили о том, о чем не могли поговорить много лет.
Две недели пролетели незаметно. Шура звонил каждый вечер. Все было без изменений. Пациентка находилась в стабильном состоянии, отец атаковал клинику и открыто выражал недоверие методам лечения и самому доктору.
Сильвия решила поторопиться и вернулась в столицу раньше назначенного срока, чем несказанно обрадовала друга.
Сама того не желая, она включилась в опасную игру, которая требовала тщательной подготовки.
Для начала провела день у постели Евгении. Жени – называли ее близкие. Вполне современно, как раз в духе того образа жизни, который она вела, но само имя резало слух.
Нужно было не просто к нему привыкнуть, но еще и убедить себя, что Жени – она сама.
Малейший прокол или неточность, несущественное несоответствие вчерашнему образу, который уже видели родные, мог привести к трагической развязке истории, задуманной доктором Ямпольским во имя благих целей. Надеяться, что родственники простят им чудовищный обман, было, по меньшей мере, глупо, хотя, лучше об этом вообще не думать.
