Кей Хупер - Аманда
— Да, я понял.
За столом наступило тяжелое молчание. Мэгги села на свое место и заговорила легким небрежным тоном, который сразу снял напряжение.
— Я вообще удивляюсь, Салли, как это ты хочешь уехать. Тебе ведь этим летом надо выезжать больше десятка новых лошадей.
Ее слова позволили Салли с достоинством выйти из положения. Он обернулся к ней с мимолетной улыбкой:
— Да, это верно.
— Насчет вечеринки, Джесс, — произнесла Кейт, — приглашаем тех же, что всегда?
Джесс кивнул.
— Вызовите тот оркестр из Нэшвилла, что мы приглашали в прошлый раз.
— Две недели не такой большой срок, — заметил Уокер. — Оркестр, может быть, уже ангажирован на ту субботу. Это обойдется вам недешево, Джесс.
— Не имеет значения.
Джесс, который только что с презрением отмел предстоящие скачки как не стоящие внимания, поскольку они обещают принести лишь незначительные денежные призы, по-видимому, не замечал непоследовательности собственного поведения. С ласковой улыбкой он обернулся к Аманде:
— Тебе понравятся наши друзья и соседи, радость моя.
— Да, я в этом уверена, — пробормотала она в ответ.
Интересно, подумал Уокер, почему она в конце концов решила не возражать? Может быть, пример Салли показал ей, что с Джессом спорить бесполезно? По лицу ее он ничего не мог угадать.
Лицо, кстати, просто прелестное. Даже рядом с Кейт Аманда обращает на себя внимание. Ее хрупкая красота особенно выделяется на фоне этих крупных, массивных, бронзовых от загара людей. Даже легкое летнее платье, кажется, с любовью льнет к ее телу. В хорошем вкусе ей, во всяком случае, никак нельзя отказать.
Уокер наблюдал за тем, как она медленно пьет красное вино, выбранное Джессом для сегодняшнего ужина — отметить ее возвращение, как он сказал, — и вполуха слушал, как Рис рассказывает ей, чем знамениты летние вечеринки в «Славе», сколько их устраивается каждый год и чем хорош оркестр из Нэшвилла. Казалось, Рис старается загладить грубость Салли. Он вел себя с «кузиной» так вежливо и по-дружески, что Джесс лучшего и пожелать бы не мог.
— Вы все так же любите ездить верхом?
— Боюсь, что нет. — Она не стала распространяться на эту тему.
— Жаль. До самых красивых мест в «Славе» можно добраться только верхом. Вот, например, горная конная тропа с великолепным водопадом.
— Ничего, я люблю пешие прогулки.
У нее очень изящные руки, думал в это время Уокер. Небольшие, с длинными тонкими пальцами и аккуратными ноготками. Слабые, по всей видимости. Если вместе с серыми глазами она и унаследовала знаменитую далтоновскую мощь, то это никак не проявляется.
Господи, да что это с ним! Он рассуждает так, будто уверен, что она и есть настоящая Аманда Далтон. Между тем у него сейчас не больше оснований верить этому, чем сегодня утром или неделю назад. Даже меньше, в сущности. Ведь она сама признала, что не похожа ни на Кристин Далтон, ни на девочку на портрете, то есть на самое себя. И даже не попыталась никак объяснить это отсутствие сходства. Похоже, ей теперь все равно, верит ли ей он, Уокер. Она почувствовала, что Джесс ей верит, а это единственное, что имеет для нее значение. Доверие Джесса.
— Дорога к «Козырному королю» тоже очень красива, — говорила тем временем Кейт своим спокойным голосом. — Там есть ручей с мостиком и небольшой цветник. А дальше, за пастбищами, открывается прекрасный вид на долину. Если вы, конечно, не боитесь идти через пастбища.
Вот… даже Кейт ее признала.
— Боится, — услышал Уокер свой собственный голос. — Она боится лошадей.
Внезапно он поймал себя на том, что говорит так же враждебно и вызывающе, как Салли.
Аманда удивленно взглянула на него и ответила со спокойным достоинством:
— Раньше я любила лошадей, но в двенадцать лет упала с лошади и сильно ушиблась. С тех пор я их не люблю. Извините, если это кому-либо неприятно.
Уокер почувствовал себя последним подонком. Хотя, возможно, она все это придумала. Надо же ей придумать какое-то объяснение своему страху перед лошадьми: ведь настоящая Аманда их любила.
Джесс похлопал ее по руке.
— Мы все это понимаем, радость моя. — Он явно испытывал облегчение, найдя какое-то объяснение этому совсем не далтоновскому страху. — Кто знает, может, ты и не заметишь, как снова окажешься верхом.
Она взглянула на него с сомнением и улыбнулась:
— Может быть. Но пока я воздержусь ходить через пастбища.
— Здесь полно других дорог, — жизнерадостно проговорил Рис.
— И у меня есть карта, где они все отмечены. — Джесс снова похлопал ее по руке. — Напомни мне, радость моя. Она у меня в кабинете.
— Нести десерт? — спросила Мэгги.
В девятом часу Аманда извинилась и покинула гостиную, сославшись на усталость после трудного дня. Салли исчез еще раньше, сразу после ужина, не сказав, куда отправляется.
Однако вместо того чтобы подняться к себе в комнату, Аманда вышла из дома и остановилась у колонны, глядя на ухоженную лужайку перед домом.
Стоял конец мая. Вечерами было еще довольно прохладно. Здесь, в этих местах, солнце, казалось, садилось раньше, чем везде. Сейчас оно уже заходило в тeни гор. На фоне этого неяркого предзакатного света на небе появилась полная луна. Прохладный воздух дышал чистотой и свежестью. Аманду переполняли такие разнообразные впечатления, что мысли путались, сбивались. Пожалуй, она сегодня действительно слишком устала, чтобы привести их в порядок. Наверное, лучше подождать до завтра. Пусть все впечатления улягутся, а завтра она все как следует обдумает.
Однако Аманда чувствовала, что возвращаться в спальню бесполезно. Она все равно не заснет: слишком возбуждена. Усталый мозг никак не хотел успокоиться. Она может решить для себя, что лучше все отложить до завтра, но мыслям не прикажешь лечь и уснуть.
Трудно поверить, что она провела в «Славе» всего каких-нибудь полдня. Казалось, прошла целая вечность. И все же она чувствует себя здесь чужой. Боится сказать что-нибудь не то, сделать неверный шаг. Все они внимательно за ней наблюдают и относятся к ней по-разному — от холодноватого гостеприимства Мэгги до открыто враждебного вызова Салли.
Самую главную победу она уже одержала — Джесс. Он чуть не пляшет от счастья каждый раз, когда видит ее. Если только не случится что-нибудь кардинальное, что могло бы подорвать его веру — ну, например, определенно отрицательный результат генетических анализов, — никто и ничто теперь не сможет поколебать Джесса.
Даже Уокер Мак-Леллан.
В этой семейной драме он занял позицию стороннего наблюдателя и, по-видимому, намерен придерживаться ее до конца, оставаясь вне схватки. Такой беспристрастный юрист, стоящий выше низменных чувств и запутанных ситуаций. И все же…
