Екатерина Черкасова - Сладкая ночка
— Ой, Лилька! — обрадовалась девчонка. — Ты чего так редко звонишь?
— Занята, мотаюсь по командировкам, дома почти не бываю.
— Хорошо тебе, новые люди, новые страны! — по-детски завистливо сказала Ирочка. — А я все дома да дома.
— Я тебе что звоню. Понимаешь, купила в Париже без примерки брючки, а они малы. Вот вспомнила о тебе. Наверняка будут впору.
— Круто! — обрадовалась Ира. — Я всегда знала, что ты классная девчонка. Зря наш дурак с тобой развелся!
Я улыбнулась ее непосредственности.
— А как Леня? У него все в порядке? Давно его не видела, — поинтересовалась я.
— Так его долго и не было. Сидел в какой-то дыре на краю пустыни, приехал, не поверишь, красный, страшный! Он же совсем загорать не может, идет волдырями. А там жара сумасшедшая, сухой закон, все за всеми следят, да и наши какие-то запуганные. Местного КГБ, не помню, как называется, боятся. Вот тебе и загранкомандировка! Лучше бы на даче под яблоней сидел.
— И где же он был? — замирая, спросила я, хотя и знала ответ.
— В Ливии, знаешь? Конечно, знаешь. Это же где-то рядом с Египтом, мне Леня говорил.
— Опять эта страна, — сказала я Кире, которая внимательно слушала наш разговор. — Леня недавно вернулся из длительной командировки в Ливию.
— Ну и что?
— Ужас! — искренне ответила я.
— А как насчет брючек?
— Придется купить, — вздохнула я.
ГЛАВА 8
Весь следующий день мне пришлось посвятить сбору Кириных вещей. Я в очередной раз удивлялась ее бытовой беспомощности, она не могла толком собрать даже косметичку. И еще пример: находясь под впечатлением рассказов о знаменитых лондонских дождях и туманах, она приготовилась взять с собой плащ, зонт и даже резиновые сапоги. Я тяжело вздохнула и выкинула все ненужное без лишних комментариев.
Кирина бестолковость вкупе с бесполезной суетой ее мамы настолько утомили меня, что я благодарила бога за то, что успела восстановить свой доклад и теперь, вернувшись домой, могу просто рухнуть в постель.
Дома я собралась в течение получаса. Скарабей притягивал меня как магнит. Я вынула из него чип, бросила в косметичку с полезной дамской чепухой, выпила чаю, вызвала наутро такси и буквально провалилась в тяжелый сон без сновидений.
«Бритиш эйруэйз» — одна из лучших авиакомпаний мира. Кире нравилось абсолютно все. Подруга была полна радужных надежд в связи с этой поездкой. Ей казалось, что стоит ей ступить на британскую землю, как весь разноцветный и разноязыкий люд, населяющий ее столицу: англичане, индусы, ямайцы, африканцы и прочие — будут у ее ног. Я не стала разочаровывать Киру и снисходительно слушала ее болтовню. Действительно, чем черт не шутит? Кира была так оживлена, что казалась просто хорошенькой, и даже проглядывавший сквозь пудру синяк не портил ее.
В Лондоне шел дождь. Не тот проливной, летний, после которого ярко сияет солнце, а небо очищается от городского смога, а по-осеннему противный, обложной, проникающий повсюду. Такой дождь вызывает чувство безнадежности, депрессию. Кажется, что солнце никогда уже не выглянет, а темно-серое небо, затянутое облаками, просто убивает все краски и радость жизни.
Кира вовсе не огорчилась, а, напротив, возликовала.
— Ну, конечно, я так и знала! — радостно завопила она. — А ты заставила меня выкинуть все, что могло бы спасти нас от дождя! Остался только лак «Тафт три погоды», который, согласно рекламе, убережет наши прически!
Кира наивно верила рекламе, и я поморщилась, представив себе, что сделает с моими волосами этот непрекращающийся дождь. К счастью, сегодняшний день можно было посвятить своим делам, мой доклад поставлен на завтра.
Я не любила Лондон, не любила лондонскую толпу, лондонский климат, лондонский снобизм. В одном этому городу нельзя отказать: в умении развлекать своих жителей и гостей — бесспорно, это была столица мировых тусовок. И именно на бессонные ночи, походы по ночным клубам и дискотекам была настроена моя подруга. Я не любитель такого времяпрепровождения, но чего не сделаешь ради дружбы…
Мы поселились в роскошном и старинном отеле «Ройял Гарден» неподалеку от Кенсингтонского парка. Ничего не скажешь, Королевское научное общество бедным не назовешь. Кира, как ребенок, носилась по просторному номеру, крутила бронзовые ручки, ощупывала резьбу на настоящей деревянной мебели, гобелены, рассматривала картины XIX века. Честно говоря, я и сама впервые жила в такой роскоши.
— Давай сегодня никуда не пойдем, — попросила я Киру. — Завтра доклад, а я так устала, да еще на голове черт знает что…
— Давай, — легко согласилась подруга. — Примем ванну, приведем себя в порядок, закажем ужин в номер, будем как белые богатые леди…
— Ну не такие уж белые и вовсе не богатые, — рассмеялась я, — но, пожалуй, не хуже.
— И даже лучше!
Доклад прошел на «ура». Я стояла на кафедре в деловом костюме из тонкой шерсти, с гладко причесанными волосами (только Кира знает, чего это мне стоило), отвечала на вопросы коллег, которые сыпались со всех сторон. Я казалась себе очень деловой ученой дамой, восхищающей учителей и старших коллег своим интеллектом. Жаль, Абдул Азиз не видит моего триумфа… А может быть, и видит…
В первом ряду сидела Кира, одетая соответствующе научному мероприятию, и страшно мною гордилась. Это было заметно по торжествующим взглядам, которые она бросала вокруг, ревниво наблюдая, так ли все восхищены мною, и по ее сияющей улыбке. Когда я спустилась в зал и села рядом, подруга не удержалась и чмокнула меня в щеку, чем явно шокировала чопорных научных дам и мужей, не привыкших к таким открытым проявлениям чувств. А мне было приятно.
В перерыве подходили коллеги, поздравляли, передавали приветы моему шефу. Многие вспоминали Абдул Азиза, но я избегала участия в этих разговорах, боясь не сдержаться.
Сначала Кире все нравилось, она разглядывала окружающих, строила глазки приглянувшимся мужчинам. Но ученые мужи не обращали никакого внимания на ее призывы. Кира ничего не понимала, начала ныть и через каждые десять минут спрашивала, когда все это кончится. Пришлось пообещать ей ночной поход в какой-нибудь клуб. Кира сразу же повеселела и довольно спокойно просидела до конца заседания.
Вечером Кира нарядилась в новое черное платьице, искусно раскрасила свое худое неправильное личико, непостижимым образом превратившись в женщину вамп. Я рядом с ней казалась темнокожей дылдой с непослушными курчавыми волосами, к тому же одетая в неженственные брюки и топ и напрочь игнорирующая каблуки. Как Кира ни уговаривала меня надеть вечернее платье, я не согласилась, сославшись на отсутствие желания кого-либо соблазнять. По крайней мере сегодня. Кира вздохнула и смирилась.
