Юлия Шилова - Путь наверх, или Слишком красивая и слишком доступная
Когда Бульдог повернулся ко мне задом и уже почти натянул штаны, я заметила небольшой ценник, прикрепленный к его плавкам.
— Ты ценник на плавках забыл отодрать.
— Что? — не понял он.
— Готовясь к встрече, ты натянул новые парадно-выгребные плавки, а ценник срезать забыл.
Бульдог застыл на месте, смешно вытянув шею, пытаясь увидеть свою задницу.
— Чтобы увидеть ценник, тебе лучше снять трусы, — посоветовала я, — шея у тебя, к сожалению, коротковата. Хочешь — я возьму ножницы и отрежу его, а хочешь — так и ходи. Мне, собственно, разницы нет. Это я так, по-дружески тебя предупредила.
— Спасибо. Я сам, — пробурчал Бульдог и застегнул ширинку.
Схватив рубашку и пиджак, он выскочил из комнаты как ошпаренный.
— Завтра утром поедем по делам! — крикнула я ему вслед, но он, наверное, уже ничего не слышал и не видел.
Бедный Бульдог! Представляю, что творится у него в голове и какими словами он материт меня в данный момент. Даже жаль мужика. Я увидела его в плавках и так сильно захотела. Представляю, что было бы, если бы он был без плавок…
Утром я вышла во двор с сотовым телефоном в руке и попыталась отыскать Бульдога. Неожиданно телефон зазвонил. Это был Гарик.
— Чупа, я тебя не разбудил?
— Нет, ты можешь звонить в любое время дня и ночи. Говори, что случилось.
— Этот коммерс у нас.
— Молодцы. Я надеюсь, все обошлось без кровопролития?
— Само собой. Мы дождались его дома и так тихонько вывели и усадили в машину, что ни одна живая душа не видела.
— Молодцы, — похвалила я.
— Короче, мы едем к тебе.
— Я думаю, что у вас хватило ума завязать ему глаза.
— Обижаешь. Мы это сделали, когда выводили его из подъезда. Он даже не имеет представления, в какой машине его везут.
— Отлично. Развяжете только в подвале и не забудьте приковать наручниками к батарее.
— Само собой. До встречи.
— До встречи. — Я повесила трубку и подошла к одному из охранников.
— Где Бульдог?
— Не знаю, я его сегодня вообще не видел.
— Он что, не ночевал?
— Понятия не имею. Могу сходить в его комнату узнать.
— Не надо. Я сама схожу.
Я направилась в комнату, где обычно ночевал Бульдог.
Дверь оказалась незапертой. Бульдог лежал на кровати, широко раскинув ноги, и угрюмо смотрел в потолок. Я села на стул, закинув ногу на ногу.
— Почему ты не вышел на работу?
— Потому что я больше на тебя не работаю.
— Что ты сказал?!
— Что слышала.
— Как ты смеешь со мной так разговаривать!..
Я не успела договорить, как Бульдог подскочил с кровати, закрыл дверь на ключ и сгреб меня в охапку. Я попыталась сопротивляться, но это не принесло особых результатов. Весовые категории у нас были, естественно, разные, и я сама не поняла, как очутилась под Бульдогом.
Такое хамство и наглость взбесили меня настолько, что я со всей силы ударила его по голове. Он даже не сморщился и продолжал расстегивать пуговицы на моем халате. От нежных поцелуев и ласк тело размякло, я почувствовала дикий зов плоти.
— Я хочу тебя, хочу, ну почему же ты медлишь? — прошептала я.
Бульдог целовал меня так страстно и нежно, что я больше не могла терпеть.
— Ну, Бульдог, пожалуйста. Я хочу тебя.
— Меня зовут Макс. — Он слегка укусил меня за мочку уха, и я застонала.
— Макс, не мучай меня…
Бульдог стал целовать меня еще яростнее.
— Да трахни же ты меня наконец, — разозлилась я и попыталась стянуть с Бульдога штаны.
Я почувствовала, что в любой момент могу потерять сознание, а мое желание переросло все границы и пределы. Бульдог встал с кровати, поправил свои брюки и принялся надевать рубашку, не обращая на меня никакого внимания.
— Ты что? — удивилась я.
— Ничего. Просто я тебя не хочу.
— Что ты сказал?!
— Я не хочу тебя. Ты не возбуждаешь меня как женщина. По-моему, ты сама мне не раз говорила, что ты не женщина.
— А кто?
— Конь в пальто, — огрызнулся Бульдог, открывая дверь.
— Ты уволен.
— Хорошо. — Бульдог подошел к шкафу, достал сумку и покидал в нее несколько костюмов вместе с вешалками. Затем он встал у двери и печально посмотрел на меня.
Я застегнула халат и подошла к нему:
— Ты ждешь расчета?
— Нет. Мне не нужны твои грязные деньги.
— Боже мой, можно подумать, что деньги бывают чистыми.
— Прощай. — На глазах у Бульдога были слезы.
— Прощай.
Бульдог вышел из дома и направился к беседке. Там были Гарик и еще несколько пацанов. Бульдог пожал им руки и со всеми попрощался.
Я стояла на ступеньках, молча наблюдая за тем, как он открыл дверь своей машины, бросил сумку на заднее сиденье и сел за руль. Когда машина отъехала, я подошла к Гарику и поздоровалась с ним.
— Чупа, ты что, Бульдога уволила?
— Нет. Он просто взял выходной.
— Странно. Он с нами со всеми попрощался.
— Наверное, он просто немного попутал. Такое бывает, когда ночью плохо спишь. Ну что, коммерс в подвале?
— В подвале, — гордо ответил Гарик.
— Пошли.
Мы спустились в подвал, который братва шутя называла «камерой пыток». Прямо на холодном полу сидел интересный мужчина в дорогом костюме и шикарном галстуке. Его руки были прикованы к батарее, на лбу выступил пот.
Я села на стул и попросила Гарика подождать за дверью. Когда Гарик вышел, я улыбнулась и чуть слышно произнесла:
— Привет! Тебе у нас нравится?
Мужчина испуганно посмотрел на меня и быстро проговорил:
— Ты работаешь в этом доме? Помоги мне отсюда сбежать. Я тебе хорошо заплачу. У меня есть много денег. Я дам столько, сколько ты захочешь…
Я задумалась:
— У тебя и вправду много денег?
— Много, — быстро закивал мужчина. — Именно поэтому я здесь. Я дам тебе тысячу баксов. Только помоги.
— Ты что, спятил! За тысячу баксов ты здесь сдохнешь.
— Сколько ты хочешь?
— Сто тысяч.
— Что?
— Сто тысяч — и я могу тебе помочь.
— Ты в своем уме?
— Вроде бы да.
— Тогда позвони моим товарищам или в отдел по борьбе с организованной преступностью и скажи, где я нахожусь.
— Сколько я буду за это иметь?
— Полторы тысячи.
— Ты что, совсем дурак или им прикидываешься?
— А сколько ты хочешь?
— Я же тебе русским языком сказала: сто тысяч.
— Ты сумасшедшая!
— Сколько ты платишь в месяц своим крышевым?
— Я им больше ничего не плачу.
— Хорошо, тогда скажи, сколько ты им платил?
— Десять тысяч долларов ежемесячно.
— В принципе, это не такая уж большая сумма для птицы твоего полета. Теперь ты будешь платить пятнадцать тысяч — первого числа каждого месяца. А сто тысяч — это штраф за то, что захотел работать самостоятельно, нанял кучу охраны и не очень хорошо обошелся с моими мальчиками.
