Екатерина Гринева - Гений страсти, или Сезон брачной охоты
Я заполняла свою жизнь конкретными делами и составляла «графики» свободных вечеров, чтобы не чувствовать себя одинокой и неприкаянной, а быть при деле – как Тамара Петровна, например, была всегда при своем муже и сыне. Но и это в последнее время мне не помогало. Где-то, в чем-то моя жизнь давно уже дала трещину, и она все углублялась и углублялась…
Я отбросила все свои сомнения и решила не терзаться попусту. Пусть потом на мою голову свалятся всевозможные неприятности и я набью себе новые шишки, но этот вечер – мой, и его никто у меня не отнимет. И лучше уж я проведу его вместе с сумасбродным, шумным, бесцеремонным Шаповаловым, чем посмотрю еще один фильм и поставлю еще одну «галочку» в своем списке развлечений.
Когда я приняла это эпохальное решение, мне сразу стало легче. В конце концов, самое трудное – это принять решение. Пусть все идет, как идет!
Мать уволокла сумки на кухню. Они были очень тяжелые, но она героически справилась с этой задачей. Маша продолжала нахально нас рассматривать. В ее мозгу явно происходила какая-то сложная «мыслительная работа».
Но Шаповалова, похоже, ничем смутить невозможно. Прежде я таких людей на дух не переносила, но в это момент готова была кардинально изменить свое мнение.
– Тапочки у вас есть? – загремел Шаповалов.
– Есть! – откликнулась Машка и каким-то сложным образом наклонилась, присела на корточки, так что сверху открылся отличный обзор: она продемонстрировала гостю свой бюст с ложбинкой между грудями. Машка подала тапочки гостю, сидя на корточках и призывно улыбаясь: – Вот, возьмите.
Шаповалов, словно не заметив всех ее сложных маневров, втиснул ноги в тапочки, которые ему явно были малы, и прошлепал в комнату.
– Еда скоро будет готова? – прорычал он уже оттуда. – Накормите, наконец, голодного мужчину!
– Скоро, скоро, – донеслось из кухни. – Маша! Займи пока гостя, чтобы он не скучал.
– Одну минуту, – пропела Машка.
Мы с сестрой прошли в комнату. Шаповалов уселся и вытянул ноги, откинувшись на спинку стула. Стул под ним затрещал. Мебель явно не была рассчитана на его габариты и вес. Ему, похоже, нужна чугунная мебель – или выточенная из цельного дуба. Он и сам мне чем-то напоминал дуб – массивный, кряжистый.
– А они у вас… забавные, – тихо говорит Шаповалов и внимательно смотрит на меня.
Я криво улыбаюсь. Да уж – забавные! Еще какие забавные!
Через несколько минут Маша вплыла в комнату. Она уже успела причесаться, и от нее уже издалека несло дешевыми приторными духами. На губах – яркая помада, глаза подведены «стрелками». Она уселась рядом с Шаповаловым и повернулась к нему.
– Мы с вами так и не познакомились толком. Олег… можно на «ты»? – спросила Машка, нервно теребя бахрому скатерти.
– Конечно, – спокойно ответил он и закинул руки за голову. Но он по-прежнему смотрел на меня.
– А вы… чем занимаетесь? То есть ты? – Машка подперла голову рукой и призывно улыбнулась ему.
– А всем понемногу. Такой всеядный дядя.
Я не выдержала и фыркнула. Машка бросила на меня злобный взгляд.
– Очень смешно! – А это упрек в мой же адрес. – А я сейчас нигде не работаю, – с некоторым вызовом заявила она. – Пытаюсь познать себя и свое место в мире… каждому человеку нужно познать себя. Ты не находишь?
– Очень глупо, – лениво процедил Шаповалов, не отводя взгляда от меня.
В его темно-карих, каких-то горячечных глазах словно плавится золото. Они манят, притягивают к себе, околдовывают… Сто лет на меня не смотрели – вот так! И я чувствую, как сладкий озноб пробегает по позвоночнику и комком застревает в горле. Я судорожно сглатываю и провожу рукой по волосам. Это мой защитный жест, но сейчас он почему-то не срабатывает…
– Я пойду на кухню, – я встала с дивана. – Помогу маме.
Готовка была в полном разгаре. Мать металась от плиты к раковине и обратно. Ее лицо раскраснелось, и, как только я появилась в дверях, она, обмахиваясь полотенцем, воскликнула:
– Слава богу, хоть одна из вас додумалась помочь матери! А то я здесь одна пашу, надрываюсь…
Когда мы с ней вплыли в комнату с двумя подносами, полными еды, Машка уже чуть ли не сидела у Шаповалова на коленях. А он даже не повернулся к ней, словно она была надоевшей ему кошкой, которую просто лень прогнать.
Мы ели в полном молчании. У меня все буквально застревало в горле, а Шаповалов, напротив, поглощал котлету за котлетой и то и дело просил добавки. От напряжения и усталости у меня дрожали руки. Я пронесла вилку мимо рта, и жирный кусок мяса упал на юбку. Я вышла в ванную комнату, застирать пятно, а когда вернулась к столу, ни Машки, ни Шаповалова в гостиной уже не было.
– Где они?
– Вышли покурить на лестничную площадку, – сообщила мне мать, отправляя в рот большой кусок постной ветчины.
Я вышла на площадку. Машка сидела на подоконнике и что-то тихо говорила Шаповалову, а он лениво улыбался. Меня охватила злость, даже ярость: как она смеет кокетничать с ним?!
– Вы что-то здорово спелись! – сказала я своим фирменным «железным голосом», выразительно прищурившись. – В компанию не возьмете?
– Ты, как всегда… не вовремя, – заметила сестра.
– В самом деле? Маша, тебя мать зовет.
– А, да пошла она!
– Вот пойди и сама скажи ей это.
Машка спрыгнула с подоконника, при этом Шаповалов поддержал ее, и она на секунду (или на целую вечность?) задержалась в его объятьях. Улыбнулась, глядя при этом ему в глаза. Мне захотелось завизжать и выругаться и еще – врезать Машке по лицу, чтобы стереть с ее губ эту нахально-призывную улыбку, этот ее «сексапил», которым всегда славилась моя сестренка.
– Спасибо, – улыбнулась она ему в сотый раз подряд. Они посмотрели друг на друга. Интересно: если бы меня не было, они бы слились в долгом счастливом поцелуе? Или трахнулись бы тут же, прямо на подоконнике?
– Вас ждет мама, – бесстрастным тоном произнес Шаповалов.
– Ах, да! – Машка, двигаясь, как во сне, одернула халатик и пошла к двери. Я оказалась напротив Шаповалова. При этом он смотрел не на меня, а куда-то в сторону.
– Ну? – грозно вопросила я.
– Что?
– Вы уже кокетничаете с моей сестрой? Куда это годится? – чуть ли не заорала я. – Вы соображаете, что делаете?! Где ваша порядочность?
– Я лично в порядочные не записывался, и вам тоже не советую. Времена нынче такие, станешь порядочным – тебе руку по локоть откусят и не поморщатся.
– Не учите меня ведению бизнеса!
– А я и не учу. Советую. Курить будешь?
– Нет! То есть… да! – выпалила я.
Он достал сигареты и подал мне одну. Я протянула руку к форточке, но не достала. Шаповалов распахнул ее, и свежий ветер овеял мое разгоряченное лицо. Я зажмурилась.
